Эрленд Лу - Фвонк

Йенс выпроводил секретаря и страшно развеселился:

«На чем мы остановились?»

«Ни на чем, — отзывается Фвонк. — Я вообще не уверен, что мы разговаривали».

«Вот оно, счастье!» — блаженно улыбается Йенс.

149) Йенс вдруг сморился и прилег полежать. «Разбудишь меня через полчаса?» — спросил он Фвонка.

«Могу разбудить».

«Мне надо будет быстренько поруководить страной, пока вечер не наступил».

«Хм…»

Йенсова половина номера погрузилась в тишину, а Фвонк отдался своим мыслям. Сейчас это казалось не так мучительно, как обычно. Он долго лежал и смотрел по телевизору венгерское игровое шоу, ничего не понимая естественно. И внезапно ему приспичило порисовать. Это было вдохновение, а не обычная борьба с депрессией и деструктивными позывами — внутренний голос сказал ему отчетливо, что если он сейчас возьмется за кисть, из-под нее выйдут не обычные мрачные абстракции, но что-то действительно стоящее. Я могу представить миру объект или человека, подумал он и посмотрел на Йенса. Прежде ему никогда не хотелось нарисовать кровного брата. Но здесь он развернул стол лицом к Йенсу, достал краски и пачку акварельной бумаги. Он рисовал вариант за вариантом, меняя цвета и освещение. Например, если оставить дверь в ванную на заднем плане приоткрытой, то на лицо Йенса падает бледный отсвет, это меняет настроение. «Спящий премьер-министр» — вот первое рабочее название картины. Нет-нет, что за ерунда. «Кровный брат спит». Вот так назовет он портрет. Фвонк рисует, пока не отключается на диванчике. Пол покрыт сохнущими кровными братьями, все спят.

150) Часа в три ночи Фвонка грубо растолкал Йенс.

«Ты должен был меня разбудить», — сказал он.

«Я забыл, — признался Фвонк, — я рисовал».

«И теперь я не поруководил страной, и вообще», — раздраженно бухтит Йенс.

«Да, глупо получилось, прости, — отвечает Фвонк. — А ты не можешь поруководить сейчас?»

Йенс оглядывает картины на полу. Поднимает их, рассматривает. И нежно укутывает Фвонка шерстяным одеялом.

151) Через час Йенс снова будит Фвонка.

«Ну что еще?»

«У меня приключилась странная история, — говорит Йенс, — крайне странная, причем очень деликатного свойства, но все же дружба вроде нашей должна вместить и такое происшествие».

«Это не может подождать до утра?»

«Нет. Иди сюда».

Йенс завел Фвонка в ванную и показал на унитаз.

«Я делал свои дела; в кои-то веки просто сидел на толчке и ни о чем не думал. Вставая, бросил взгляд, а что там получилось, есть у меня такая привычка. Говорят, что если оно плавает, то в рационе достаточно волокон, а если тонет, то их не хватает. Не знаю, насколько это правда, тем более что оно плавает, значит, все в порядке, а взволновало меня не это».

Говоря все это, Йенс в большом волнении топчется по ванной.

«Ты хочешь, чтобы я взглянул?» — спрашивает Фвонк.

«О, если бы только согласился взглянуть! Я понимаю, что прошу тебя слишком о многом».

«Да мне нетрудно посмотреть. А что именно тебя взволновало?»

«Просто скажи мне, на что это похоже, по-твоему».

Фвонк склоняется над горшком и сообщает, что, на его взгляд, это совершенно нормальный кусок говна.

«Нет, — качает головой Йенс, — ты посмотрел невнимательно».

Фвонк смотрит еще раз и тоже качает головой:

«Нет, я не понимаю, о чем ты».

«Тебе это правда ничего не напоминает? Ты не видишь поникшую голову, бороду, разведенные в стороны руки?»

«Руки? — переспрашивает Фвонк. — Рук я не вижу».

«Вот же они, очень коротенькие, естественно, — говорит Йенс, — но все же они есть, и какая-то рубаха, видишь вот тут сбоку и сзади?»

«Как скажешь, — соглашается Фвонк. — Сам я не вижу здесь ничего такого, но, если тебе так важно, я спорить не буду. Тебе, что ли, кажется, что это человек?»

«Да».

«Скажи еще, Мухаммед».

«Сначала я тоже испугался, как бы это не оказался он, — говорит Йенс. — Но потом присмотрелся получше и думаю, что это тот, из Назарета. Сам Спаситель, короче, ты разве не видишь?»

«Для меня это нисколько не очевидно, — с сомнением говорит Фвонк, — но я не могу, конечно, полностью исключить, что ты прав».

«Он здесь один в один похож на того, что стоит на горе над Рио-де-Жанейро. Я его видел, поэтому знаю, о чем говорю».

«Возможно, есть какое-то более чем отдаленное сходство. Это максимум, на что я готов согласиться».

Йенс тяжело и медленно садится на пол и приваливается спиной к ванне.

«Да что же это за напасть такая? — тихо причитает он. — Ну вот зачем жизнь все время проверяет меня на вшивость, можно подумать, мало испытаний я выдержал, так ведь нет, снова то колом, то помелом, ни минуты покоя. Раз в жизни расслабился, отвлекся от забот, бегаю в халате по коридорам, так фиг тебе, собственные кишки тут же исторгают из меня подобие Спасителя, ну вот где справедливость?»

152) «Мне кажется, тебе не стоит принимать это так близко к сердцу», — говорит Фвонк.

«А как еще я должен это принимать? — обижается Йенс. — Любой, кто сделал бы такую мини-статую Спасителя, разволновался бы».

«Давай не будем забывать, что это, возможно, совсем не Он», — говорит Фвонк.

«Конечно это Он, — не сдается Йенс. — Ты просто хочешь меня утешить. Это мило с твоей стороны, но лишь затушевывает проблему. Нет, все это неспроста. Кто-то хочет сказать мне нечто важное. В этом я уверен».

«И кто, по-твоему, обращается к тебе?»

«Я не практикующий христианин, я всегда считал, что религии в политике не место, но части народа тяжело это принять. Многие верят, что лидер нации чуть ли не получает божественный мандат, это чистое безумие, конечно же, и до сих пор мне легко удавалось аргументированно оспаривать их притязания, но, если мои внутренности возьмутся ваять спасителей из остатков пищи, мне придется вновь обдумать проблему. Фвонк, но теперь помоги мне — что нам, дьявол их за ногу, делать с этим?»

Фвонк ходит взад-вперед по ванной. Жизнь не подготовила его к ситуации типа этой.

«Не знаю, — говорит он наконец, — сам обалдел».

«Пункт первый, — начинает распоряжаться Йенс, — об этом никто не должен узнать. Только представь, что начнется, — журналисты неделями будет процеживать нечистоты из нашего туалета, оппозиция получит роскошный подарок, нет-нет, даже думать об этом тошно. Фрукточница опупеет от счастья, красно-зеленое сотрудничество пойдет прахом, Кристин Халворсен [15] Министр науки и образования в правительстве Столтенберга, член Социалистической левой партии. помрет от смеха, и конца-краю этому не будет».

«О’кей, — соглашается Фвонк. — Тогда надо послать фото этого твоего какому-нибудь церковному авторитету».

«Да ты что! Нет, никаких фотографий, — возражает Йенс. — Мои дети научили меня никогда не снимать того, что нельзя напечатать на первой странице VG».