Ханох Левин - Сотворение мира за счет ограничения пространства, занимаемого Богом

ТЭГАЛАХ.Нет. Как раз теперь мне этого мало. Я слышу звуки военной трубы. Кламансэа, сражение начинается!

КЛАМАНСЭА.Не понимаю, почему нельзя уничтожать людей по утрам?

ТЭГАЛАХ.Нет-нет, сейчас, именно сейчас. Пока наша доброта не заставила нас раскаяться. Вставай, Кламансэа. Одна из наших любимых игр, когда мы валяемся в постели, называется «Подглядывающий Хефец получает наказание». (Кламансэа выходит на середину комнаты.) Ночь. Тэгалаха нет дома. Кламансэа раздевается в своей комнате и собирается лечь спать. Хефец, согнувшись, стоит за дверью и подглядывает в замочную скважину.

ХЕФЕЦ.Клевета! Я в жизни никогда не подглядывал!

ТЭГАЛАХ.Кламансэа, можешь начинать. Я буду изображать Хефеца.

ХЕФЕЦ.Я запрещаю тебе изображать меня!

ТЭГАЛАХ.Кламансэа, начинай, ну?

Кламансэа поворачивается спиной к Тэгалаху. Тэгалах нагибается и подглядывает в воображаемую замочную скважину. Он переминается с ноги на ногу от нетерпения. Кламансэа, тихо напевая, медленно приподнимает края ночной рубашки, пока не становятся видны ее бедра. Тэгалах изображает растущее нетерпение.

ХЕФЕЦ.Это не я, это не я…

Поднимая рубашку до ягодиц, Кламансэа начинает поглаживать свои бедра. «Возбужденный» Тэгалах похотливо причмокивает. Услышав его, Кламансэа отпускает край рубашки, давая ей упасть, оборачивается, молниеносным движением бросается к «двери», «открывает» ее и «обнаруживает» подсматривающего «Хефеца», не успевшего выпрямиться. «Пораженный» Тэгалах порывается встать, но Кламансэа пригибает его голову к земле.

КЛАМАНСЭА.Что я вижу? Хефец! Подглядывает!

ТЭГАЛАХ.Нет, нет, это не так…

КЛАМАНСЭА.Ты подглядывал, подглядывал!

ТЭГАЛАХ.Нет! Нет! Нет! Нет!

КЛАМАНСЭА.Ты пытался увидеть интимные части моего тела.

ТЭГАЛАХ.Нет! Нет! Зачем они мне?

КЛАМАНСЭА.Для чего же ты тогда пригнулся возле моей двери?

ТЭГАЛАХ.Я?.. Э-э… Э-э…

КЛАМАНСЭА (пригибает его голову еще ниже и передразнивает). Э-э-э… Э-э-э…

ТЭГАЛАХ.Я делал зарядку.

КЛАМАНСЭА.Зарядку? Возле замочной скважины?! Я тебе сейчас покажу зарядку!

ТЭГАЛАХ.Позволь мне выпрямиться.

КЛАМАНСЭА.И не подумаю.

ТЭГАЛАХ.Прошу тебя.

КЛАМАНСЭА.Сейчас ты будешь наказан, трусливый соглядатай.

ТЭГАЛАХ.Я не подсматривал. Меня не за что наказывать.

КЛАМАНСЭА.Посмотрим, что ты скажешь, когда я обо всем расскажу Тэгалаху.

ТЭГАЛАХ.Не рассказывай ему, прошу тебя!

КЛАМАНСЭА.И Тэгалаху, и Фогре.

ТЭГАЛАХ.Нет, только не Фогре!

КЛАМАНСЭА.Я женщина порядочная, честная. Твой поступок приводит меня в содрогание. Но прежде чем что-то предпринять, я обязана посоветоваться со своей семьей.

ТЭГАЛАХ.Это больше не повторится. Клянусь памятью моей дорогой мамочки!

ХЕФЕЦ.Оставьте в покое мою мамочку!

ТЭГАЛАХ (назло). Именем моей дорогой мамочки, дорогой моей мамочки, мамочки моей дорогой! Это больше не повторится!

КЛАМАНСЭА.Значит, ты признаешь, что подглядывал? (Тэгалах всхлипывает.) Ты признаешь, что подглядывал?

ТЭГАЛАХ.Я человек одинокий. У меня нет своей жены. Я позавидовал счастью Тэгалаха.

КЛАМАНСЭА (убирает руку с головы Тэгалаха, тот пытается выпрямиться). Не смей! (Тэгалах сгибается.)

ТЭГАЛАХ.У меня спина болит.

КЛАМАНСЭА.У всех, кто подглядывает, болит спина.

ТЭГАЛАХ.Я же не могу так стоять всю жизнь. Сжалься надо мной.

КЛАМАНСЭА.Сейчас я пойду спать сладким сном, а ты останешься стоять тут, согнувшись, возле окна. А когда взойдет заря, будешь кричать: «Свет! Я подглядываю за светом!» И попробуй только у меня выпрямись — все расскажу Фогре!

ТЭГАЛАХ.Какое жестокое наказание! Но взамен обещай мне, по крайней мере, что никому не расскажешь!

КЛАМАНСЭА.Я не заключаю сделок по ночам. Я устала. (Растягивается на кровати.)

ТЭГАЛАХ.Ответь же мне, ответь!

КЛАМАНСЭА (закрывая глаза). Я прекрасно сплю. У меня ровное дыхание.

ТЭГАЛАХ.А я стою, согнувшись, как кресло-качалка.

КЛАМАНСЭА.Я храплю. (Храпит.) Я храплю и совершенно этого не стыжусь. (Храпит.)

ТЭГАЛАХ.У меня ужасно болит спина.

КЛАМАНСЭА.Из-за того, что я сплю очень крепко, на верхней губе у меня выступают капли пота…

ТЭГАЛАХ.Я вижу, как ритмично вздымается и опускается ее грудь, и понимаю, что у меня нет никаких шансов.

КЛАМАНСЭА.Сколько людей умирают и сходят с ума, пока я тут сплю, а я этого даже не чувствую.

ТЭГАЛАХ.Восходит заря. Свет. Я подглядываю за светом. Свет.

КЛАМАНСЭА (встает, лениво потягивается, зевает). Я отлично поспала.

ТЭГАЛАХ.Свет! Я подглядываю за светом!

КЛАМАНСЭА (деланно смеется). Ха-ха-ха… Ха-ха-ха. Таков характер соглядатая. Он боится света. Открой жалюзи! Открой их, трусливый заяц!

Тэгалах открывает воображаемые жалюзи, в страхе перед светом закрывает руками глаза, а затем бросается к Кламансэа, падает перед ней на колени и прячет свое лицо в складках ее ночной рубашки.

ТЭГАЛАХ.У тебя такое горячее тело!

КЛАМАНСЭА (отталкивая его). А ты не знал? Это от хорошего здоровья.

ТЭГАЛАХ.Я уже могу выпрямиться?

КЛАМАНСЭА.Нет. Сейчас, не распрямляя спины, ты пойдешь в ванную и постираешь мое белье, согнувшись над тазом в три погибели.

ТЭГАЛАХ (пробегает, согнувшись, несколько шагов, выпрямляется и объявляет). Конец первой игры! (Трет спину.) О, моя спина… (Подходит к Хефецу.) Ты у меня еще попрыгаешь. Можешь даже немного поплакать, если хочется. Кламансэа, игра номер два! (Стук в дверь. Тэгалах идет открыть, затем возвращается и объявляет.) Фогра и Варшвиак! В три часа ночи.

Входят ФОГРА и ВАРШВИАК в теннисной форме.

КЛАМАНСЭА.Что случилось?

ФОГРА.Мне захотелось вас удивить, и я это сделала.

ВАРШВИАК.Мне тоже захотелось. И я пришел.

КЛАМАНСЭА.Браво! Да здравствует молодость, способная тратить свою энергию на глупости!

ФОГРА.Мама, у тебя на голове цветы!

ТЭГАЛАХ.Нам тоже захотелось кое-что сделать.

ФОГРА.В ночной рубашке? В такое время?! (Замечает Хефеца.) О, и Хефец здесь. Как давно я тебя не видела. (Подходит к нему.) Фу, да ты постарел… Как ты мог это допустить? (Хефец вдруг сгибается и принимает позу подглядывающего человека, в которой до этого стоял Тэгалах.) Что ты делаешь?