Гроздана Олуич - Голоса на ветру

Обед в этом отделении только что раздали, теперь было время отдыха…

Давно, в совсем другое время, когда у малышей семьи Арацких начиналось время отдыха, Симка Галичанка рассказывала им разные истории, чаще всего это были «Чайка с серебряными крыльями» или «Обманщик».

Из всех Симкиных рассказов Вета больше всего любила «Обманщика», в отличие от Данилы, который вечно требовал рассказать про больного птенца чайки, который, упорно упражняясь, стал летать быстрее всех остальных обитателей «скалы чаек» и однажды отправился в полет к Луне, на лице которой светлыми летними вечерами до сих пор видна тень крыльев маленького отважного птенца.

– Он полетел, потому что больше всего на свете хотел летать! – сказал дедушка Лука Арацки. «Так же как больной выздоравливает, если хочет этого всем своим сердцем!» – подумал Данило, хотя исхудавшие лица маленьких умирающих, помещенных в «St. Peter’s Hospice», чтобы провести там последние дни жизни, не вселяли в него слишком больших надежд.

Почему именно им он начал рассказывать историю про слабенького птенца чайки, над которым сначала все издевались, а потом восхищались им, Данило не сумел объяснить и себе самому. Еще более непонятными стали для него явные изменения к лучшему, которые вызвала она в отделении, где лежали самые тяжелые больные.

Смех детей и блеск в их глазах изумил не только доктора Марфи и остальной персонал «больницы для умирающих», но и доктора Данилу Арацкого.

Что за лекарства он им дает, недоумевал доктор Марфи, видя, что пациенты с четвертого этажа вдруг стали гораздо лучше есть и спать. Такие изменения может вызвать только чудо. Этому чуду удивлялся и сам Данило, продолжавший всякий раз, когда есть свободное время, рассказывать детям истории, слышанные им от Симки Галичанки, которая как и индейцы месквоки верила, что слово лечит.

– А вдруг слово действительно лечит? – сказал доктор Марфи, когда Данило предложил ему ввести в хосписе дополнительный лечебный курс. Словами.

Удивленный доктор Марфи пожал плечами. Этих детей все равно не спасти, так почему не попробовать? Может быть, балканскому доктору удастся то, что не удавалось еще никому?

Вдохновленный его согласием, Данило старался вспомнить как можно больше из того, что слышал от Симки Галичанки и использовал любую возможность, чтобы рассказать детям с четвертого этажа какую-то новую историю или повторить ту, которую они слышали раньше. Правда, таких практически не было, потому что время от времени он сам забывал какие-то детали и ему приходилось выдумывать новые сюжетные повороты, например, когда речь шла об Обманщике, который занимался надувательством, чтобы потом раздать добытое нищим и бедным детям.

– Да вовсе не так все было! – кричали маленькие слушатели, отсылая его к началу истории. – Это не Белая змея обманула Обманщика, а он обманул ее…

Тут ему приходилось фантазировать, и он был счастлив, что хоть на миг смог вызвать радость у обитателей четвертого этажа, и, понимая, что каждый из них воспринимает услышанное по-своему, находил в их разговорах и рисунках, что мучает каждого и есть ли надежда хоть на какое-то улучшение, пусть даже самое маленькое, но улучшение.

«Да чем там занимается Данило в этом Хикори Хилл?» – недоумевал Арон, в очередной раз напоминая ему, что пора уже возвращаться. Лечение с помощью архетипов и снов никакая не новость. Аюрведа пользуется им уже несколько тысячелетий, и не только аюрведа. То, что он пытается сделать в «St. Peter’s Hospice», возможно, и имело бы смысл у больных с психическими расстройствами. Но на четвертом этаже лежат дети, больные лейкемией и раком легких. Не нужно обманывать самого себя… Рассказ о «Небесной книге» это блестящая притча о смысле существования человека. Но для детского ли она возраста? Могут ли дети такое понять? Может быть, и могут! В конце концов, большая часть заболеваний имеет психосоматическое происхождение…

Рассуждения Арона привели к обратному эффекту – вместо того, чтобы вернуться в Нью-Йорк, Данило еще больше укрепился в мысли, что «можно лечить словами», чем он позже, когда в его жизни все изменится, и собирается заняться.

В мерцании света на семнадцатом этаже нью-йоркского отеля Данило словно в каком-то сне видел себя в окружении умирающих детей из «St. Peter’s Hospice», чьи старообразные, серые личики с каждым днем становились все светлее, с тех пор как они начали слушать истории про Серебряную Чайку и Обманщика, который смеясь обманывал всех подряд и бродил по свету, молодой, красивый и неукротимый.

– Видишь, Рыжик, не одна только я любила Обманщика! И малышня из Хикори Хилл любит его… – в полумраке нью-йоркской комнаты Данило снова услышал голос Веты и удивился, как это она в Нью-Йорке может знать, что он подумал в «St. Peter’s Hospice»?

А она знает!

Так же как знает, что он уедет из Хикори Хилл не так скоро, как пообещал Арону, Дени и Алексею Семеновичу незадолго до того как услышал взволнованный, но намеренно приглушенный голос Джорджи, которая, прикрывая ладонью телефонную трубку, рассказывала кому-то, что она беременна, уже на третьем месяце, что оставлять ребенка не хочет – в жизни и без того такой хаос, что не стоит его усугублять. Мальчики в порядке. Данило тоже! Он захвачен идеей ввести в «St. Peter’s Hospice» новый метод лечения. Рыжеволосый малыш, который так похож на Данилу, что все считают их отцом и сыном, прекрасно учится в школе: по математике, истории, письму он не только догнал, но и обогнал большинство своих сверстников, вот только все никак не хочет отказываться от своего индейского имени, Маленькое Облако… – Джорджи вдруг замолчала, и Данилу пробила дрожь.

Сказать ей, что он все слышал, у него не хватало сил. Но он не мог позволить ей убить незрелый плод своей утробы. Из сорока миллионов мужских клеток только одной удается зачать новую жизнь. Как заставить Джорджи родить ребенка, которого она не хочет? Между предотвратить уничтожение плода и заставить родить была растянута густая сеть ночных кошмаров Данилы, в которой он бился словно бабочка в паутине, из ночи в ночь видя во сне, как бродит по пустым комнатам некогда роскошного дома Арацких, к которому Михайло Арацки пристроил еще один этаж в честь неземной красоты Петраны, от которой ждал, что она наполнит весь огромный дом толпой таких же красивых детишек, и слишком поздно понял, что по лабиринтам комнат и коридоров будет ходить один единственный ребенок, Стеван Арацки…

На сто тридцать третьей странице «Карановской летописи» «Шепчущий из Божьего сна» высказал сомнение в том, что Петрана не могла рожать после появления на свет Стевана. «Она не хотела!» – высказал он свое мнение. «С полным основанием!» – добавил на полях Данило.