Андрей Грицман - Голоса ветра

Андрей Грицман родился в 1947 г . в Москве в семье врачей . Окончил 1-й Московский Медицинский институт им . И . М . Сеченова . С 1981 г . живет в США, работает врачом, специалист по диагностике рака .

Пишет по-русски и по-английски, публикуется в России с середины девяностых в журналах «Октябрь», «Новый мир», «Арион», «Вестник Европы», «Новая Юность», «Сибирские огни», «Зарубежные записки», «Новый журнал» и других .

Стихи и эссеистика по-английски публикуются в американской и британской периодике: «Richmond Review» (London, UK), «Manhattan Review», «New Orleans Review» и многих других . Стихи были включены в ряд международных антологий и переведены на несколько европейских языков . В 2008 г . вошел в шорт-лист престижной американской премии Pushcart Prize .

В 1998 г . закончил литературный факультет университета Вермонта со степенью магистра искусств по литературе .

Автор книг стихов «Ничейная земля» (Альманах «Петрополь»), 1995; «Вид с моста» (Слово-Word, Нью-Йорк, по-русски и по-английски), 1998; «Двойник» (Эрмитаж, США), 2002; «Пересадка» (Арион), 2003; In Transit (Бухарест, на английском и румынском языках), 2004; сборник стихов «Остров в лесах» (Пушкинский фонд, Санкт-Петербург) и книги стихов и эссе на английском Long Fall и Pisces (США) .

Организатор международного клуба поэзии в Нью-Йорке и редактор журнала поэзии «INTERPOEZIA» .

http://magazines . russ . ru/interpoezia/

http://magazines . russ . ru/authors/g/gritsman/

http://www . antho . net/library/gritzman/index . php

Опорой нашей жизни по сей день остаются четыре универсальных элемента : «земля» , «вода» , «огонь» и «ветер» , видимое , обоняемое , вкушаемое и осязаемое . Универсальные элементы являются не чем иным , как разновидностями осязаемого : им соответствуют твердость , гладкость , теплота и легкость ( или же обратные : мягкость , шероховатость , холод и тяжесть ). Термины предназначены не только для описания физических и физиологических явлений , они годятся и для описания психологических , символических , мифологических вещей . Юнг напоминает , что в арабском ( и соответственно, в еврейском ) слово ruh обозначает как «дыхание» , так и «дух» . Именно в этом смысле ветер воспринимают алхимики , о чем свидетельствует труд Ямсталера «Viatorium Spagyricum» ( Франкфурт , 1625). Проведя классификацию ветров и пронумеровав в определенном порядке , он соотносит их с кардинальными точками, знаками зодиака , пытаясь раскрыть их космическое значение .

Обращение Андрея Грицмана к теме ветра, обретение основы именно в этой стихии, привело не только к расширению образа, столь любимого фольклором, но дало появление совершенно иного лирического типа, заставившего прочувствовать центробежное разбегание мира, потерю безопасности, уюта, при приобретении легкости передвижения и овладении огромными географическими пространствами . Главное, что может сделать поэт для укрепления и обозначения себя в литературе – создать некий доминирующий символ собственного существования . Пушкин с дуэльным пистолетом, Хлебников с наволочкой, полной стихов, Пастернак – вечный подросток (обычно опускается устойчивый эпитет «прыщавый»), Бодлер с раком на поводке, Паунд с глобальными песнями, Дилан Томас с валлийской деревенькой, возвысившейся до уровня вселенной .

Андрей Грицман (сознательно или случайно) стал «поэтом на ветру» . Поэтом на мировом ветру . Причем создал такую поэтику, которая заставила смотреть на космополитичного «гражданина мира» не с позиций отечественного национального чванства, а как на что-то принципиально новое, ранее в поэзии диаспоры не наблюдаемое . Масштаб его обращения, высокая трагическая нота, взятая как бы наугад, оказалась подлинно пронзительной, явно более многозначной, чем пафос ностальгического прозябания или приправленный поэтической техникой и философией сентиментализм .

Трудно сказать, что определило безусловную победу этого выбора: личный талант автора или сама тема, ставшая до боли знакомой тысячам современников, но то, что Грицман ввел в нее невиданный до этого трансцендентный градус, – это факт .

Аскеза, а поэзия для меня одна из ее разновидностей, может осуществляться двумя способами . Первый – вариант отшельничества, подразумевающий уединение в безлюдных местах . Второй – путь странника, оставившего родину, дом, друзей и любимых (путь «странствующего рыцаря», например) . Так вот, путь Грицмана может быть сравним с образом такого вот отрешенного путешественника, которому наш глобализированный мир предлагает более широкие способы самореализации .

Это из поэмы «Хамсин» , говорят , за 50 дней царствования этого ветра в Леванте люди немного сходят с ума . Для печали у поэта есть и другие причины :

Лирика, доведенная до эпического уровня, благодаря синхронизации личного голоса с безличным рокотом ветра . Я не встречал в русскоязычной поэзии, написанной за рубежом, более трогательных и завораживающих вещей . Я тоже – «ветропоклонник», тоже когда-то именно в ветре находил опору во время моих перемещений по миру . Мне кажется, что «Хамсин» мог бы стать своего рода гипертекстом, включающим в себя вздохи и выкрики многих наших соратников по рассеянию . И это не литературный прием . Ветер служит универсальным музыкальным инструментом, способным подхватить наши множественные голоса, сложить их в молитву и псалом . Андрею Грицману, услышавшего голос Хамсина на своей исторической родине, это удалось .

Собственно, все равно в каком ландшафте стоит поэт: в индустриальном, архаическом, пасторальном… Ветер выравнивает все окружающее, обрушиваясь на пространство души, где все эти пейзажи присутствуют одновременно.