Андрей Грицман - Голоса ветра

Пора «энтропии любви» подходит к концу, приходит время чего-то более важного, истинного, того, для чего ты призван в этот мир. Человек, так долго стоящий на мировом ветру, способен, должно быть, идти и против ветра. Мужественности у поэзии Андрея Грицмана на это хватает.

Есть еще одно чувство, при чтении стихов Грицмана меня не оставляющее. С характером погоды мы определились – «было ветрено», а вот с местом… Не знаю по какой причине, но меня его стихи последних лет неумолимо возвращают на «граунд зеро», на могилу символических торговых башен-близнецов – удивлюсь, если событие 11 сентября 2001 года стало для кого-то лишь курьезной страницей истории. 2001 год мы встречали вместе, на горнолыжном курорте в Вермонте. Накрыли стол в отеле, включили телевизор, разговоры о поэзии перемежали незлобивыми вздохами о том, что «родина нас забыла». За окном – настоящая зима, где «лапы у елей дрожат на весу», вполне по-русски побрякивают тройки с бубенцами (для туристов), «лыжи у печки стоят» и т. п. Господина Буша-младшего и жену его Лору Буш я впервые увидел непосредственно перед торжественным «боем курантов». Обсуждение было коротким. До физионогмических оценок мы не опускались, манера речи слуха не покоробила: удивила мешковатость нового президента, форма бровей домиком (я до сих пор размышляю, что может появиться в голове у человека, имеющего такую графику лица) и то, что передвигается он на чуть согнутых в коленях ногах. Общее мнение: нормальный мужик. Сойдет. А ведь оба пишем прозу! Внимательные вроде люди. В общем, Ломброзо поставил бы нам «неуд.», сто процентов. А ведь мы встречали новую эпоху, а не какой-нибудь очередной «симулякр»! Поутру лепили снежных баб, угощали друг друга коньяком, что так янтарен на солнечном снегу. Не могли даже представить, что еще чуть-чуть и «поедем… и помчимся».

Так вот . То ли по причине этих сладких воспоминаний , то ли потому что сам когда - то жил напротив Мирового Торгового Центра ( через Гудзон ) и писал собственные поэмы о ветре 1 1 В. Месяц. «Ход выветривания», Черновик, вып.12, Нью Джерси, 1997. , лирический герой Грицмана всегда помещается в моем воображении неподалеку от зияющих пустот и вавилонских развалин двух бесславно погибших небоскребов . Поначалу трезвость Вайнбергера или эстетство Бодрийяра казались кощунственными . «И свежей как заря удивлены утрате» . Хуже . Мы плакали , словно утрата произошла в родной семье… Годы и расстояния смогли примирить нас с либеральными мыслителями . Остается пожать плечами . Да , это так .

«Во всех речах по поводу терактов и во всех комментариях опускаются заключенный в этом событии катарсис , и ослепление , им вызванное . Моральное осуждение , организация священного союза против терроризма – реакция соразмерна чудесному ликованию , заключенному в созерцании разрушения мировой мощи , больше того , созерцании ее саморазрушения , зрелище самоубийственной красоты . Поскольку именно красота , своим именем , разожгла всю эту ненависть , взрастила ее в мире , отчего и возникло это воображение терроризма , которое бессознательно живет во всех нас» . ( Ж . Бодрийар , Дух терроризма , « Le Monde », 2001).

И еще :

«С хронологической точностью можно констатировать , что в 10 ч . 28 мин . 11 сентября 2001, с крушением двух башен Всемирного торгового центра , воплотивших в себе мощь и блеск глобального капитала , закончилась эпоха постмодернизма . /…/ Реальность , подлинность , единственность – категории , которыми было принято пренебрегать в поэтике постмодернизма , основанной на повторе и игре цитат , на взаимоотражении подобий , – жестоко за себя отомстила» . ( М . Эпштейн . Взрыв , а не всхлип , 2001).

Для отечественной литературной полемики это – общее место , немного отошедшее на второй план , поскольку «надстройка по - прежнему определяет базис» повсеместно , чуть ли не самым законным образом . В России этот нонсенс , несмотря на родное моему сердцу отсутствие «родовой травмы» и «вопиющие пережитки феодализма» , становится стилем жизни , политики и культуры . Но «мы хотим умереть так же страстно , как вы хотите жить» – голос ветра .

В поэзии Андрея Грицмана этот самоубийственный акцент тоже слышан , пусть речь «о священном море Байкал» , о «холмах Грузии печальной» , или в прочих «мексиканских дивертисментах» . Стихи его также подвержены «ходу выветривания» , «расщеплению сознания» , «астеническому синдрому» «пафосу саморазрушения» , лишний раз подтверждая , что «мы – не врачи ( пусть А . Грицман – практикующий доктор ), мы – боль .

Восток призвал когда - то к избавлению от боли , запад загнал ее внутрь и подсел на прозак . Мне пассивность такой позиции не близка ( неконструктивно ), но в том то и дело , что боль , отданная ветру , уже не боль и даже не жалоба . Такая речь имеет потенциальную возможность стать призывом , гимном , псалмом , далеко превосходящими все любовные марсельезы . О базисе и надстройке , о месте поэзии в иерархии цивилизации у меня особое , на первый взгляд , слишком резкое мнение . Не вдаваясь в детали , скажу , что именно поэзия и призвана этим базисом быть . Положение «изящной безделицы» , «отдушины» , «средства общения и времяпрепровождения» унизительно . Поэзия должна быть чем - то гораздо большим : не гуманитарной величиной , а универсальной , общечеловеческой и даже сверхчеловеческой . Терапевтическое амплуа не годится . Я говорю о силе поэзии , о власти , которую она должна себе вернуть . Хотя бы потому , что «вначале было Слово» . Не думаю , что эти соображения пришли мне на ум в разговоре о стихах Андрея Грицмана случайно . В обществе явственно возникает требование к искусствам и поставляемого ими опыту «перебросить мостик над разделяющей дискурсы познания , этики и политики бездной и проложить , таким образом , путь к некоему единству опыта . У этой всеобщей тенденции есть один безошибочный признак : главной задачей становится ликвидация наследия авангардов» 2 2 Измененные цитаты из Ж.Ф. Лиотара и Ю. Хабермаса. . Инстинктивное желание эти тенденции поддержать ( мое , в частности ) на сегодняшний день представляется мне сомнитель ным . Вторичность авангардных практик , их бессмысленное вялое копирование достойно упрека и раздражения , но на другом полюсе я в ижу нечто еще худшее – политический академизм, призыв к порядку , желание единства , идентичности , безопасности , общедоступности , все , что может уберечь сознание людей от сомнения . Единство и целостность возможны лишь при наличии в обществе неоспоримой духовной цитадели , а ее нет и , боюсь , уже не будет . В этом смысле остается надеяться только на себя , и на людей своего типа : генетически он природою сохранен , а писательство , следующее моде и эклектике во времена отсутствия эстетических критериев , можно вообще не принимать в расчет . В конце концов , всегда побеждают вера и способность на риск .