Эм Вельк - Рассказы (сборник)

Вольф Дитер мог бы одолеть и не такого врага, как Освин Кравунке. По дороге домой и дома слова учителя Буххольца преследовали его, как гончие псы, и наконец настигли; они схватили его и задали ему весьма основательную трепку; но они его не прикончили, нет, наоборот, они побудили его ринуться вперед. Вольф Дитер Бэр был убежден, что он не плохой человек, больше того, он даже находил в себе некоторые черты вождя. Само это опасное слово он постарался тут же отринуть, но ведь без человека, который бы браво шагал впереди других, новая рабочая власть тоже не могла обойтись. И Вольф Дитер решил стать образцом. А для того чтобы образец этот был заметен, надо меньше говорить и больше работать.

Дней через десять новый, так изменившийся барон стал для жителей Фюрстенхагена еще более волнующим предметом споров, чем прежний Вальдхаузен. Они приняли его рвение к труду за каприз и были убеждены, что он попросту прикидывается и скоро такая жизнь ему надоест. Эти разговоры мало заботили Вольфа Дитера, он продолжал работать, молчать и оставался неизменно приветливым. Через две недели о молодом человеке односельчане говорили столько, что чуть не забывали о собственной работе.

Вольф Дитер Вальдхаузен, сам выбравший себе такое имя по достижении совершеннолетия, после своего возвращения в Фюрстенхаген все чаще скромно назывался Вольфом Дитером Бэром. Он въехал в дом Лизхен Фишер, привел в порядок запущенное хозяйство ее родителей; он помогал другим крестьянам на уборке урожая, вывозил навоз, пахал там, где не было мужских рук, а потом стал помогать на одолженной упряжке и переселенцам из имения. Он работал не покладая рук с утра до ночи; при этом медвежья сила давала ему еще возможность время от времени возделывать поля любви.

Теперь он снова стал заводить разговоры, но сначала не о политике и не о том, что касалось лично его, он даже не считал нужным опровергать подозрения Кравунке, нелепость которых становилась все более очевидной. Когда Вольф Дитер начинал говорить, то это были уже не анекдоты для мужчин или двусмысленности для женщин, а советы по поводу того, как лучше распределить землю или как лучше провести полевые работы в условиях нехватки семян и машин. А поскольку платы он никакой не требовал и только как молотилка уничтожал еду, если его угощали, то он очень быстро затмил горлопана управляющего, который только языком трепал и почти вовсе не работал с другими в поле, хотя затребовал себе зарплату. Не заметить этого было невозможно, так называемый барон, который вовсе не был бароном, а носил имя Бэр и был незаконнорожденным, вел жизнь пролетария, а пролетарий Кравунке жил как аристократ. Лизхен и другие девицы без всякого удовольствия наблюдали этот процесс демократизации своего героя и превращения его в пролетария, и чем больше он становился простым Бэром, тем больше хвастали они его матерью, немецкой баронессой, и отцом, русским князем. В это время Вольф Дитер, насколько это возможно определить по внешности человека, все ниже спускался по социальной лестнице. Он почти не снимал с ног заскорузлые от грязи высокие крестьянские сапоги на деревянной подошве, пышную светлую шевелюру покрывала засаленная шляпа, а лицо — такая же светлая, как и волосы, кудлатая нестриженая борода. Только веселые теплые карие глаза остались прежними. При этом он ко всем обращался на «ты», а большинство называл товарищами, хотя — и это все знали — он не состоял ни в какой партии.

Кравунке и его приспешники были обескуражены. И тогда они начали делать то, что делают обычно обескураженные люди: говорить. Они стали говорить так много об этом пришлом барчуке, который-де наверняка был шпионом сбежавшего помещика Крюгера, что Вольфу Дитеру пришлось защищаться против воли. Решающего сражения по поводу «быть или не быть», во всяком случае, за главенствующее положение. избежать было нельзя. Если бы мир знал об этом, он не следил бы так внимательно за Лондоном и Парижем, а обратился бы к Фюрстенхагену. Ибо здесь решения нельзя было добиться, замазывая противоречия или затягивая дискуссии.

Имение, которое первоначально планировалось сделать земельной [30] Земля — административная единица в ГДР в первые годы народной власти. собственностью, необходимо было заселить, заявки принимал бургомистр. Роль бургомистра исполнял старый нерасторопный крестьянин, назначенный после крушения третьего рейха, поскольку прежний нацистский бургомистр сбежал, а все прочие крестьяне-старожилы, владевшие наделами еще до земельной реформы, были не вполне благонадежны. Обязанности свои он не очень понимал, большую часть работы выполнял за него учитель Буххольц, было ясно, что в ближайшее время предстоит выбрать нового бургомистра. Освин Кравунке и раньше не упускал случая указать на то, что он прямо-таки создан для подобной должности, обосновывал он это тем, что побывал в застенках. Теперь же, по заселении имения, он терял предоставленный ему собственными полномочиями пост управляющего, и должность бургомистра казалась ему весьма подходящей, поэтому он не упускал случая задобрить крестьян-старожилов и объяснил им необходимость выдавать себя за малоземельных крестьян, чтобы получить наделы в имении. А с переселенцами он уж справится.

Но тут явился этот самый Вольф Дитер Вальдхаузен, назвался Бэром и подал заявку на заселение. Мотивировал он свои притязания тем, что, так сказать, вырос в этой деревне, знает землю как никто другой и хочет основать семью, что он в известном смысле жертва нацистского варварства, бюрократия которого втравила его, незаконного сына бедного русского батрака, в позорную игру.

Целый день все в деревне ходили с открытым от удивления ртом. Это было самым невероятным. Десять, двадцать иных мотивировок, приведенных бароном, они не стали бы проверять, но то, что он имел наглость выдавать себя за сына батрака, да еще русского, это, как считало большинство, было уж слишком.

— Он издевается над пролетариатом! — орал Кравунке.

Но Вольф Дитер и не думал об этом, он просто хотел использовать все те возможности, которые давало ему новое время, и вовсе не собирался прибегать к нечестным приемам. Местный комитет по проведению земельной реформы преобладающим большинством проголосовал за него и уже на втором заседании избрал его председателем. Вне себя от ярости, обозвав всех присутствующих реакционерами, за которых не стоило страдать в застенках, Освин Кравунке покинул зал. Однако Вольф Дитер внес предложение наделить землей из имения прежде всего бездомных и безземельных переселенцев, потом бывших батраков и после этого уже давать наделы малоземельным крестьянам. Крестьяне-старожилы не без грусти и сомнений проголосовали за это предложение. На следующее заседание Освин Кравунке явился опять и стал делать разные намеки, вроде этого: