M J - Шёпот сумеречной феи

- Этот негодяй, твой сосед, погубил работу всей нашей жизни, - в отчаянии развёл руками Гервен.

- Неужели всё так ужасно?

- Да! Единственный шанс поймать сновидение пропал зря! На постройку новой машины уйдут годы...

- Но ведь всё прошло хорошо? Разве нет? Сон полностью уловился...

- В том-то и дело! И знаешь, что это за сон? Никаких тебе демонстраций ни во дворцах, ни на площадях, никаких наград и придворных должностей! Ведь герцог - человек строгих правил. Если этот сон где-то и удастся продемонстрировать, так только в весёлом доме мадам Пион.

- В притоне Пионихи? Что-то я не возьму в толк...

- Да чего непонятного?! Говоришь, этот твой Берг недавно женился? Вот ему и приснилось, как он вовсю развлекается со своей молодой женой!

Мрак

Звонок в дверь - не лучшее событие, которое может разбудить среди ночи. Открывать я иду с недовольным видом. На пороге - мой коллега Джон. Помимо того что коллеги, мы с ним, конечно, ещё и приятели, но не настолько, чтобы без предупреждения заявляться в такой час. Я открываю рот, собираясь высказаться по этому поводу, но замечаю, что Джон какой-то странный. Его трясёт, как в лихорадке, взгляд блуждает, словно у безумного. Вместо того чтобы предъявлять претензии, я начинаю задавать вопросы. Но без толку.

- Я видел его... Я его видел, Мэган, видел, - твердит Джон.

Это почти всё, чего мне удаётся добиться от него.

Он засиделся в баре с приятелем, отправился пешком домой и... увидел кого-то. Или что-то. И это его так напугало, что он не смог добраться до своего дома и завернул ко мне - как раз шёл мимо.

Но что могло привести взрослого мужчину, полицейского, которому не раз приходилось задерживать не отличающихся мирным поведением преступников, в такое состояние?

- Кого - его, Джон? - спрашиваю я. - Кого ты видел?

Бесполезно. Он невразумительно повторяет одно и то же:

- Его, Мэган. Его . Мрак.

Я ничего не понимаю и еле сдерживаюсь, чтобы не разозлиться. Но не выталкивать же Джона за дверь, и не топтаться же нам всю ночь в прихожей? Оставляю его спать на диване в гостиной. Но уж успокаивать-то его я не обязана.

Всё это, конечно, странно... Почему Джон вбил себе в голову какую-то ерунду? По-настоящему пьяным его я ни разу не видела, и вообще человек он здравомыслящий. Сегодня вряд ли пропустил больше пары бокалов пива, такое количество галлюцинациями явно не грозит. А теперь, похоже, он и вовсе протрезвел. Ведёт себя как человек, находящийся в здравом уме, только напуганный сверх всякой меры. А вдруг этот беспричинный испуг как раз и означает, что с его рассудком всё же какой-то непорядок? В конце концов, я не разбираюсь в таких вещах. Ну ладно, утро вечера мудренее. Может, выспавшись, Джон придёт в норму.

- Если что понадобится - зови, - говорю я, но больше ради приличия, чем всерьёз.

А Джон лежит под пледом, сжавшись в комок, и всё бормочет:

- Теперь он придёт за мной, Мэган. Ты не бойся - за мной одним. Ведь это я видел, как он расправился с той женщиной. Я, а не ты. Он не любит случайных свидетелей.

Каких ещё свидетелей?! Если бы Джона попытался припугнуть какой-нибудь криминальный авторитет, который отсидел своё и освободился, он бы так и сказал. Но он бубнит про какой-то дурацкий мрак. Про женщину, исчезнувшую внутри текучего сгустка непроглядной черноты. И про ночную тьму, к которой мы, люди, перестали относиться с почтением. Мы думаем, что прогнали её из своих городов искусственным светом. Но мрак никуда не ушёл, и ему нужны жертвы. Если ему не приносят жертв, он берёт их сам. И тех, кто видел, как он это делает, забирает тоже.

В общем, Джон несёт полный бред. А я действительно мало знаю о психических заболеваниях. Вот ведь сплетен будет на весь Снайдерсвилль - полицейский съехал с катушек...

...Я просыпаюсь - меня словно кто-то толкает в плечо. И понимаю: он здесь.

Лежу, задыхаясь, в кромешной темноте. Он здесь. Рядом.

Собрав волю в кулак, вскакиваю и ударяю ладонью по выключателю. Жёлтый электрический свет заливает всё вокруг. Я ныряю обратно под одеяло. Стараюсь успокоиться. Это же моя спальня, моя квартира...

Но он по-прежнему рядом. Покинул комнату - выплеснулся в открытую форточку, растёкся по стеклу с уличной стороны, выполз в коридор через щель под дверью. Но не ушёл далеко. Чёрный, липкий, маслянистый...

Живой! Живой! Он смотрит на меня...

Как гром среди ясного неба: вспоминаю про Джона. Он один в гостиной. Нельзя оставлять его, иначе...

Но чтобы попасть в гостиную, я должна выйти в коридор. В тёмный коридор, в котором вечером перегорела лампочка. А новой в доме не нашлось.

Но Джону надо помочь. Обязательно.

Я пытаюсь взять себя в руки. Откидываю одеяло, встаю. Подхожу к двери спальни... берусь за ручку...

Рывок - и всего несколько мгновений в непроглядной тьме я ступаю прямо по нему, по живому, шевелящемуся...

Наконец-то гостиная. Зажигаю свет.

Джон сидит на диване, обхватив колени руками. Его взгляд блуждает где-то в бесконечности.

- А, Мэган, это ты, - почти безучастным голосом говорит он. - Всё бесполезно... для меня. Я ведь свидетель. Он не оставляет свидетелей. Забирает с собой. От него не спрячешься.

Мне становится ещё больше не по себе. Но всё-таки я заставляю себя сказать:

- Может... не надо так сразу сдаваться, а?

Джон в ответ только безнадёжно усмехается.

- Тебе ничего не нужно? - задаю я глупый вопрос просто чтобы не молчать.

Джон сперва пожимает плечами, но потом просит стакан воды:

- Пить хочется...

Воды. Значит, придётся идти в кухню. Через коридор. Но даже если не пойду за водой, в спальню мне всё равно возвращаться по коридору. Не торчать же до утра в гостиной.

И я иду. Преодолевая страх, отвращение и спазмы в горле. Мне мерещится, что совсем рядом притаилось что-то ужасное, мерзкое.

Вот я в кухне. Дрожащими руками беру стакан, наливаю воду...

...Крик. Крик из гостиной. Пронзительный, нечеловеческий.

Стакан выпадает у меня из рук и со звоном разбивается.

- Джон! - зову я, уже зная, что звать некого. И выбегаю из кухни, зная, что делать этого нельзя.

В непроглядно тёмном коридоре пол вдруг уходит у меня из-под ног, вместо него пустота.

"Нет, Джон, он забирает с собой не только свидетелей", - думаю я, падая, падая, бесконечно падая в бесконечную чёрную пропасть.

Добросовестный работник

Когда произошла эта история, не известно, но, скорее всего, в прошлом, двадцатом веке. В какой стране? В такой, где много государственных учреждений. Точное географическое положение не столь важно.

Именно служащим государственного учреждения и был человек по имени Роберт Гросс. Сразу в нескольких законах говорилось, что учреждение это крайне значимое и функции, которые оно выполняет, для города жизненно важны. Если же рассуждать не в соответствии с законами, а руководствуясь здравым смыслом, контора в значимости серьёзно теряла - что характерно для большинства подобных учреждений. В защиту же их можно сказать, что там работают люди - составляют бумаги, перекладывают их с места на место, пересылают в разные другие инстанции. Если бы не учреждения, чем бы эти люди занялись в своей жизни? А тут за исправное посещение рабочего места полагается ещё и зарплата. Правда, размер её зависит не от количества составленных бумаг, а от положения работника на служебной лестнице - но это уже отдельная история.