Кирилл Туровский - Каждый сам себе дурак

Терять давно нечего!». Здесь распахнулись мне врата познания, и начал я тонуть в пучинах мысленных.

И, представляете, снова звонок. Тут уж шторканулся я вообще по полной, отшвырнул стул, злость вскипела цементом.

— Кто там еще? — и дверь распахиваю.

Соседка. Улыбчивая такая, вежливая. Я еле успел сдержаться, чтоб дальше пасть не раззявить.

Однако она всего лишь за почтой ходила, мне конверт заодно вынула.

Взял. Ладно, мол, спасибо, извините.

Вернулся на кухню, уже сам нервканул, расшвырял все. Конверт, думаю, надо открыть, прочитать, думаю, надобно. Да не получается никак после визитов всех этих. Подергался я по че-как. Повертел конверт как мог и замер без движения.

Так, думаю, реальный мэйл. Положил его и думаю чисто теоретически. Надо отметить, что я никогда не получал реальных мэйлов, ну если только повестки в суд или из ГИБДД. Оттуда отнюдь не редко. А тут на тебе! Разглаживаю, гляжу. Откуда же это может быть? Причем предчувствие у меня такое, что в послании в этом не пакость, как это обычно бывает.

Утро вечера мудренее, решил я.

И брякнулся спать.

* * *

Утро? Ну, конечно, милый шоп внизу.

Типа магазин.

Приятного мало от такого визита, чего уж там.

Они надвигаются на тебя повсюду, жди только, кто из них что выкинет. Каждый из них безусловный «чужой», такое впечатление, что сейчас кто-нибудь вспрыгнет и вцепится в тебя с ненавистью, а остальные бросятся помогать. Мое «Я» настороже. Впрочем, настоящая причина страха совершенно размыта, и при несомненной текущей опасности осознаешь: все повторялось уже тысячи раз, а я до сих пор цел.

В шопе, ясно, толпа. Большая и широкая очередь за некой хавкой. А наверху, над прилавком тем самым, «Хрюша ням-ням», раздача, реклама. Фирма какая-то мясная щедрая. Безусловно, ради халявной жратвы каждый готов на все. Рухлядь плешивая, на крупинки рассыпающаяся, бьет другую, помоложе и приговаривает нежно:

— Ты здесь, мразь, не стояла!

Та за лицо хвать, из него красное капает. Скрючилась. Ее моментом в сторону. Понятное дело, чтоб слабый «чужой» не мешался.

Мужик с неровной бороденкой, гашеный в хлам, орет надо всей толпой истошно и сипло:

— А ну в очередь, суки, все!

Значит, рекламная акция удалась на славу, раз так живо они слетелись.

А одуревшая тина лет семнадцати, симпотная даже, в белоснежном передничке, ножом размахивает лихо и тоже визжать:

— Да когда же вы все отоваритесь? Мне, что ли, по кайфу здесь виснуть за три доллара в час? Сейчас никто ничего не получит!

От всего этого гама и спертого воздуха мне тут же сплохело. И прям иголочки внутри башенки цифранулись туманно. А может, это просто позавчерашнее экстази меня на постсвечении торкнуло.

Толпа еще больше загудела… Финские ножи засверкали… Кто-то даже, кажется, затвор передернул…

И все к девке ринулись.

Нужно поскорее сваливать, испуганно спохватился я, воткнул ноги в руки и выпорхнул из шопа. Проскользнул мимо людей — и в дамках. Добрался до дома туманно опять же. Помню только, как зашел, закрылся на все замки.

И молчок. Ни звука. Ни слова лишнего.

К окну? А там вроде никого. Наверное, все в магазине остались продавщицу разделывать. Посмотрел и облегченно рухнул в кресло.

Отдышался. Огляделся. Тихо все. Конечно, на улицу нужно выходить, лишь изрядно обосновав эту свою выходку. Вот, например, некоторые, побогаче, выходят на улицу только в бронежилетах и с десятком крепких друзей. Так еще куда ни шло. Ведь кто знает у кого что в башке…

Когда винтики отсканировались по схемам окончательно, вытер пот со лба, галстучек поправил. И замечаю конверт на журнальном столике. А я о нем позабыл совсем, дурында. Секу метку отправителя: «Академия Философии». Большой Город типа того, все дела. Я, конечно, удивле письму такому из Академии Философии. Совершенно не догоняю. А потом припомнил одну давнишнюю терку.

Ладно, открываю, залукиваю текст:

«Дорогой Северин!

Академия Философии извещает вас, что вы прошли отборочный тур на предмет обучения и переподготовки в прекрасных стенах нашей Академии. Наше заведение всемирно славится умением приготовления своих выпускников, а также подготовкой их для адекватной жизни. Вам надлежит явиться в Большой Город по нижеуказанному адресу для обучения. После чего вам будет выдан наш звучный диплом.

Ваша скромная зарисовка «Шоковое столкновение «Я» и «чужих» — единственно возможный путь продолжения существования», признана достойной для рассмотрения. А за участие в открытом творческом конкурсе выражаем свою искреннюю признательность и благодарность.

Надо отметить, что тезисы ваши мы признали интересными, но основные идеи крайне сомнительными. Тем не менее ваша работа заслуживает внимания и коррекции. Не прощаемся».

И три подписи.

Если уж появляется что-нибудь привлекательное в этой каше, то в самый нелицеприятный момент. Так всегда. Выплыть почти никогда нет возможности. Ты все время барахтаешься, барахтаешься, гребешь изо всех сил, а все бесполезно, и только и делаешь всю жизнь, что тонешь.

* * *

Питания нет, в магазине не сложилось, монеты почти все скинуты Латину. Неизбежно задумался о письме столь мазовом. Типа как нежданно-негаданно оно ко мне прилунилось, обозначилось. Хотя в мои-то годки самое оно — метнуться куда-нибудь по дурке, верно? Пока фиолетово-то все, параллельно. Потом-то, попозжей, потрошки уже толком и не поднимешь, когда «чужие» родственнички и «чужие» близкие тебя в плотное кольцо возьмут и окучивать станут по полной. Так что… Чего уж там!

Чтобы успокоиться, я отважно включил ящик и сразу впоролся в ньюс. Ящик — вещь путевая, спору нет. Хотя, конечно, поприятней ночные каналы заглатывать. С MTV и тинами, понятное дело. А сейчас, как всегда по утрам, прилизанная герла на «Вести-24» смотрит сочувственно так на зрителей, листки отпечатанные перебирает туда-сюда. Это ей другие журналисты типа подсуропили. Те другие, любознательные, бегают, спрашивают что ни попади и всегда все перевирают — у них работа такая. Их сначала учат, как помелом поактивней гнать и как лучше в доверие к людям втереться, а потом на конвейер запускают, чтоб власть на информационные поводы и прогоны расфуфыривать. Эти недотепы бегают взад-вперед, как те чеки из сказки в кукольном театре про дурика, монеты сдавшего. А потом приходит их хозяин Карабас-Барабас и всех без вариантов сжирает.

Так вот. Сначала, значит, появляется президент наш на экране, задумчивый, как всегда, и со взглядом велемудрым. Буркнул там, типа приветики. Взгляд-то пустой, но напрягается этот парень заметно. Понятное дело, у него выборы там очередные на носу почесываются, так что вариантов нетушки. Любой ценой копошиться надо. Хоть тресни. Поднял наш достойнейший президент руку и смотрит вдаль, прямо за нас, прямо в будущее. А рука его, окрепшая за многолетнюю ответственность на всех фронтах, машет все кому-то и улыбается он уголками губ. Сам не понимает, куда сморит и чего хочет. Видно, с непередаваемой горечью переживает, как наша страняшка сливает свои имперские позиции. Президентом, ясное дело, быть тяжеловато. Но, согласитесь, на безрыбье и этот рыба, пускай хоть этот покувыркается. Могло быть и хуже. Водный спасатель. Или пожарник, к примеру.