Кирилл Туровский - Каждый сам себе дурак

— Я не люблю самоубийц, надо убивать других, — так говорит Роман.

— Но не можем же мы тебя заколбасить.

— Это понятно, но сам я не справлюсь.

Краски и образы перепутались в Роминой голове. Тотальной Картины он так и не написал. Только громадную кучу второсортного дерьма. И потому все пора заканчивать. В чем-то он, конечно, прав. Ведь недостижение цели — та же смерть.

Сам со своей жизнью он не разберется. К тому же мы с Латином хотим, чтоб его смерть принесла нам кое-какую материальную выгоду. Пока еще не знаем какую. Если бы в его жизнь изначально были заложены деньги, то мы бы не сомневались.

Предательство у всех в крови. Предать может все, даже мелочь, даже неодушевленный предмет или воздух.

Латин шляется вместе с Романом. От обоих исходит сладкий приторный запах. Почти как от кондитерской фабрики. Они пачками жрут мускатный орех. Известная вещь — тоже наркотик для бедных. Оправдываясь, они рассуждают об экономии. Конечно, у ореха много преимуществ. Во-первых, накрывает сразу на двадцать четыре часа, во-вторых, как я уже гнал, стоит гроши, в-третьих нет палева с легавыми.

Мучительно размышляем, как бы помочь Роману. Как сказал он накануне, пребывать в третьем тысячелетии ему давно страшновато. Во втором было лучше.

Заехал Родион за ответом на свой коварный вопрос. А я уже все и подготовил, что нужно. Впариваю книжку.

— Это «Творческая эволюция» Анри Бергсона. Есть грамотные «Открытые» люди, настоящие, при своих понятиях, которым все позволено на их типа самоличный разум для движения мира вперед. И есть «Закрытые» люди, быдло всякое стадное, разношерстное. Тут и чиновники, и коммеры, и просто бараны с центрально расположенным мозгом, и просто серая убогая масса «никто», прозябание которых не имеет никакого смысла. Словом, прочитав, сам все поймешь…

Из дальнейших терок с Родионом, я вкурил, что нам было нужно делать по делу Романа. У Родика друг Дмитрий работал заместителем директора в страховой компании «Амок-СК», входящей в холдинг его отца. На работе Дмитрий вообще не появлялся, но числился, вызывая недовольство директора, который опять же не мог с ним ничего поделать из-за папаши.

В два дня обо всем и договорились.

Уговорил Рому два дня не пить. Латина — состряпать пару левых печатей. Изготавливаю на компе пару несложных доков. Типа как контракты несуществующих фирм на Тотальную Картину «Явление Христа Народу-2». Я так и написал «Тотальная Картина», чтоб заимпонировать Роману.

Провел с Романом детальный инструктаж, привел его в порядок и протестировал, как он будет отвечать на вопросы. Вроде бы понял.

Итог: запарив брэйн директору страховой компании «Амок» высоким уровнем Роминых доходов, все же удалось выбить у него полис страхования жизни на семьдесят пять тысяч баксят. Директор же был крайне рад подставе, чтобы использовать ее перед отцом Дмитрия для вышибания последнего из компании. На этот раз Роман не оплошал, важно надувал щеки и даже рассказал страховщикам об изобразительном искусстве. Все же возникло некоторое количество вопросов, почему выгодоприобретателем обозначен я. Рома ответил, как я его научил. Я там не показывался, понятно.

И теперь обратного пути, понятное дело, не было. Кстати, я старался не для себя, а для Латина, который и должен был осуществить экшн. Позже я передал бы ему деньги за страховняк. Родион с Дмитрием тоже были в небольшой доле. Таким образом, я помог бы каждому с его проблемами и умыл бы ручонки.

Является ли это предательством? Наверное, да. Но ведь подлость и продажность выдаются человеку от рождения. Это впитывается вместе с молоком матери. В конце концов Иуда тоже предал из-за любви, а остальные одиннадцать трусов врали, стелились и лицемерили.

А Ромка очень обрадовался, когда понял, что все на-конец-то закончится. И был благодарен. Мне — за идею, Латину — за экшн. Нас всех очень сблизило это мероприятие.

Латин с Романом теперь болтаются по клубешникам и отрываются по полной. «Голодная утка», «Тэксман», «Свалка» и «Пропаганда». Латин после общения с Романом даже стал употреблять несвойственные ему слова: «импрессионизм», «экспрессия», «реальный сюрр».

Я молчу. Ни слова лишнего. Ни гу-гу.

Они же запираются на кухне и долго там что-то обсуждают. Самоубийство исключается по условиям страховки. Я как выгодоприобретатель должен быть вообще не при делах. А Роман, конечно, трезв. Поначалу Латин надеялся на свои игрушки, но это тоже никак не катило. С игрушками будет теракт, а это уже статья.

Я объяснял Латину, что нам нужно какое-то времечко выждать, и что не можем мы так светиться быстро со страховняком. Его же смущали увеличивающиеся расходы:

— Да сколько можно ждать? Он теперь на мазню свою нелепую по полной тратится, к тому же каждый день по клубешникам, я что, миллионер? А сколько он выпивает ежедневно?

Они все так же устраивают посиделки на кухне. Латин валится достаточно быстро, а Роман сидит и долго смотрит за горизонт.

Если честно, меня все это порядком подзапарило. Когда же они уберутся отсюда? Пусть испарятся вместе, улетят, исчезнут. Ведь всякому терпению бывает предел.

Наконец в один примечательный денек они ушли да и не вернулись. Спустя несколько дней мне телефонирует Латин и сообщает, типа уезжает в Испанию на меся-цок. Как доберется — перезвонит. Я немного позавидовал насчет путешествия, понятно. Но все понял, ЧТО он имел в виду. Значит, операция с Гнидиным удалась. Пожелал Латину успеха, удачи и сказочного счастья в личной жизни. А что я ему еще мог сказать?

Если честно, я даже был рад. Так меня все достало.

Вот так умер Роман. Детали я, конечно, узнал несколько позже.

А пока… Что делать? «Будущего нет», это-то понятно. Но куда же кидаться мне? Я один. Никого нет. От Латина осталось немерено погремушек, которые ему, по сути, так и не пригодились. Теперь я могу делать все, что хочу. Например, сожрать кусок пластита или оторвать направленным взрывом себе голову. Главное — определиться, что происходит. Ошеломительное разложение мира или стремительный распад моего «Я»?

Зато Латин оставил мне еще и тачку. Теперь можно кататься сколько душа пожелает. Я накручиваю десятки километров дорог на спидометр. Я грустно смотрю за окно. За мокрым стеклом — бестолковые люди. За мокрым стеклом — бестолковый мир. За мокрым стеклом нет меня.

Меня останавливают славные защитники Конституции. Внешне вежливые и ласковые. Пересаживаюсь к ним в кар для беседы. Тема предъявы — якобы поддельная рукописная доверенность от Латина. Скажите, пожалуйста.

Чтобы прояснить, на что им расчитывать в материальном плане, первым делом они поинтересовались, где имею честь я быть трудоустроенным.