Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

Первым таким решением должен был стать выбор младшего барристера. По традиции его выбирал адвокат, однако из уважения к Баннистеру все ждали, кого назовет он. Было названо имя Брендона О’Коннера — блестящего пламенного идеалиста. О’Коннер и Баннистер были представителями разных адвокатских стилей, однако младший барристер был невероятно трудоспособен, и правильность этого выбора уже очень скоро стала очевидной.

Клевета — одна из шести категорий гражданских дел, по которым каждая из сторон имеет право требовать рассмотрения его судом присяжных, хотя в гражданском судопроизводстве это крайне редкий случай. Быть или не быть суду присяжных — вокруг этого юристы ломали копья еще на заре правосудия: присяжные могут оказаться чересчур умными или слишком тупыми, они способны в ходе судебных прений подпасть под влияние какой-нибудь одной из сторон. В данном случае было решено снова прислушаться к совету Баннистера, который заявил, что обвести вокруг пальца двенадцать англичан не удастся никому. Младший барристер ходатайствовал перед судебным распорядителем о рассмотрении дела судом присяжных, и ходатайство было автоматически удовлетворено.

Список потенциальных свидетелей продолжал расти. В руках Баннистера и О’Коннера даже слабости защиты могли стать ее сильными сторонами. Оставалось только одно уязвимое место — единственный очевидец, доктор Марк Тесслар, положиться на которого было рискованно. Большой вес могли иметь показания Питера Ван-Дамма, но запрет Кейди вызывать его в качестве свидетеля по-прежнему оставался в силе.

Обеспечить им победу мог бы Эгон Соботник, медрегистратор концлагеря «Ядвига», — если он еще жив, если его удастся найти, если его можно будет уговорить дать показания. Если, если, если… Все попытки разыскать Соботника окончились неудачей. Даже неутомимый охотник Арони, который теперь ничем, кроме этого дела, не занимался, не смог отыскать никаких его следов.

Резюме, подготовленное Джейкобом Александером для барристера, представляло собой обширный документ, содержавший показания свидетелей и все остальные материалы, относящиеся к делу.

Резюме начиналось с 1939 года, когда Польша подверглась нападению Германии, после чего возвращалось к скудным фактам предвоенной биографии Кельно, заканчивающейся его появлением в концлагере «Ядвига» в качестве заключенного-врача.

Дальше в резюме говорилось, что в разгар войны два нациста, штандартенфюрер СС доктор Адольф Фосс и штандартенфюрер СС доктор Отто Фленсберг, получили от Гиммлера разрешение организовать в лагере «Ядвига» экспериментальный центр, где в качестве подопытных животных использовались бы люди. Главным направлением экспериментов Фосса были поиски способа массовой стерилизации евреев и тех, кого немцы считали «недостойными вести нормальную жизнь». Таких стерилизованных лиц предполагалось затем использовать в интересах Третьего рейха как рабочую силу, пополняя численность рабов путем контролируемого размножения. Все остальные подлежали уничтожению.

В резюме были приведены цитаты из примерно пятидесяти книг, а также материалы процессов над военными преступниками. Фосс еще до суда покончил с собой, а Фленсберг сбежал в одну из африканских стран, где занялся медицинской практикой. Суду были преданы несколько врачей и санитаров, в том числе ассистент Фленсберга. Половину из них повесили, остальных приговорили к тюремному заключению.

В резюме были названы три заключенных-врача, принимавших участие в экспериментах Фосса: Адам Кельно, Константы Лотаки и один еврей — Борис Дымшиц. Содержалось там и подробное описание экспериментов и всей медчасти лагеря, а также сведения о врачах, отказавшихся сотрудничать с немцами.

Когда все материалы были еще раз проверены, все аргументы взвешены и различные стратегии защиты обсуждены, в суд было подано ходатайство об оправдании ответчиков на том основании, что все написанное в «Холокосте», по существу, верно. В ходатайстве говорилось, что ответчики — автор и издатель — не настаивают на точности приведенной в книге цифры — пятнадцать тысяч экспериментальных операций без обезболивания. Они утверждают, что точное их число не имеет значения, поскольку во всяком случае экспериментов было проведено много и они проводились с большой жестокостью. Поэтому существенной клеветы по адресу истца в книге не содержится.

В начале апреля 1967 года Абрахам Кейди приехал в Лондон. Здесь его встретила Ванесса. Ее жених Йосси и Бен должны были тоже вскоре приехать из Израиля.

Саманта вышла замуж за землевладельца Реджи Брука, который хорошо разбирался в лошадях, сене и бухгалтерии. С годами ее неприязнь к Эйбу смягчилась. Узнав о его приезде, она предложила ему остановиться в ее квартире в Колчестер-Мьюз.

Канцелярия Высшего суда предписала шерифу Лондона вызвать семьдесят пять присяжных. Помощник шерифа отобрал случайным образом семьдесят пять человек из общего реестра присяжных, они были об этом извещены, и их список опубликован.

Отвод присяжного в Англии случается крайне редко, потому что для этого необходимо привести против него очевидные улики. Это экономит множество времени и избавляет от ненужных препирательств во время судебного заседания. Обычно состав присяжных одобряется списком.

В Израиле четверо напуганных на всю жизнь мужчин, две женщины и их врач все еще убеждали друг друга, что правильно сделали, согласившись ехать в Лондон.

В Варшаве доктор Мария Вискова получила выездную визу.

В Рамбуйе, в Брюсселе, в Триесте, в Созалито, в Амстердаме — везде бушевали сомнения, возвращались ночные кошмары. Скоро это начнется. Скоро придется снова все это пережить.

Хотя начало процесса приближалось, говорить о мировом соглашении никто не собирался. Дело, которое «никогда не дойдет до суда», было уже на его пороге, и ни одна из сторон не знала, что известно другой.

Сторонники Кейди по-прежнему были заняты широкомасштабными и лихорадочными поисками бесследно исчезнувшего Эгона Соботника, медрегистратора концлагеря «Ядвига».

В Оксфорде доктор Марк Тесслар оторвался от микроскопа и поправил очки. Рука его даже не дрогнула — на такое самообладание способен не всякий, кто только что увидел неопровержимое доказательство, что у него рак.

— Мне очень жаль, Марк, — сказал его коллега. — Я думаю, надо оперировать. И чем скорее, тем лучше.

Тесслар пожал плечами:

— У меня уже было два больших инфаркта, но от этого, наверное, мне не уйти. Оскар, я хочу, чтобы оперировал меня ты. Смертельно это или нет, но особых болей я пока не чувствую. Делай что хочешь, но я должен дотянуть до суда и суметь дать показания. А там мы решим, что делать дальше.