Игорь Афанасьев - Муравьиный Бог

Однажды Женька согрешил.

Вместе с Мэтью он поехал за покупками на небольшую плазу в город Форт Ли, и, пока тот нагружал тележку всякой снедью, Женька улизнул в соседний «Бургер Кинг»!

Жареная картошка и пышный бутерброд были великолепны, но перекошенная рожа Мэтью за стеклом заведения испортила послевкусие грешной трапезы.

— Сэр, — прошипел Мэтью, — единственное, что я могу для вас сделать, это сохранить случившееся как нашу маленькую тайну. Вы не представляете себе, что вас ожидает в случае, если вы позволите себе еще хоть раз отведать эту отраву!

Общение с Мэтью вызывало у Женьки постоянное желание плюнуть на пол, разбить вазу или сделать ещё что-либо, выходящее за рамки правил. Но он старательно скрывал своё отношение к наставнику, понимая, что это необходимая ложка дёгтя к бочке мёда и счастья, так неожиданно подкатившейся к нему.

В очередное воскресенье Ричард пригласил Женьку к себе в кабинет. Он сидел в глубоком кресле и дымил сигарой, Джоан стояла у окна с тяжёлыми шторами, отгородившими жизнь семьи Кроу от всего остального мира.

— Присаживайся, — протянул руку Женьке Ричард.

Женька вежливо присел на край дивана и замер в ожидании.

— Это ужасно, — неожиданно начала Джоан, но Ричард её тут же перебил:

— Ничего ужасного нет! Можно я сам ему всё скажу?

— Конечно, Ричард, конечно, — схватилась за голову Джоан.

Женьке стало не по себе: случилось, очевидно, что-то неприятное.

— Послушай, мой друг, — затянулся сигарой Ричард, — наши опасения оказались не напрасными — у тебя не всё в полном порядке со здоровьем. Но это не смертельно! Мы хотим положить тебя в самый лучший госпиталь, и там тебе помогут справиться с этой проблемой лучшие врачи.

— Но я себя отлично чувствую, — робко возразил Женя. — Может быть, это ошибка?

— Может быть! — развёл руками Ричард. — Я тоже на это надеюсь!

— Я буду молиться за тебя, Джавад, — вытерла набежавшую слезу Джоан, и у Женьки на душе заскребли чёрные кошки.

После обеда Женька вышел из дому и долго бродил по лесу, пиная ногами сухие ветки и редкие пни. Лес принадлежал семье Кроу и был вылизан так же, как и дом — он был совершенно не похож на сибирскую тайгу. Трава в лесу была скошена, пешеходные дорожки присыпаны мелкими камешками, а в самом центре участка стоял передвижной химический туалет. Женьке, почему-то, ужасно захотелось обойтись без этой благоухающей парфюмерией камеры, и он завернул под кустик, на самом краю участка Кроу.

Здесь его ожидала дурная примета.

На земле прямо перед Женькой высился невысокий холм муравейника. Муравьи! Значит — должно было снова произойти нечто ужасное в его жизни. Ему захотелось немедленно схватить палку и разворотить это скопище насекомых, залить их бензином, кипятком или ещё чем-нибудь.

— Сволочи, — шептал он муравьям, — сволочи! Это вы виноваты — вы, вы!

Он хотел пнуть вершину муравейника ногой, но почему-то остановился и заорал на весь лес:

— Сволочи!

В странном лесу даже эхо не ответило Женьке, а муравьи — тем более.

Через неделю чета Кроу и Женька вылетели в Балтимор.

Женька отказался от предложения Ричарда взять штурвал в свои руки и скучно поглядывал на суету под крылом. По дорогам неслись бесконечные своры разноцветных автомобилей, аккуратные домишки то разбегались по зелёным полянам, то выстраивались, плечо к плечу, в целые скопища домин. Голубые глаза бассейнов подмигивали Женьке солнечными бликами, а людишки-муравьишки сновали вокруг бассейнов и полей для гольфа.

В госпитале Женьку поместили в отдельную палату и снова долго и бесконечно брали анализы, приносили подписывать какие-то бумаги и пичкали лекарствами.

Ричард улетел обратно в Нью-Джерси, а в Балтиморе осталась Джоан. Она посещала Женьку ежедневно, но её посещения не вызвали у него радости. Джоан явно нервничала, и её нервозность передавалась Женьке.

Через неделю Джоан сообщила, что Женьке предстоит операция.

— Да что же со мной такое? — не выдержал наконец Женька. — Чем же я болен?

— Доктора говорят, что у тебя врождённая патология одной почки, попыталась улыбнуться Джоан, — но тебе сделают операцию, и всё будет хорошо! Главное, что мы успели выявить болезнь на её начальном этапе развития.

В операционную его привезли на специальной каталке. На соседнем столе уже шла какая-то операция, но понять, что там делают, Женька не успел. Ему сделали укол, вставили в нос трубки — и уже через несколько секунд Женька улетел домой, в Хиву.

Верблюд был на месте.

Он только стал ещё старше и согбеннее.

Женька знал, что верблюд не даст ему напиться газировки, и потому решил обмануть старикана. Он запрыгнул ему на спину и натянул поводья, что есть силы. Гигант злобно ощерил зубы, тряхнул головой, и Женька свалился ему под ноги. Верблюд приподнял ногу и больно пнул Женьку копытом в спину.

Ну, очень больно.

— Один из крупных русских ученых, некто К. Коротков, — выплыл из дымки очкарик из поезда, — выдвинул и вовсе сумасшедшую теорию: теорию фантома! Суть фантома он определяет как духовное наполнение исчезнувшего материального объекта.

— Как это? — не понял Женька.

— Видишь ли, Евгений, — налил себе чаю очкарик, — Коротков, так же как и я, считает, что материальное и идеальное в человеке едины, внутренне неразделимы, и что у кажого биологического вида существует и сохраняется во времени информационная пространственная структура! Эта же информационная структура даёт человеку ощущение Deja vu, как бы переводя получаемую информацию в реальный план. Вот у тебя бывало такое, что всё происходящее с тобой, кажется — уже было!

— У меня было! — вскочил Тофик. — Сколько раз! Она говорит:-«Здравствуйте», а я знаю даже, где унеё родинка!

— Ну, это сомнительный пример, — засмеялся очкастый. — А вот ты, Евгений, когда нибудь ощущал, что ты уже был кем — то?

— Может быть, — задумался Женька.

— И кем же это ты был? — заинтересовался Тофик.

— Богом. — тихо произнёс Женька. — Муравьиным Богом.

— Как интересно, как интересно! — поправил очки на носу худой.

— Слышишь, Сергей, — покосился на Женьку Тофик, — давай лучше о бабах поговорим. А то парень мозгами двинется…

В конце двадцатого века в России начала активно развиваться наука биоэнергоинформатика, долгое время считавшаяся шарлатанством. Этому в значительной мере способствовали труды и открытия физика-теоретика Г. И. Шилова. Ученый активно утверждает, что в мире существует не четыре, а семь уровней реальности, не четыре, а пять фундаментальных взаимодействий, и что на уровне физического вакуума возможно информационное отображение всего сущего. «Однажды созданная информация сохраняется и каким-то образом отображается во Вселенной». В космосе, как в гигантском компьютере с бесконечной памятью в условиях неограниченного времени, есть сведения обо всём и обо всех, и иногда к этому «компьютеру» может получать доступ человек, человеческий мозг. В России же разработан качественно новый прибор для компьютерной регистрации изменений энергоинформационного состояния организма человека. Это позволило провести исследования посмертных состояний человека. Результаты эксперимента ошеломительны: исследователи убеждены в том, что душа может покидать тело, существовать вне его, видеть иные миры, а потом возвращаться в тело (прежнее или новое) и продолжать своё земное существование.