Уильям Тревор - Пасынки судьбы

— Банка с компотом около тебя, — сказал Лайем, подмигнув Бриджет. Он повысил голос, разговаривая со старухой. Прощаясь с Бриджет, снова понизил. — Ну, счастливо тебе, — сказал он, и Бриджет почувствовала, он это искренне.

— Спасибо, Лайем. — Она попыталась улыбнуться и спохватилась, что забыла повторить ему фразу молодого человека о том, что Бетти обречена воспитываться во враждебной обстановке. Она собралась уже сказать ее на пороге магазина, представив, как Лайем сердито бросит, что юнца надо поставить на место, и вызовется переговорить с ним. Но по дороге домой она думала о том, что это одна только видимость, у Лайема теперь своя жизнь, персики и чудаковатая теща. Что же его винить, коли он пожелал ей удачи и этим ограничился.

Она забрала Бетти от мисс Граундз, а попозже вечером, когда она смотрела телевизор, зазвонил телефон. Опять молодой человек.

— Простите, миссис Лейси, я не хотел затрагивать вопрос вашей национальности. Вы же в этом не виноваты, миссис Лейси, забудьте наш разговор. Простите меня.

— Пожалуйста, не звоните мне больше. Это единственная моя просьба. Я дала вам уже ответ, другого не будет.

— Знаю, знаю, миссис Лейси. Вы любезно согласились выслушать меня, я знаю, у вас душа болит за Норму, не думайте, что я не понимаю этого. Я люблю Норму, миссис Лейси, оттого я веду наши с вами беседы не совсем профессионально, но обещаю больше не беспокоить вас. Просто бедняжка осознает, какую чудовищную ошибку совершила, и единственное, о чем она мечтает, так это исправить ее. Но мой опыт мне подсказывает, миссис Лейси, что вряд ли это возможно. Вы слышите меня, миссис Лейси?

— Да.

— Я никогда не разлюблю Норму, миссис Лейси. Обещаю вам. Что бы с ней ни произошло.

Она сидела одна в гостиной, смотрела десятичасовые новости; услышав шаги мисс Касл в прихожей, не позвала ее на чай. Ей предстоит теперь слушать вместо шумного топота Бетти по ступенькам, как, тяжело дыша, мисс Касл тащится к себе наверх. Ее ждет вместо вопросов любопытной Бетти нытье мисс Касл, по-прежнему оплакивающей своего давным-давно почившего возлюбленного.

После телевизионных новостей началась реклама австралийского маргарина. Скоро вообще программа закончилась, но Бриджет так и сидела в гостиной и тихо плакала. Несколько раз подымалась наверх, включив ночник над кроваткой, смотрела на девочку, а слезы текли по щекам. Во имя человеколюбия юридическое постановление надо пересмотреть — во имя благополучия Бетти и Нормы тоже. Больше она не станет вглядываться в лица отца Гогарти, и миссис Виннард, и мисс Касл, угадывать, что они на самом деле думают. Они все выразят в словах, скажут, что она поступила благородно и мужественно.

Дома, в деревне, она легче справилась бы и с разводом, и с бездетностью, но туда нельзя, там она чужая. И жить ей теперь с этим хламом, Бетти жить с матерью, а Лайему — с той женщиной, которую он полюбил. И будет она присматривать за мисс Касл, когда мисс Касл уйдет со своей службы в метро, — такая уж у нее судьба.

Мы всегда ездили в Ирландию в июне.

Впервые мы отравились туда вчетвером, если не ошибаюсь, в 1965 году, и с тех пор каждый год проводили две недели июня в Гленкорн-Лодже, в графстве Антрим. Рай земной, сказал как-то Декко, и с ним нельзя было не согласиться. Недалеко от городка Ардбиг, почти у самого моря, стоит усадьба времен Георгов. При всей величественности архитектуры здание не кажется тяжеловесный к прибрежным скалам спускается парк, через заросли рододендронов ведет к дому длинная дорога — в Ирландии такие дороги называют аллеями. В начале шестидесятых Гленкорн-Лодж приобрела английская семья, супруги Мэлсид, они много перестраивали и достраивали, но георгианский стиль усадьбы удалось сохранить. В укрытом от ветров саду растет инжир, а в оранжереях под заботливым присмотром отца миссис Мэлсид, старого мистера Секстона, зреют абрикосы и персики. Мэлсиды привезли старика из Суррея, так же как и далматинских догов Чарджера и Снуза.

Это Стрейф раскопал для нас Гленкорн, наткнувшись на рекламное объявление в журнале «Леди», в ту пору Мэлсиды еще нуждались в рекламе. «Что вы на это скажете?» — спросил Стрейф как-то вечером после второго роббера и прочитал объявление вслух. Мы раз уже съездили на Коста-дель-Соль, доверившись рекламе, и ничего хорошего из этого не получилось, кормили там отвратительно. «Давайте попробуем ирландский вариант», — осторожно предложил Декко. И мы решили попробовать.

Мы — это Декко, Стрейф, Синтия и я, старые партнеры по бриджу. Друзья зовут меня Милли, хотя мое настоящее имя Дороти Милсон. Декко получил свое прозвище еще в школе, и Декко Дикин, пожалуй, звучит недурно. Он и Стрейф вместе учились, поэтому мы зовем Стрейфа по фамилии: он майор Р. Б. Стрейф, а его полное имя Роберт Бьюканен Стрейф. Все мы почти ровесники, нам не так давно перевалило за пятьдесят — лучшая пора жизни, утверждает Декко. Живем мы в окрестностях Летерхеда, где жили Мэлсиды до того, как уехали из Суррея в Антрим. Удивительные бывают в жизни совпадения.

— Рада видеть вас снова, — с улыбкой встретила нас миссис Мэлсид. Ей будто чутье подсказывало, когда ждать гостей, и она всегда выходила к ним в просторный, с низкими потолками холл, полный ароматов цветов. Одевалась миссис Мэлсид элегантно, каждый день в новом и обязательно меняла туалет к обеду. В тот раз на ней была блузка в ярко-красную и серебряную полоску и черная юбка. Такой яркий костюм вполне соответствовал ее стилю энергичной хозяйки большого дома, у которой хлопот полон рот. У миссис Мэлсид гладкие седые волосы, она как-то сказала мне, что всегда сама укладывает их, в волосах неизменная ленточка из черного бархата. Лицо умело подкрашено, руки на удивление ухожены, особенно дня женщины, которой приходится столько возиться с цветами, составлять букеты и вообще работать. На ногтях бледно-розовый лак, а правое запястье украшает узкий золотой браслет, свадебный подарок мужа.

— Артур, займись багажом, — распорядилась миссис Мэлсид, обращаясь к старому носильщику, он же был и рассыльным в отеле, — «Роза», «Герань», «Гортензия», «Фуксия».

Так назывались приготовленные для нас комнаты: об этих приятных мелочах в Гленкорн-Лодже заботились зимой, когда бывало мало постояльцев. Миссис Мэлсид сама рисовала цветы на табличках, заменявших номера на дверях комнат. Ее муж переклеивал обои, красил, занимался ремонтом.

— Наконец-то, наконец-то, — с этими словами мистер Мэлсид вошел через дверь, ведущую в холл из кухни. — Тысячу раз добро пожаловать, — приветствовал он нас на ирландский лад. Мистер Мэлсид заметно ниже своей супруги, у той эффектный высокий рост. Он носит костюмы из донегольского твида и сам весь коричневый, как кофейное зерно, даже его лысая голова тоже коричневая [76] Коричневый, как и зеленый, — национальный цвет Ирландии. . Когда он разговаривает с вами, его темно-карие глаза смотрят на вас так ласково, будто вы здесь не просто постоялец. Действительно, у Мэлсидов чувствуешь себя словно у друзей в загородном доме.