Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде

- Нет, мы скрылись из поля видимости как раз, когда ты окончательно решила убить меня. - Он сказал это так равнодушно. Хотя чему я удивлялась? Для него смерть не конец, а лишь начало очередного этапа бесконечности.

- Теперь тебе придется долго и изощренно лгать, чтобы вернуть ее благосклонность, - насмешливо проговорила я, радуясь, что смогла досадить англичанину.

- С каких это пор мы говорим на личные темы?! - Его недовольство ощущалось почти физически, а в голосе снова обнажились металлические ноты.

- Почему бы и нет, после многовекового знакомства? - хмыкнула я, и он усмехнулся в ответ.

- Что-нибудь придумаю. Как тебе версия о кровном родстве и радости обретения потерянной некогда сестры?

Вот теперь я засмеялась. Высказывание звучало настолько нелепо, что я свалилась бы вниз от смеха, если бы не плотный ремень с застежкой, держащий мое тело надежно прижатым к подъемнику.

- Ты себя в зеркало видел? А теперь посмотри на меня. Ты большой высокий и смуглокожий, а я белая и стройная, у тебя черные прямые волосы, а я рыжая и кудрявая. Да никто в жизни не поверит в наши кровные узы.

Поняв буквально эти слова, он стал беззастенчиво меня разглядывать. По телу мелькнуло легкое тепло, как мягкое касание байковой ткани, пузырьки радостно завибрировали.

- Наши глаза компенсируют все несходства. Они даже слишком одинаковые, - заключил он.

Вдруг он задал совсем непредсказуемый и неуместный вопрос, без всякой паузы, переводя разговор на другую тему:

- Почему ты одна?

Я округлила глаза, слегка шокированная нахальством Даниэля, и даже приготовилась продекламировать едкую реплику, но затем передумала, вспомнив, что сама являюсь любительницей нескромных вопросов, что уже ему и продемонстрировала, таким образом позволяя подобное отношение в свой адрес.

- Ну, наверно, потому, что не встретила еще своего блондина, - попыталась я отшутиться, но потом, немного подумав, озвучила недавно открывшуюся для меня истину:

- Здесь нет Тео, и никогда уже не будет. - Кажется, в голосе прозвучало больше грусти, чем я рассчитывала.

- Но Элизы здесь тоже давно нет. Арина совсем другой зверь, она не пожертвовала бы жизнью ради краснолицего нелепого юноши.

- Ты прав, я сейчас другая и не способна даже на малую долю тех чувств, которые погубили Элизу. И это к лучшему.

С одной стороны хотелось побыстрее закончить этот разговор, а с другой, он давал мне возможность удовлетворить собственное любопытство и я как всегда поддалась второму.

- Ну ладно, то, что я влюбчивой вороной была в прошлых жизнях, мы уже выяснили, а как же ты?

Он сделал вид, что не понимает, о чем речь, и придал лицу отстраненное выражение, но я не собиралась отступать.

- Ты познал в прошлом нечто, похожее на всепоглощающую привязанность и самопожертвование Элизы? 'Как же непросто говорить о себе в третьем лице, при том, что я уже вспомнила часть прошлого, но он прав, я больше не Элиза, и приходится себя все время одергивать, что бы не забывать об этом'.

- Помню себя уже несколько столетий, но, честно говоря, о таких чувствах имею весьма смутное представление, почерпнутое, в основном, из книг и из моментов соединения нашей силы в пятнадцатом веке, в те мгновенья все твои ощущения становились для меня будто своими собственными, но стоило половинам разъединиться, и это наваждение спадало. Но вы женщины прекрасны, и ваше общество радовало меня во всех моих воплощениях. Я с Этной уже несколько лет, и, поверь, это гораздо лучше, чем быть одному.

Я толком не поняла своей реакции, то ли мне было наплевать, то ли все же в глубину души опустился неприятный осадок. 'Арина, остановись сейчас же, - одернула себя я, - третий раз наступать на одни и те же грабли более чем глупо. - Мои мысли тут же скакнули в другую сторону. - У такого божественного белокурого создания такое противное имя. Угораздило же родителей назвать голубоглазого ангела именем вулкана', - исходила я желчью.

Мои размышления прервал злой голос англичанина.

- Арина, прекрати сейчас же, я уже все рассказал и повинился, какого черта тебе от меня еще надо? Не заставляй делать тебе больно.

- Это не я, - машинально сорвалось с губ, как у трусливой школьницы, хотя я совсем не представляла, о чем он ведет речь, при этом я уставилась на него, едва ли не открыв рот. Я абсолютно ничего не делала, более того знала наверняка, что внутренняя сила сейчас находится в состоянии полного покоя, но, тем не менее, моего соседа медленно стягивало вниз с движущейся лавочки. Тут я заметила, что в отличие от меня он пристегнуться не захотел, ремень с застежкой болтался с другой стороны подъемника.

Он цеплялся сильными руками за поручни с таким упорством, что костяшки пальцев побелели, только это являлось очевидным доказательством невидимой борьбы, развернувшейся рядом со мной.

Зрелище было весьма странное, будто в спину господина Вильсона толкали, и он не мог сопротивляться, но мы находились одни на высоте, воздействовать на него было некому, разве что мне, но я точно ничего не делала.

Его пузырьки потянулись за моими, но половины не успели соединиться. Шок продолжался несколько секунд, пока я ошарашено разглядывала англичанина, а в следующее мгновенье его спихнуло вниз, что вывело меня, наконец, из ступора. Последовавшая реакция была молниеносна, я попыталась схватить сорвавшегося вниз Даниэля за руку, резко нагнувшись и надежный ремень снова спас меня от падения, но, во-первых, хрупкая девушка никогда бы не удержала такого большого мужчину, а, во-вторых, перчатка англичанина, за которую он схватился, как утопающий за соломинку, соскользнула с моей маленькой руки и стала падать вслед за ним. Все остальное происходило считанные мгновения, но для меня почему-то выглядело как в замедленной киносъемке, непередаваемо долго.

- Элиза, - испугано, крикнул мужчина, падая в глубокую пропасть под нами. Сердце конвульсивно подпрыгнуло. Быстрым движением я наклонилась еще сильнее и, расправив пальцы, направила невидимое силовое щупальце следом за ним.

События разворачивались так стремительно, что на размышления времени просто не оставалось, и сила внутри действовала сама по себе, едва координируемая c трудом соображающей головой. Достигнув Даниэля, пузырьки прочно зацепились за вторую половину силы, удерживая его как магнитным полем. Господин Вильсон повис в нескольких метрах от меня с вытянутой вверх рукой, между продолжавшим медленно опускаться подъемником и пропастью, грозившей неминуемой гибелью ему, а значит, и мне тоже.

Наши взгляды, пронзающие друг друга, выражали одинаковый ужас, который, вопреки желанию, не делился пополам, а умножался вдвое.

Я замерла, боясь сделать что-то неправильно и уронить его вниз, а затем, переведя сбившееся дыхание, стала аккуратно возвращать щупальце с болтающимся на нем мужчиной обратно внутрь тела. Меня трясло от страха, я смотрела в его широко распахнутые глаза и думала лишь о том, чтобы суметь удержать, вытащить его, не забыть, как все это делается, но мои опасения были напрасными, Я - Элиза умела владеть внутренней энергией и душа, вспомнив, уже не могла забыть. Физических усилий для этого не требовалось, и хорошо, что так, иначе господин Вильсон давно бы валялся мертвый у подножья гор. Зато моральная часть оказалась очень тяжелой - оставаться собранной и сосредоточенной на нем и на щупальце, держащем его, не отвлекаясь на зверские порывы ветра и ужасающую высоту под ногами, было трудной задачей.