Майк Мак-Кай - Хьюстон, 2030: Нулевой Год

Жасмин прикусила губу и вытерла слезинки.

— Через неделю мы вернулись с Кучи . Удачный день получился. Мел нормально наняли – за двести сорок сортировщицей на свалке, а Берти – дали хороших объедков. Думали – сейчас устроим себе вечеринку… Вот и устроили. Дома нас ждали пятеро. Бац! Затащили внутрь, прикрыли дверь. На рты – изоленту. Меня… Короче, всего два раза. Кровь потекла, третий поглядел и говорит: да ну нафиг. Глиста сдохнет, а мне надо? Давайте лучше делать старшей карусель. Знаете, что такое карусель, мистер Марк? Как в Луна-Парке, на шоссе Беамонт. По кругу! Один встаёт, другой ложится… Потом главный сказал Мел: ну что, сука, понравилось? Завтра делай, что хочешь. Полицию можешь позвать, нам ваще пофиг. А послезавтра – чтоб все четверо были у Джо, ровно в десять утра, поняла? А если не придёте, я устрою вам ещё одну весёлую ночку, но приведу совсем других парней. Им девочки по барабану, а любят – только мальчиков. О розовых нежных попках задумайся, и решай сама…

— И вы – пошли к Джо?

— А куда деваться? Соседи утром вызвали Полицию. Те приехали, всех допросили. Фотографии чикали. Мазки брали на анализ. Знаете… оттуда? А потом сказали, тест про ДНК делать не будут – денег больша нета … Короче, Мел повела нас к Джо. Джо такой: умница, Мел – сама пришла. Прям сегодня и начнёшь трудиться за-кредит . На меня поглядел: кожа да кости, говорит. Детка, а ты пока – долгая инвестиция . Инвестиция – специальное слово. Значит: отвести на Кучу и продать «тряпичным баронам». Меня и братиков продали за три тыщи долларов.

— В невольники продали?

— У «баронов» невольников ваще нета . Рабы только. Как стукнет тебе четырнадцать – всё, гуляй. Просто, Джо хотел инвестицию пристроить, пока тощая и не могу под клиентом.

— Вы трое. А Амелия?

— Сестру оставили в борделе. Три месяца не выпускали, пока не стала с пузом. Джо посмеялся: вот говно! Извините, сэр. Джо так сказал. Пацаны отвели Мел к доктору, чтоб беби вытащил! Мел смотрела: по кусочкам разорвал, и в тазик! А ещё, док внутри вырезал. Короче, чтоб детей не было ваще . Джо, такой: Мел, куколка, тридцать третий год – отменяется! Я в твою семью столько бабок вложил, тебе с сестрёнкой за всю жизнь не отработать. Теперь ты не за-кредит , а простая невольница — просекаешь? Зато, Джасси сделают стирал-лаз-акцию – от заведения! Специальное слово. Значит – Джо заплатит доку, чтоб мне тоже всё нафиг вырезали. Как Мел стала невольницей, домой стали отпускать по утрам. Типа: «порченная», никому не нужна, и никуда не денется. А потом, Джо и говорит: Мел, киска, твоя сестрёнка готова начать карьеру. Топай на Кучу, «тряпичным баронам» от меня передашь: отдавайте мою инвестицию назад. «Бароны» против Джо нифига не могут. Но мне повезло. Ваще !

— Повезло?

— Ага! Ка-бум! Аккумулятор взорвался, и – кислотой! Мел привела меня к Джо. Джо поглядел, говорит: нельзя «баронам» доверять, ваще ! Отдал инвестицию , а получил назад – уродину! Джасси, детка, твоя карьера – уже закончилась. Проваливай к себе на помойку, копайся дальше в своих отбросах, глиста одноглазая. А я на Кучу шла и – прыгала от радости. По мне, лучше говно… простите, сэр… Какашки из сортиров выгребать, чем к Джо в бордель…

Прибыл запыхавшийся Родриго. В руках – банановый лист с четырьмя рисовыми колобками и рация. Сунув еду Жасмин, сержант доложил, отдуваясь, — Передали общий сбор. Какое-то большое происшествие: три трупа, пятеро покалечилось. Короче, я побежал.

— Мне надо с Вами, сержант? — спросил Марк.

— Сами разберёмся. Не юрисдикция ФБР, всяко. Обычное дело, что-нибудь такое на Куче каждый день. Я только заберу мой колобок. Не доел по дороге… Родриго подхватил чуть надкушенный колобок с бананового листа и помчался в направлении полигона. Опять у сержанта адреналин бурлит, подумал Марк. С такой нервной работой – так легко набрать лишний вес!

— Хотите рисовый колобок, мистер Марк? — предложила Жасмин, — Вкуснятина!

— Марк нерешительно взял угощение и принюхался. Запах свалки исчез. То ли на дамбе относило ветерком, то ли Марк уже так пропитался, обоняние отказывалось регистрировать. Клейкий рис оказался удивительно вкусным.

Жасмин надкусила свой колобок, — Ну вот, так я осталась без глаза, зато не рабыня. Тётушка Кун такая… Она мне не тётушка. Но у «баронов» называется: они все «дядюшки» и «тётушки»… Короче, тётушка Кун и говорит: раз теперь калека, вот тебе жестянка, иди милостыню собирай или объедки ваще . На Подёнку чтоб ни ногой. Увижу – до смерти поколочу! У «баронов» так заведено. Если раб остался без пальца или одноглазым, на Подёнку ваще не ставят .

Ну да, подумал Марк. Испортит «баронам» конспирацию. Три года назад, если бы с работорговкой сидела одноглазая девочка со шрамиками от ожогов, Марк не стал вопросы задавать, а отправил пройдоху – «тётушку» прямиком в кутузку.

— Но я же тебя встретил на Подёнке уже после ожога?

— Я ходила с жестянкой, а милостыню просить не получалось. Я же не инвалид войны, ваще. Руки-ноги на месте. Кто подаст?

« Скажи нищим НЕТ.» — вспомнил Марк лозунг на плакате « Пути Спасения ».

Жасмин затолкала в рот остаток колобка, и, прожевав, продолжила, — Я себе сказала: Джасси – ты же спец! Найди себе работу! Тётушка Кун как раз родила, на Подёнке не сидела. Нормально! Я такая – на Подёнку , и меня почти сразу хозяйка наняла в артель на месяц.

— Спецом по переработке аккумуляторов?

— Не-а! Разведчицей! Протыкать гниль-ямы . Вы видали гниль-яму ?

— Сержант рассказывал. Как чирей под землёй?

— Ага! Чтоб по гниль-ямам ходить – нужен кто лёгкий и дофига смелый. А я – лёгкая, как пена-пласт .

— Как пенопласт? И очень смелая?

— Смелая? Что Вы! Я боялась, до-усра … Сильно боялась, короче. Извините, мистер Марк. На Куче всегда так говорят, но я-то знаю: слова плохие, ваще ! Значит, я сильно-сильно боялась, но никому не созналась, что боюсь! В артели сказали: Джасси, ты ни одной гниль-ямы не пропускаешь. Хочешь у нас па-контакту? Специальное слово. Значит: не на месяц, а работай сколько влезет. Хозяин купил бумагу, типа мне уже четырнадцать. Юри-дик-чёски , то есть – невзаправду. А платят мне хорошо. Мы с Мел вытащили Милли и Берти из дурацкой бумажной мастерской.

— В смысле: от «баронов»?

— Ага! Я пришла один вечер, говорю: ночью не спать ваще ! Как надсмотрщик уйдёт, досчитаете в голове до двадцати тысяч, потом вставайте потихоньку, перелезайте через забор, а я – на той стороне буду ждать.

— Сработало?

— Первый раз, – не сработало. Я ждала-ждала, ждала-ждала, а никого не вылезло… Милли считал – и заснул, представляете? А на вторую ночь, я ему булавку дала. Сказала: в руку себе втыкай – через каждые пятьсот! Так на вторую ночь не проспали и вылезли. А «бароны» нам нифига не сделали. Если у кого есть еда, «бароны» ваще нифига не могут!