Шаукат Сиддики - Божий поселок

— Он... он... там живет...— только и смог выговорить Раджа.

— Будешь врать, прямехонько в полицию попадешь, дружок! — подмигивая, сказал мужчина.

Раджа испугался. Он взглянул исподлобья на незнакомца. Тот вдруг рассмеялся, вытащил из кармана пачку сигарет и протянул им:

— Закуривайте.

Ноша не шевельнулся. Раджа несмело потянулся за сигаретой. Мужчина зажег спичку и дал ему прикурить.

— Не бойтесь! — сказал он, похлопав того и другого по спине.— Я вам пригожусь. Карачи — мерзкий город. Жулик на жулике сидит.

Ноша и Раджа молча слушали его.

— Попадешь в лапы какого-нибудь негодяя, считай — все кончено! — продолжал мужчина.

Мальчики смотрели на него глазами, полными тревоги. Он снова вытащил из кармана пачку сигарет и закурил сам. Глубоко затянувшись, он серьезно спросил:

— Работать хотите?

Оба даже растерялись от такого вопроса. Они быстро закивали в знак согласия. Незнакомец некоторое время сидел молча, видимо что-то обдумывая.

— Я пристрою вас обоих к делу,— наконец заговорил он,— но если что случится — будет худо!

Они не поняли, что он имел в виду, и удивленно таращили глаза.

— Ну что ж, пойдемте со мной! — вставая, заключил мужчина.

Ребята последовали за ним. Выйдя с вокзала, они долго блуждали по каким-то улицам и переулкам, прежде чем остановились перед большим кирпичным домом, окруженным высоким забором.

Район этот, видимо, находился далеко от центра города. Лишь кое-где виднелись небольшие постройки, преимущественно из сырца. Поэтому дом, перед которым они остановились, напоминал человека, одетого в только что выстиранную и выутюженную одежду, стоящего среди маленьких оборванцев-замухрышек. На едва освещенной улочке стояла тишина. Мужчина подался вперед и тихонько постучал в дверь. Она не отворилась, но кто-то приподнял занавеску и выглянул в окно.

— Кто?

— Это я — Рахман.

— Сейчас.

Ю

Послышались приглушенные голоса, и дверь открылась. Мальчики вслед за Рахманом вошли в дом. Пройдя через темную веранду, они оказались в комнате, скупо освещенной тускло горящей лампой. На кровати, закрыв глаза и поглаживая голову, лежал немолодой мужчина. Он был гол, не считая короткого, едва доходящей до колен набедренной повязки .

Рахман кашлянул, привлекая к себе его внимание, и непринужденно сказал:

— Я же говорил вам, Шах-джи, что ожидается улов.

Не открывая глаз, тот спросил:

— Где ты был все время?

— Приболел немного! — невинно улыбаясь, ответил Рахман.

— Ну и подлец ты! Вечно одно и то же! — зло проворчал Шах-джи и открыл глаза. Увидев Раджу и Ношу, он быстро спросил:

— Они Ъ тобой?

— Да! — подморгнул ему Рахман.— Бедняги сбежали из дому, в городе нет никого — ни родных, ни знакомых. Я взял их с собой. Оставьте у себя, пригодятся.

Шах-джи в ответ только хмыкнул и внимательно оглядел мальчиков.

— На вид они кажутся ничего,— удовлетворенный осмотром, сказал он.

— Намучились они! —снова заговорил Рахман.— Пристройте их к делу, так они по гроб будут вам благодарны.

— Когда вы приехали в Карачи?—обратился Шах-джи к мальчикам.

— Сегодня,— едва слышно сказал Раджа.

Шах-джи повернулся к Рахману:

— Так оставь их у меня.

— Я их для этого и привел.

— Хорошо! — улыбнулся Шах-джи.— Я верю тебе.— Он повернулся к ребятам:—А вы ели что-нибудь?

Они стояли молча. Шах-джи сказал, обращаясь к слуге:

— Эй, Дулле, принеси-ка ребятам что-нибудь поесть из ресторана.

Слуга, поклонившись, вышел.

— Да завтра же освободи для них угловую комнату.

А сегодня уложи где-нибудь! — крикнул Шах-джи ему вдогонку. Затем снова повернулся к ребятам: — Идите с ним, идите! Хорошенько поешьте и выспитесь. Разговаривать будем завтра.

Мальчики молча вышли вслед за Дулле.

— Ну теперь говори, сколько ты хочешь? — обратился Шах-джи к Рахману.

— Придется вам, дорогой, отсчитать мне двадцать сотенок. Клянусь богом, хорошие ребята!

— Не болтай глупостей! Больше тысячи я не дам.

— Да вы что, Шах-джи? Так не пойдет. Зовите их обратно, они еще не успели попробовать в вашем доме хлеб-соль.

— Имей совесть! Дерешь шкуру самым наглым образом, смотри, как бы это тебе не вышло боком.

— Поэтому-то я и не появлялся у вас! — плаксиво протянул Рахман.

— Хватит! Не кривляйся, накину еще*'сто.

После долгих препирательств Рахман уговорил Шаха-

джи заплатить полторы тысячи рупий. Сто он получил сейчас же, остальные Шах-джи обещал отдать через два дня.

Рахман ушел. Шах-джи сидел один, о чем-то глубоко задумавшись. Вскоре вернулся Дулле.

— Накормил? — спросил его Шах-джи.

— Да, господин!

— Ну-ка позови их сюда.

Дулле быстро вышел и привел мальчиков.

— Досыта наелись?—приветливо спросил их Шах-джи.

— До отвала! —впервые за все время заговорил Ноша.

— Да у тебя тоже, оказывается, язык есть! — засмеялся Шах-джи.

Ноша смутился. Шах-джи был в отличном настроении.

— Будете Чс.д пить?—обратился он к ребятам. Они согласились.

— Дулле, принеси чай!

Радже очень хотелось закурить.

— Шах-джи, закажите и одну сигарету,— попросил он.

— О, да ты и куришь?!—снова засмеялся Шах-джи.— Принеси ему пачку сигарет,— приказал он Дулле.

Мальчики стояли с радостными лицами.

— Еще чего-нибудь хотите?—спросил Шах-джи.

Они отрицательно замотали головами.

Шах -джи еще раз оглядел их — одежда на обоих была грязная и рваная. Раджа — босиком, у Ноши из одного ботинка торчали пальцы.

— А смена белья у вас есть?

— Нету.

— Так, так!—сочувственно протянул Шах-джи и снова приказал Дулле: — Завтра купи на базаре материю для рубашек и штанов. Закажешь портному, и чтобы быстренько сшил. У сапожника купи две пары сандалий и шапки. Одень их, как навабов, Дулле!

Бог знает, что бы он еще заказал для них, если бы не раздался стук в дверь. Послышались тяжелые шаги, топот. Шах-джи сидел, напряженно вслушиваясь, затем приподнял край дхоти и с ожесточением почесал бедро.

— Ну, идите спать! — сказал он ребятам.— Эй, Дулле! Покажи, где им лечь.

Раджа и Ноша вышли из комнаты.

Ill

Исчезновение Ноши взбудоражило весь дом.

Он не вернулся ни ночью, ни рано утром.

— Где же шляется этот паршивец?—возмущалась Разия Бегум.

Но кто мог ей ответить на этот вопрос? И она снова принималась ругать сына. Настало утро. Анну, собрав книжки, отправился в школу. Жизнь в переулке шла своим чередом: громко переговаривались прохожие, подняли

возню дети. Но Ноши по-прежнему не было. Разия Бегум перестала ворчать, теперь она всерьез заволновалась, при каждом шорохе оглядывалась на калитку. Ноша никогда не пропадал так долго. Разия Бегум вспоминала вчерашний разговор. «Как бы он действительно не убежал куда-нибудь»,— со страхом думала она, не решаясь поделиться своей догадкой даже с Султаной. Мать боялась признаться самой себе, что виновата в его исчезновении. При этой мысли она снова начинала ругать Ношу: «Заставляет столько переживать и нервничать, паршивец! Бродяжничает бог знает где!»