Игорь Никулин - Почти библейская история

— Но ведь если я правильно поняла, нужны серьезные инвестиции, чтобы дать предприятию новый толчок, — глубокомысленно заявила Лариса.

— У тебя какое образование? — повернулся к ней Григорий.

— Я экономист.

— А мне Серега рассказывал, что нашел тебя в каком-то магазине за прилавком.

— Так вышло, — развела ладонями Лариса. — Не все выпускники попадают на работу в банк.

— Кстати, о птичках! — вмешался в разговор Линьков. — Шенгелия вчера заикнулся, что ты с ним переговоры о каких-то деньгах вел. Не прояснишь, в чем дело?..

— О каких деньгах? — сделал невинное лицо Григорий.

— Тебе лучше знать. Или опять взялся за старое?

— Отарик спьяну что-то напутал! — настаивал Гришка. — Ты же видал в каком он был состоянии. Нажрался до талого, что на ногах не стоял…

"Не такой он уж и пьяный был…" — мысленно возразил компаньону Сергей, но вслух не высказал, потому что Григорий оживился и заерзал на сидении, выглядывая через лобовое стекло вверх — невысоко над островерхими вершинами сосен с гулом пролетал пассажирский самолет, заходя на посадку.

— Подъезжаем! — воскликнул Григорий с жаром, точно сам опаздывал на рейс.

Мерседес промчался под синим указателем "Внуково — 200 м", и вскоре въезжал на заторенную автобусами, такси и частниками площадь перед терминалом. Лариса ожидала, что их высадят возле стеклянных дверей, куда беспрестанно входили и откуда выливался поток людей, где была толкотня, суета, свойственная любому вокзалу, и чемоданы, но водитель вез дальше, пока не подъехал к перекрытым шлагбаумом воротам. К машине вальяжно подошел охранник, лениво наклонился к стеклу — зажужжал моторчик, опуская стекло; Григорий предъявил какую-то бумажку с красной полосой, отчего спесь с "секьюрити" слетела, точно с лука сухая шелуха, и он поспешил открывать шлагбаум.

Мерседес проследовал на взлетное поле, но не к аэробусам с фирменным внуковским логотипом, где толпились возле трапов пассажиры, — как думала Лариса, недоумевавшая, почему их пропустили без регистрации билетов, — а в обратную сторону, мимо полукруглых ангаров, чьи металлические крыши отблескивали солнцем. Она увидела закутанные брезентом корпуса вертолетов с поникшими к земле лопастями, старенький облупленный "кукурузник", возле которого возился мужчина в замасленном, мятом комбинезоне, и уже потом догадалась куда их везли. Почти в самом краю поля стоял маленький самолет, какие она раньше видела только в кино.

Только когда машина подъехала вплотную, она увидела, что самолет вовсе не такой уж и крошечный, каким сразу показался. Это был современный двухмоторный красавец, надраенные заботливой рукой механиков никелированные пропеллеры его ослепительно сияли в лучах светила. В фюзеляже открылся люк, в проеме возникла полусогнутая фигура пилота в белой безрукавке с погонами и голубой фуражке. Он скинул вниз лесенку и спустился к приехавшим.

— Что, брат, готов к труду и обороне? — позубоскалил Григорий, панибратски похлопав пилота по плечу.

— Как обычно. Машина заправлена, хоть сейчас взлетай! — отрапортовал тот.

— Ну тогда и давай, поторапливайся. Да чтобы доставил с ветерком и без тряски, без всяких воздушных ям.

Проинструктированный таким образом летчик взобрался обратно в салон, но в кабину не уходил, дожидаясь, чтобы закрыть люк за пассажирами. Григорий подал руку Линькову.

— Счастливо тебе отдохнуть. Знаешь, я тебе даже завидую. Сам мечтаю вырваться куда-нибудь на месяцок, чтобы было море и пальмы, и о работе не думать…

— Вырвешься, — обменялся с ним рукопожатием Сергей. — Но про дела не забывай. Чуть что новое, сразу звони.

— Не доверяешь? — сделал обиженную мину Григорий.

— Отстань! — в шутку ответил Линьков.

Григорий подошел к Ларисе и пожал ее маленькую ладошку.

— Спасибо тебе за подарок, — сказала она и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку, оставив на небритой физиономии следы помады.

— А Серега не заревнует? — сделал большие глаза Федоров, будто и взаправду испугался ревности компаньона. — А то я его знаю…

— На первый раз прощаю! — воспринял как надо Линьков, берясь за ручку трапа. — Лариса!..

— Иду! — откликнулась она. — Вот видишь, первый день замужем, а он уже командует.

— Постарайтесь хорошенько развлечься, — напутствовал Григорий. — И обратно возвращайтесь с наследником… Я думаю, у вас там будет достаточно возможности, чтобы вплотную заняться этим.

Молодожены поднялись в салон и разместились в мягких, утопающих креслах. Задраив герметично люк, пилот прошел по салону и, прежде чем скрыться в кабине, показал где пристежные ремни. Вскоре зарокотали двигатели, лопасти дрогнули и начали медленное вращаться, набирая и набирая скорость, пока не образовали мельтешащие круги. Летчик связался с диспетчерами и получил разрешение на взлет. Самолет тронулся и покатился, выруливая на отдельную бетонную полосу. Гул пропеллеров нарастал, лайнер началась разбежку, пассажиров невидимой рукой вдавило в кресла.

Самолетик легко оторвался от взлетной полосы и взмыл в поднебесье, заваливаясь на крыло, под которым открылось пожухлое поле с радарными чашами и трепещущимися на ветру полосатыми колпаками на мачтах, ангары, возле которых все еще стоял черный Мерседес, а рядом с ним Григорий с поднятой на прощанье рукой.

Примерно в это же самое время, за тысячи километров от Москвы, комендант рабочего общежития — по совместительству администратор гостиницы, под которую сдавались комнаты первого этажа, — дородная, могучая женщина бальзаковского возраста, настойчива стучала кулаком по вздрагивающей фанерной двери, требуя постояльца немедленно освободить номер. Жилец самым наглым образом не отвечал, словно его и в помине не было в комнате, между тем, как срок пребывания закончился еще позавчера, и более он не внес ни копейки.

— Он точно не уходил? — отбив до красноты кулак, спросила комендант стоявших за ней вахтеров.

— Я его последний раз видел ночью в свое дежурство, — ответил старик в душегрейке, с которой не расставался даже в теплые дни. — В час ночи, как сейчас помню. Заперся в комнате и больше не выходил. Я просмотреть не мог, никуда с поста не отлучался, — добавил он, чтобы снискать расположение грозной комендантши.

— А вы? — в который раз спрашивала она его сменщицу, такую же ветхую бабку, дежурившую в общежитии ради скудной прибавки к пенсии.

Но и та в ответ затрясла седой головой, клятвенно уверяя, что вообще постояльца не видела. Никто в этот номер не входил и никто не выходил.

— А может он помер там? — озвучила она мысль, которой терзалась комендантша.

Это было самое худшее, что могло случиться, ибо где труп, там полиция, и сразу посыплются вопросы: что да как, и почему сдали комнату незарегистрированному в городе иностранцу, и на каком таком основании, когда гостиницы официально не существует, и куда уходили деньги.