Джон Марквэнд - Г. М. Пулэм, эсквайр

— Разве Биль Кинг ничего не говорил тебе? Год назад. Мой муж учился в университете на одном курсе с тобой.

— Рэнсом? — спросил я; это имя было для меня пустым звуком. — Рэнсом?

— Заладил! Рэнсом, Рэнсом… Он тоже тебя не знает.

— Тем лучше.

— Ты не забудешь? «Комната фараонов». Гарри, ты счастлив?

— Разумеется. Очень счастлив. Ну так я сейчас приду.

Я положил трубку и тут только заметил, что мисс Ролло продолжает стоять у стола. Меньше всего я хотел дать повод для разных пересудов в конторе и потому постарался придать своему лицу как можно более естественное выражение.

— Вот это дневная почта, — доложила мисс Ролло, — а вот кроссворд.

Я встал, одернул пиджак, поправил галстук и надел шляпу. Мне хотелось надеяться, что мисс Ролло не придала никакого значения услышанному и что я ничем не выдал себя во время разговора с Мэрвин.

— Почтой мы займемся завтра утром, — сказал я. — Сегодня я уже работать не буду.

Чем больше я думал о предстоящем свидании с Мэрвин Майлс, тем сильнее проникался убеждением, что нам не следовало возобновлять наши встречи. Все, что было, — давным-давно забыто, возврат к прошлому ничего хорошего не сулил, тем более что нельзя сказать заранее, кого встретишь в таком месте, как «Комната фараонов». Может же, к примеру, заглянуть сюда дочь какого-нибудь знакомого, возымевшая желание потанцевать?

В гостинице «Хедли» я не был с тех пор, как пятнадцать лет назад там умерла моя бабушка Фредерика Ноулс. На верхних этажах «Хедли» по-прежнему охотно селились старые женщины, привлекаемые сюда по-домашнему простой и уютной обстановкой. Зато низ, полуподвальный этаж, отнюдь не предназначался для убеленных сединой дам. У входа, под парусиновым тентом и неоновой вывеской «Комната фараонов», стоял мальчик-негр в форме с блестящими пуговицами. Я знал, что «Хедли» принадлежит фирме «Коффин Риал Эстейт ассошиэйтс», и никак не мог понять, зачем старому мистеру Джекобу Коффину понадобилось открывать в семейной гостинице такое заведение, как «Комната фараонов». Но факт оставался фактом. Здесь имелась гардеробная комната и устланный коврами холл с египетским барельефом по бордюру. Из дальнего конца холла доносились звуки джаза и многоголосый шум.

— Вашу шляпу, сэр? — услышал я голос девушки-гардеробщицы.

И в этот момент мне окончательно стало ясно, что я поступаю опрометчиво. Предположим, я спущусь сейчас в холл и войду в бар, где меня должна ожидать Мэрвин. Ничего хорошего это не даст, потому что между нами давно все кончено. Да и кто знает, не дойдет ли какой-нибудь слушок до Кэй. В конце концов я женат, а Мэрвин Майлс замужем. И, повторяю, все, что было, — быльем поросло.

— Вашу шляпу сэр? — повторила гардеробщица. Затем в холле появилась другая девица, довольно хорошенькая, с подносом, на котором лежали гардении и сигареты; проходя мимо, она взглянула на меня.

— Нет, спасибо, в другой раз, — ответил я гардеробщице и вышел на улицу, где высились кирпичные дома, построенные еще в те дни, когда только что начинали осваивать эту местность по берегам бухты Бэк-бэй.

Прошагав полквартала, я зашел в аптеку и по телефону-автомату позвонил в «Комнату фараонов». Так будет лучше, благоразумнее, чем встречаться с Мэрвин.

— Будьте любезны, — сказал я, — передайте миссис Джон Рэнсом, что звонили от мистера Генри Пулэма и просили сообщить, что непредвиденные обстоятельства задерживают мистера Пулэма на службе. Он очень сожалеет, что не может встретиться с миссис Рэнсом.

Оказавшись снова на улице, я почувствовал, что ко мне возвращается хорошее настроение. Я чуть было не сделал глупость, но вовремя остановился. Теперь мне не нужно было что-то скрывать от Кэй, кроме того, я мог сейчас пройтись пешком и пораньше вернуться домой, поскольку нам предстояло отправиться в гости. Мэрвин не следовало мне звонить. В течение последних лет я не раз бывал в Нью-Йорке, но ни разу ей не звонил; Мэрвин не следовало и спрашивать меня, счастлив ли я.

Сейчас лучше всего было бы пойти в клуб и сыграть партию в сквош с инструктором игры Гэссом, даже если бы пришлось ожидать очереди. Хорошая партия с Гэссом все поставит на свое место, пусть даже из-за этого мне придется опоздать домой.

Дома, едва притворив за собой дверь, я уже в вестибюле почувствовал запах газа. Хотя пахло не так уж сильно и не было необходимости раскрывать настежь двери и окна, все же не оставалось сомнений, что недавно нанятая Кэй кухарка не чувствовала утечки газа из контрольной горелки. Дверь в столовую в конце холла была раскрыта, и на буфете в стиле ампир я увидел серебряную посуду. На не покрытом скатертью столе из красного дерева Элин расставляла два прибора, из чего я заключил, что Глэдис, вероятно, решила воспользоваться нашим отсутствием и пригласила на ужин свою лучшую подружку Гертруду Каунтер — девочку с торчащими изо рта зубами. Битси, черный кокер-спаньель, любимец Глэдис, сбежал с лестницы и тявкнул на меня. Это был дурак, настолько породистый, что у него совсем не оставалось ума, хотя все твердят, что для детей нет собаки лучше, чем кокер. Он надоел мне до чертиков, потому что каждое утро перед тем, как идти на службу, и каждый вечер перед тем, как лечь спать, я должен был выводить его на прогулку вокруг нашего квартала, какая бы погода ни стояла на дворе.

— Заткнись! — сказал я.

Битси «заткнулся» и поплелся в столовую, а я пошел наверх.

Кэй сидела в углу гостиной около своего письменного столика и разговаривала по телефону.

— Гарри, — обратилась она ко мне, — тебе надо поторапливаться, понимаешь? Поторапливаться! Ты страшно запоздал.

— У нас еще вполне достаточно времени, если только из прачечной доставили мои сорочки.

— Элин искала твои запонки, но не могла найти.

— А разве их нет в маленькой круглой коробочке на шифоньерке? Не в квадратной, а в круглой.

— Нет… Алло, это ты, Грэйси? Дорогая, я сожалею, что мне пришлось умчаться так рано. Как прошло?

— Кэй, — сказал я, — если эта девица снова отправила мои сорочки в прачечную вместе с запонками…

— Уж не хочешь ли ты сказать, что она опять подавала бутерброды из сухого печенья с рыбой?

— Кэй, — снова сказал я, — отправила она мои запонки в прачечную или не отправила?

— Да замолчи же ты! — прошипела Кэй. — Это я с Гарри, Грэйси. Обычная история с запонками… Ну, если она так умна, то почему же, по-твоему, она вечно молчит? Только ходит да звенит своими индейскими побрякушками. И старается передвигаться бесшумно, потому что во всем подражает индейцам.

— Кэй, — опять подал я голос, — может, ты поговоришь с Грэйси как-нибудь в другой раз?

— Да замолчишь ли ты наконец, Гарри? — воскликнула Кэй. — Если она снова съездит туда в будущем году, то уж наверняка кончит тем, что усядется где-нибудь в уголке и будет колотить в барабан, — и Кэй захихикала.