Джон Марквэнд - Г. М. Пулэм, эсквайр

— А сейчас звонит человек и предлагает уничтожить мышей в доме.

— Какой человек?

— Не знаю какой. Разве он не один?

— Конечно. Один берется уничтожить сразу и мышей и тараканов, а другой только мышей.

— Ну уж тут я не берусь решать. Он хочет поговорить с тобой, Гарри. Он звонит целый день.

— Так скажи ему, что я ушел.

— Гарри, тебе надо поговорить с ним. Ты должен как-то покончить с этим делом.

Невозможно было укрыться от телефона, но зато он всегда держал ваш ум в состоянии бодрствования. Только что вы сидели, за «Воспитанием Генри Адамса», а в следующее мгновение, еще не отрешившись от прочитанного, уже обсуждали наиболее гигиеничные и безопасные способы уничтожения паразитов, выслушивали настоятельные советы приобрести недорогой полис страхования жизни, либо пылесос, либо виргинскую ветчину, либо ящик флоридских грейпфрутов, или отчаянно отбивались от предложения выступить с исполнением негритянских песен в благотворительном концерте в пользу «Приюта малолетних бродяг».

Но вот очередной звонок меня совсем не касался. Звонила давнишняя школьная подруга Кэй — Сюзи Прохилл, которую интересовало, будет ли Кэй заниматься в кружке мисс Рейзит по изучению социологии. Мне всегда казалось, что если бы Кэй читала приложения к воскресным газетам, она и без кружка могла бы постичь всю премудрость, которую мисс Рейзит извлекала по крупицам из книг и периодических изданий, однако Кэй утверждала, что мисс Рейзит обладает живым, универсальным умом. Продолжая расставлять книги, я слышал, как они обсуждают детали предстоящих занятий.

Закончив разговор, Кэй вздохнула и тяжело опустилась в кресло.

— Боже мой! Опять этот кружок по социологии.

— Но ты же всегда говорила, что там интересно.

— Да? По-твоему, интересно слушать болтовню дам о вещах, в которых они ничего не смыслят?

— Но они же твои приятельницы.

— Ничего другого ты и не мог бы сказать. Мне хочется иногда, ну хотя бы изредка, встречаться с новыми людьми.

— С незнакомыми? Но ведь с ними труднее сойтись.

— Боже! Вот она, твоя философия: во всем соблюдать осторожность, ничем не рисковать, встречаться с одними и теми же людьми, потому что так спокойнее, — одним словом, всегда оставаться непроходимо скучным человеком.

Я подбирал последние книги — оставшиеся от отца тома «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха. Я понимал, что Кэй говорит так лишь от усталости, да и я, видимо, тоже устал, потому что в противном случае сумел бы сдержаться. По каким-то причинам все в этот день выходило у меня не так. Сразу же после приезда, еще до того, как Кэй и Биль ушли завтракать, я смутно почувствовал что-то неладное в наших отношениях. Это сказывалось и в том, как она посматривала на меня, и в том, как мы оба разговаривали.

— Может, я и скучный человек, но зато ты-то интересно провела день. Уж Биля-то Кинга не назовешь скучным, не правда ли?

— Что ты, собственно, хочешь сказать?

— Ничего особенного, только одно: если я не шофер, так мастер на все руки, а не мастер, так нянька.

— А кем же, по-твоему, была я все последние годы?

Я поднял два тома Плутарха, встал на стул и поставил их на полку. Кэй сидела, сплетя пальцы и сжав руки между колен; она думала, видимо, о прошедших годах, вспоминать о которых у меня не было ни малейшего желания.

— По правде говоря, не так уж мало оставалось у тебя свободного времени, — заметил я.

— То есть?

— Возьми, например, сегодняшний день. Ты завтракала с Билем Кингом. — Кэй хотела что-то сказать, но я повысил голос: — Подожди минуточку, Кэй. Я ведь не говорю, что это плохо. Я очень рад, что вы хорошо провели время, но это вовсе не значит, что и мне не хотелось бы поговорить с ним. Подумай сама, разве это справедливо? Я работаю, а ты жалуешься, что я скучный человек. Возможно, я действительно скучный, но не все думают так, как ты.

— Почему ты постоянно ко всему придираешься? Я сказала просто так, а ты ни с того ни с сего завел разговор о Биле Кинге. Если бы я только знала, что тебе не хотелось таскать из автомобиля эти проклятые вещи, я бы сама все сделала. И детей бы отвела завтракать, а ты бы мог отправляться с Билем.

Началась одна из обычных ссор, как и много раз до этого. Теперь, когда она уже разгорелась, я никак не мог сообразить, что именно послужило ее причиной.

— Да я и не говорил, что мне не хотелось таскать вещи. Но если Биль более интересный человек, чем я, то тут уже я бессилен что-либо сделать.

— Ну так и перестань твердить об этом. Ты из каждой мелочи делаешь проблему.

— Никаких проблем я не делаю. Ты не даешь мне договорить.

— Я уже сотни, нет тысячи раз слышала это. Ты прав, а я нет. Ты мил и терпелив, а я…

— Кэй, давай прекратим разговор, — попросил я и прикрыл дверь, чего, как тут же выяснилось, не следовало делать, потому что Кэй рассердилась еще больше, усмотрев в моих действиях намек на то, что она не сумела сдержать себя, а я вот сумел.

— Открой сейчас же, — решительно заявила Кэй, — и не устраивай мне сцен.

— Кэй, прошу тебя, давай прекратим этот разговор.

Кэй испустила глубокий, хриплый вздох, и мы оба замолчали; в самом нашем молчании было что-то нехорошее. Я слышал тикание часов на моем столе и какой-то шум на заднем дворе. Начинало темнеть, и я включил настольные лампы.

— Боже мой! — воскликнула Кэй. — И зачем только мы поженились!

Что-то такое не раз говорилось между нами и раньше. Мы и прежде, вновь и вновь, спрашивали себя, зачем мы поженились.

Я собирался поставить на полку третий том «Сравнительных жизнеописаний», но мне вдруг показалось, что переплет начинает отрываться, хотя едва ли я заглядывал в Плутарха после окончания университета. Я раскрыл книгу, и два листка почтовой бумаги упали на ковер.

— Ого! — заметила Кэй. — Письмо!

Она подняла один из листков, и только тут я вспомнил, что хранил в книге два письма от Мэрвин Майлс, которые давно следовало бы сжечь. Кэй поднесла бумагу к свету, и выражение ее лица, как и ее голос, когда она заговорила, мгновенно изменилось.

— О Гарри! Гарри! Да это любовное письмо!

Я должен был знать, что Кэй рано или поздно наткнется на письма, она всегда ухитрялась обнаружить все, что я пытался скрыть от нее. Так случилось, когда я купил ей к рождеству украшенные драгоценными камнями ручные часики. Перелистывая мою чековую книжку, она случайно наткнулась на фамилию ювелира, цену и все прочее. То же самое произошло, когда я хотел сделать для нее сюрприз и купил новое меховое манто. Меховщик в состоянии минутного затемнения отправил посылку не в контору, а домой, и Кэй машинально вскрыла ее. Всегда происходила какая-нибудь маленькая случайность, в результате которой мои тайные замыслы сводились на нет.