Никки Сикс - Героиновые дневники. Год из жизни павшей рок-звезды[The Heroin Diaries: A Year in the Life of a Shattered Rock Star]

НИККИ: Я провел месяцы и даже годы, живя со своим дедом Томом и бабушкой Ноной в Айдахо и Техасе, когда понял, что моя мать не собирается заниматься мной. Том строгий, справедливый и хороший человек, но я был невероятно привязан к Ноне, которая любила меня больше, чем родная мать. Она всегда прощала меня, и я мог быть совершенно непослушным сорванцом.

ДИНА РИЧАРДС: Мне разбивает сердце, то что Никки говорит, будто я не хотела о нем заботиться. Когда он был ребенком, я любила его больше жизни. И сейчас люблю. Я всю жизнь хотела сказать ему правду, но у меня просто не было возможности. И правда в том, что моя родная семья, моя мать и сестры, объединились против меня и отняли у меня Никки.

Я не знаю с чего все началось. Я была так наивна. Ведь это невозможно себе представить, что твоя семья способна на такое, но они сделали это. Они делали это постепенно. Началось с того, что они просили прислать к ним Никки на выходные. Потом на пару недель, потом на месяц, потому что, как они утверждали, мальчик должен расти под мужским влиянием.

Я так скучала по Никки, я думала, они хотят помочь мне, и скоро он вернется ко мне, даже когда он стал проводить у них в Айдахо все лето. Но они говорили ему, что мне на него наплевать, а мне стали говорить, что он не хочет ко мне возвращаться.

Я не понимала, что они настраивают его против меня, до тех пор, пока ему не исполнилось 10. Я просто болела, так я скучала по нему, и позвонила сказать: Никки, пора возвращаться домой. И Никки ответил мне: Нет. Когда у тебя появятся корни, нормальная жизнь и ты будешь в состоянии заботиться о ребенке, тогда я и вернусь домой. Такое из уст ребенка…это было не слишком трудно для меня, понять кто вложил туда эти слова.

Когда умерла моя мать, Том и сестры даже не сказали мне, где она кремирована. Он сказал мне только когда мои сестры уже растащили все ее вещи.

ТОМ РИЗ: Чушь собачья! Мы с Ноной даже между собой не сказали ни одного плохого слова при Никки о Дине. Мы очень осторожно о ней говорили. Если она и говорит о нас какую–то чепуху, мы–то знаем, что очень хорошо думали, прежде чем что–то сказать о ней.

Когда Дина присылала к нам Никки, мы ничего ему не говорили. Мы никогда не хотели вмешиваться в жизнь этого мальчика, он был очень самостоятельный. Если Никки хотел ехать к матери, мы оплачивали дорогу и туда и обратно. Если он не хотел ехать–он не ехал, но он всегда ЕХАЛ, до тех пор, пока ему не исполнилось 13.

Дина все время отсылала его обратно. Она вышвыривала его из Лос — Анджелеса, и из каждого другого места, куда ее только заносило. Нам звонил Никки и говорил: Бабушка, можно я приеду домой? И мы высылали ему деньги на самолет до дома. Однажды Дина просто бросила его в Спарксе, в Невада с какой–то женщиной, и уехала с мужиком. Женщина позвонила нам и спросила: Что мне делать с этим мальчиком? Я сел в машину и поехал забирать его.

Дина пропащая шлюха и наркоманка. Как вы это называете-ЛСД, марихуана, она употребляла все это. Еще до того, как родилась Сеси, до того как родилась Лиза, даже до того, как родился Никки. Она летала полжизни.

Никки был предан матери много лет, больше, чем она того заслуживала. Когда он просил нас о чем–то, то получал это. Когда он просил о чем–то Дину, она посылала его к черту. Никки хорошо к ней относился, пока они не переехали в Сиэтл, ему тогда было около 13 лет, и она вышвырнула его оттуда тоже. После этого он больше не хотел с ней общаться. Я думаю, он решил, что ей это все–равно.

НИККИ: Какая сторона лезвия острее? Ложь или правда? Все уже безразлично, когда твое горло перерезано и ты лежишь в море крови на глазах у всего мира.

8 мая 1987

22.00

Том здесь, и наверное это для меня к лучшему. Я не могу при нем так расслабляться, и только принимаю необходимую дозу в ванне.

Вчера заходил Томми. Выпили виски. поболтали. Томми может сказать, что я больной. Том спросил, не пойти ли мне к доктору. Я ответил, что это обычная простуда…если я пойду к врачу и он увидит мои вены, он мгновенно вызовет полицию!

Я собираюсь пойти в клинику Burbank завтра и зарегистрироваться на 30-дневную программу, но посещать я ее буду только 3–4 дня, этого хватит…

0 мая 1987

23.40

День первый без наркотиков

Сегодня ходил в клинику и получил первую дозу. Я без героина. Выбросил все свои принадлежности, даже коробку Dom Perignon. Хочу сказать тебе, я ужасно болею. Я достал поддельный рецепт на Валиум и Перк(Percocet или Percodan обезболивающие препараты, содержащие алкалоиды опия), мы все так обманываем. Это всегда помогает снять боль.

У меня жуткий понос и рвота, но я пытаюсь держать себя в руках, ради моего деда…Господи. спасибо. что он есть…

НИККИ: Я помню как Том приезжал в героиновый дом. Когда ты сам на пике кризиса, тебе нелегко заметить боль другого человека. Оглядываясь назад, я понимаю, что дед имел дело тогда с очень сильной болью. Потеря Нонны была для него самым тяжелым испытанием, через которое ему приходилось проходить в жизни, и вот, вдобавок к этому, мальчик, которого он вырастил, находится в показательном полете, и держит курс прямо к скорой смерти. Возможно он спас мою жизнь и я всегда буду перед ним в долгу за это. Я всегда буду жалеть о том, что тогда мне было не до него.

ТОМ РИЗ: Когда Нона умерла, Никки был в ужасном состоянии. Я приезжал, побыть с ним один или 2 раза, и тот образ жизни, который он вел тогда, мне не нравился. И, какой же он был худой! Хороший порыв ветра мог бы поднять его от земли.

Никки не кололся при мне, но очевидно, что вообще он делал это. Он мог сидеть, общаться со своими приятелями, и их наркоманские разговоры вероятно имели для них смысл, но для меня это звучало полной тарабарщиной. Я видел таких людей в свое время в армии. И никогда меня к ним не тянуло.

Находясь у Никки я часто открывал дверь его визитерам. Иногда это были девушки. Я всех впускал, кроме тех кто мог принести наркотики. Я никогда бы не позволил войти торговцу наркотиками. Один парень был похож на такого, я наставил на него ствол, и больше он не возвращался.

Я беспокоился о Никки и говорил ему. что думаю, но это просто в одно ухо влетало, а из другого вылетало. Пытаться остановить Никки, то же самое. что пытаться остановить торнадо. Я не мог сделать ничего, только смотреть на него…и надеяться.

11 мая 1987

Полночь

День второй без наркотиков

Я не могу поверить, уже 2 дня я без героина! Сегодня, когда ходил за своей дозой. видел несколько знакомых. Проклятое дерьмо…оно просто рушит человеческие жизни. Сначала это кажется таким сладким, а потом. в один прекрасный день ты просыпаешься чудовищем.

Увидимся завтра…слишком болею. чтобы писать…я так мало спал…

12 мая 1987

23.00

День третий без наркотиков

Уже три дня ничего. Это самая тяжелая, болезненная ломка из всех что у меня были, как шоковая терапия. Просто задница разрывается, блюю и сру, я бы принял чего–нибудь, но не хочу сдаваться. Сегодня худший день. Так всегда. на третий и четвертый день многие сдаются. Я не могу спать от боли.