Михаил Попов - Колыбель

— Я все пересчитаю.

Денис притворно вздохнул.

— И убери с глаз долой пустые бутылки.

— Борьба за экологию?

— Давай хоть здесь не будем гадить!

Добровольцы с тоской глядели, — их к тому времени уже отпустило, — как исчезают в полумраке хижины под травяными циновками большие и маленькие бутылки.

Товарищ инженер удалился.

Денис смотрел на похмельных аборигенов. Все они далеко не на одно лицо. Вот этот со шрамом…

— Слушай, вас же надо как–то звать. Ты будешь Отто. Твое имя Отто, понял?

Господин аниматор не успел, хотя и собирался объяснить парню, почему он именно так его называет, что он похож на Скорцени, парень очень воодушевился, захлопал глазами, встал и горделиво прошелся и сделал какой–то жест в сторону Параши. Денис понял: до сих пор она была единственная, кто обладал именем, и этим она была как–то выделена из общего числа и даже, возможно, вознесена над остальными.

Заволновался второй певец, белобрысый, он выразительно пялился на Дениса — мол, а я?

— А ты — Борис, ударение на первом слоге, понял? — Он имел в виду забавного лондонского мэра.

Денис был очень доволен собой. Ему явно удалось сделать открытие, до которого строгий товарищ инженер еще не додумался. Убудцы по неизвестной пока причине страшно заинтересованы в обретении имени. Жили, надо понимать, без этого, но тужили. Он интуитивно нащупал спрос и закрыл его адекватным предложением.

А в чем его выгода в данной сделке? Надо подумать. Придумалось быстро. И Отто, и Борис охотно выполняли просьбы господина аниматора, когда он обращался к ним по имени. Забавно — имя было здесь чем–то вроде валюты. Причем, кажется, ближе к неразменному пятаку, чем к обычному дензнаку или электронной карте, невидимо тающей с оплатой каждой отдельной услуги. Сколько раз ни кричи Отто, Отто не становится менее готовым к тому, чтобы принести баклажку с водой.

Но обнаружился и нюанс. Денис крикнул своему нукеру не Отто, а Скорцени — никакого действия. Объяснил, что Скорцени и Отто — это одно и то же. Не подействовало. Отто был только Отто, и ничего больше. Это надо было запомнить, жители Убуди — люди слова.

Люди моего слова, самодовольно уточнил Денис.

— Как–то недалеко от Магадана довелось мне оказаться, и там выбрели мы с друзьями на юкагирский поселок в три чума. Чтобы не поить водкой охотников, угостили растворимым кофе.

Денис утрированно кивал: понимаю, понимаю.

— Так у вождя полопались сосуды в носу и в мозгу.

— Жаль, что у вас колы с собой не было.

Товарищ инженер вздохнул:

— Зря ты так.

— Как?

— Извини, но у меня такое впечатление, что ты на все готов.

— На что, дядя Саша? В чем вы меня конкретно подозреваете?

— Ты смотришь на них так, как будто они не совсем люди.

— Успокойтесь, читали Веркора, все понимаем.

— О чем ты?

— Проехали. Я, скажу вам честно, не могу не видеть, что убудцы, так их назовем, от обычных людей, от негров даже, отличаются.

— Вот этого я и опасаюсь. Негры, они не «как люди», они люди…

— Не шейте мне расизм, негры и не негры, мы все братья, а кто не братья, те сестры, но со здешними у вас этот фокус не пройдет. Вы же человек точных знаний, не можете же вы не видеть, насколько они не равны нам. Пусть лучше нас, но не то же, что мы.

— В чем?

— Вот это я и хочу выяснить.

— Вот это меня и пугает. Что ты себе позволишь ради этого выяснения.

— Как будто вы не тем же самым занимаетесь.

— Я осторожно пытаюсь определить, чем им можно помочь.

— Ой, такая чистенькая благотворительность.

— Не только, я не откажусь, если обнаружится, что убудцы, как ты их называешь, будут нам в чем–то полезны.

— Корабль построить?

— Хотя бы.

— А пока не оказались?

— Нет, Денис, не оказались.

Товарищ инженер встал и пошел вон с хутора. За ним последовала группка его сторонников, сидевших во время этого разговора в сторонке. Белые гости разговаривали негромко, так что дядю Сашу нельзя было обвинить в том, что он хочет понравиться аборигенам. Но Денис все же обвинил. Слишком уж он перед ними стелется. Придется одному нести бремя белого человека.

— Я буду делать то, что считаю нужным! — крикнул Денис в спину напарнику.

Он не ответил.

Холм опустел.

Подчиняясь не реальному исследовательскому интересу, а просто желая привести в исполнение угрозу, только что брошенную в адрес напарника, Денис скомандовал:

— Парашка, принеси воды!

Девушка мгновенно явилась и сразу с двумя баклагами. Пить не хотелось. Денис — «А, надо охолонуть», — вылил ее себе одну на голову и шумно зафыркал от удовольствия, оставаясь в лежачем положении.

— Кайф!

Девушка присела на корточки, ей было любопытно, что–то вроде улыбки было на ее губах. Хочет узнать, что означает только что прозвучавшее слово.

— Знаешь, что такое кайф?

Ответ отрицательный.

Денис взял вторую баклажку и несильно плеснул из широкого горлышка ей на грудь. Она, хмыкнув, чуть отпрыгнула на пружинистых ногах и шлепнула ладонями по персям. Что сработало: ощущение прохлады или внезапное чувство стыдливости? Вода как бы сделала видимой ее наготу.

Видимой, но вряд ли осознаваемой.

Причем она теперь сидела так, что и нижняя нагота была предъявлена созерцанию, с природным бесстыдством.

Денис кашлянул несколько раз, отвернулся на секунду, потом обежал взглядом окрестность — свидетелей не было. Отто с Борисом ушли с мотыгами через плечо. Они любили быть поблизости от Дениса, как будто надеялись, что это может быть чревато для них чем–то полезным, но все же каждый день и на поле проводили несколько часов. Полудворня–полукрестьяне. Даже старуха от вечного костра куда–то отвалила.

— Ну, что мы будем с тобой делать? — спросил Денис у девушки немного не своим голосом. Если бы дело происходило не на Убуди, он бы волновался меньше. Как вести себя с обычными девицами, он знал очень хорошо. А тут — вдруг полопаются сосуды?

— Кайф? — произнесла девушка с вопросительной интонацией.

Настаивает на уроке? По–хорошему — нужно было ее, конечно, мягко прогнать, в смысле отослать… чем может закончиться это исследование?! Но, видимо, остатки научной добросовестности вынудили Дениса попробовать изобразить с помощью звуков и телодвижений то, что он называл этим словом.

Она молчала несколько секунд, задумчиво играя выражением в общем–то непроницаемых глаз, а потом воодушевленно воскликнула:

— Кайф! — и со всей радостью полного понимания. То есть какие–то виды непосредственного удовольствия убудцам доступны.

— Но не всегда это обливание водой! — как бы вразумляюще и одновременно вкрадчиво сказал Денис, уже внутренне изготовившийся к тому, чтобы подтолкнуть девушку в нужном для него направлении. Но не слишком активно и ни в коем случае не грубо, превращая все в забавную игру.