Юрий Хвалев - Рассказы из цикла Сюрреализм от Я до Я (1-6)

Утренний час, а именно столько мой герой тратил на сборы, имели строгую очередность: зарядка, водные процедуры, затем завтрак, далее одевание в цивильный костюм. Сегодня были дерзко нарушены. Проигнорировав всё: кроме еды и одевания, Эрик приступил к осмотру жены, которая, занимаясь фитнесом и проповедуя здоровый образ жизни, спала нагишом. Найдя на её теле несколько прыщей и два (чужих) засоса, трусоватый пропагандист уже собирался сделать вывод, нагнетающий очередной страх. Но ему помешал лежащий на тумбочке противогаз. Из–за растущих нагрузок жену последнее время мучили газы. Пощупав противогаз, до Эрика дошло:

«Изменяет».

А чтобы сделать ему страшнее натягивает противогаз.

Жена во сне, как ни в чём не бывало, повернулась на бочок, машинально приняв манящую эротическую позу.

У пропагандиста не дёрнулся ни один мускул; сегодняшний страх и вчерашняя любовь — несовместимые понятия.

Когда в спальню как всегда бесцеремонно ворвалась тёща, чтобы непременно сверить часы, потому что её часы, как она выражалась:

«Лгут и не краснеют».

Эрик, словно нашкодивший ребёнок, стоял в углу, упрекая себя в трусости.

Увидев голую дочь и одетого зятя, тёща расстроилась.

— Простите я опять не вовремя, — констатировала она. — Часы опять дали маху.

— Ну, ма–а–а! — простонала во сне дочь.

— Хорошо, хорошо. Уже ухожу. — Согласилось она, смотря с пристрастием на угловатого зятя, выдумывая, чем бы его достать. — Эрик, в доме кончились наличные деньги.

По мимике её полного лица Эрик уразумел, что случилось что–то из ряда вон выходящее, возможно, опять сломался телевизор, который из–за долгоиграющих сериалов постоянно зависал.

— Окей, — вставил Эрик. — Я вызову телевизионщика.

— Банкира лучше вызови, — съязвила тёща и, уходя, добавила:

— Чучело!

Действительно из–за забастовки «Банкнотного двора», работники которого требовали прибавки жалованья, возникли перебои с наличностью. И хотя финансовый кризис давно миновал, круговорот дензнаков в среде населения застопорился. Банкоматы принимали карты, делали выписки красивых сумм, но денег не выдавали. Видя разгневанную толпу, крупные банки изменили время работы, рекомендуя переходить на безналичный расчёт, мелкие — сменили вывески. За товары и услуги от безысходности приходилось расплачиваться натурой.

Пропагандист мимоходом заглянул в кошелёк; среди банковских карт вид бумажной наличности вызывал не свежую анахроническую мысль:

«Не в деньгах счастье, а в их наличности».

Из–за боязни угодить в аварию, Эрик забросил собственный автомобиль, и передвигался исключительно на такси, при этом забывая вовремя платить за проезд. А брошенная им фраза:

«Простите, я тороплюсь», ввергала таксистов в отчаянье.

— Лучше заплати за проезд! — угрожали таксисты.

— После дождичка в четверг, — улыбаясь, говорил Эрик, и незаметно смывался.

Новый имидж Эрика сослуживцы встречали ухмылками, а он в отместку перестал здороваться, потому что в конторе намечалось сокращение, и все находились в натянутых, словно тетива лука, отношениях. Оставалось дождаться, кто же вылетит из конторы первым. Сослуживцы верили, что первым летуном будет Эрик. Потому что: во–первых, идея отказа от благ цивилизации, которая пропагандировалась им, вызывала у населения естественный отпор, во–вторых, призыв к переселению из города далеко загород (в безлюдные края) порождал акции протеста, ну а третьих, все были просто уверены, что мудаки должны сокращаться первыми.

Эрик несколько раз прошёлся по коридору, туда–сюда, наблюдая, как с лиц конторщиков слетают ухмылки, потому что, согласитесь, ухмыляться бесконечно невозможно. Когда все лица понемногу застыли, Эрик, оказавшись напротив директорского кабинета, незаметно кивнул, просто так — наудачу. Дверь в ответ распахнулась, и откуда–то из глубины повеяло холодком. Сквозняк навевал порциями, словно завораживал. Особенно приятно было бритому черепу, скользя по правильной форме, сквозняк не задерживался, а лишь обозначал своё присутствие.

— Кто там, войдите. — Голос секретарши звал из глубины.

Эрик зачем–то испугался, возможно, наступил очередной час боязни, и сразу почувствовал, что висит на волоске. Он сделал шаг в кабинет, затем машинально провёл рукой по лысой голове и, не найдя там, естественно, волос, понемногу успокоился.

Секретарша прикрыла за ним дверь; намереваясь, подслушивать.

Директор стоял у окна и в уме считал белых ворон, которые облепили искусственное вечнозелёное дерево. Казалось, что дерево плодоносит воронами. Дойдя до цифры тридцать три, директор сбивался и начинал считать заново, так как пернатые всё время перескакивали с ветки на ветку.

— Эрик, мне очень жаль, — вдруг сказал директор. — Несмотря на то, что у меня к вам нет по работе претензий, я должен вас уволить.

— Вы когда–нибудь сидели на луне? — естественно не слыша собеседника, спросил Эрик.

Директор опешил.

— Серп луны, он такой покатый, с него можно свалиться, — размышлял директор, думая о чём–то своём. — Откуда? — переходя на шёпот, спросил он. — Вы знаете, что я лунатик? Ведь об этом знает только моя жена.

— В период убывающей луны по ней бегают такие маленькие человечки, — Эрик показал пальцами размер. — А когда луна растёт, человечки увеличиваются.

— Эрик, вы лунатик? — поманив подчинённого, директор смерил Эрика взглядом. За стекляшками очков, плавали пучеглазые глазки. — Скажу по секрету: я тоже постоянно вижу этих человечков…

— Да–да, почти всегда, когда смотришь на луну через подзорную трубу, — Эрик закатил глаза. — Страх ненадолго исчезает.

— Вам не нужно ничего бояться. — Директор взял список лузеров и вычеркнул Эрика. — Я вас оставляю, и ещё… прибавляю жалованье. — Директор положил на стол конверт. — Вот возьмите, и можете быть свободным…

Эрик взвесил наличность. Исходя из толщины конверта, а также купюр, обычно сотенных, которые предпочитал директор, сумма была кругленькой. Оставшись доволен прибавкой, трус ретировался.

Секретарша уже хотела разнести убийственную новость, что ненормальный получил наличные, но её кликнул директор.

— Корнелия, мне очень жаль, — сказал он. — Несмотря на то, что у меня к вам нет по работе претензий, я должен вас уволить.

— Почти всегда, когда смотришь на луну через подзорную трубу, — Корнелия кокетливо улыбнулась. — Страх ненадолго исчезает.

— Что?! — директор топнул ногой.

— Ой! — от досады секретарша прикусила губу. — Я забыла сказать про луну и маленьких человечков.

— Пошла вон, дура! — директор указал пальцем на дверь. — Ты уволена!

— Я никому не скажу…

— Вон!!