Михаил Колесов - Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]

— Это могут быть «дезертиры», — неуверенно сказал он.

Отец рассказывал, что иногда только что прибывшие солдаты, уходили «погулять» в тайгу, думая, что тайга — это просто большой лес. Если кто–то из них не возвращался к «поверке», отправлялись их искать. Отец переодевался в свой «охотничий костюм», который представлял собой просто его старую форму без знаков различий, брал охотничье ружье и говорил:

— Ну, я пошел за «зайцами». К ужину не ждите.

Он всегда возвращался с «зайцами», которые после такого похода отсиживались на «губе». Они никогда не уходили в лес с оружием, поэтому Сергей знал, что нечего их бояться. Но все–таки решил костёр больше не разжигать.

— Ну, иди спать, — сказал он Юре. — Твоя смена кончилась.

— А как же ты останешься один? А если «они» придут сюда?

— «Они» сюда не придут, потому что не знают, кто здесь, — сказал Сергей, больше убеждая себя, чем приятеля. — На всякий случай, ты возьми с собой саперную лопатку. А у меня есть штык.

— Ну, ладно, я пошел. Но, ты, если что, буди меня, — сказал на прощанье Юра и исчез в шалаше.

Сергей остался один. Костёр догорал, и темнота вокруг сгущалась. Это было даже лучше, потому что в темноте ориентироваться было легче. Огонь на противоположной сопке продолжал гореть. Но чем больше Сергей вглядывался в него, тем больше он сомневался. Костёр так не горит!

Костёр в лесу горит, либо уменьшаясь, время от времени, либо увеличиваясь. Вокруг него в темноте обычно виден некий «ореол» разлетающихся искр. А здесь огонь горел ровно, как будто кто–то включил большую лампу дневного света.

Подумав об этом, Сергей вспомнил, как однажды он поздно ночью на велосипеде возвращался домой от своего друга Николая. Друг его жил в рыболовецком посёлке на берегу моря в километрах двадцати от гарнизона, только в другую от «Промысловки» сторону. К этому посёлку вела бетонная, вероятно, военная дорога. Так что, мчатся по ней на велосипеде было одно удовольствие. Правда, в конце пути приходилось сворачивать с этой дороги и километра два спускаться к морю по петлявшей просёлочной дороге, в которой грузовиками была продавлена одна глубокая колея. Но он овладел этим «слаломом» и спускался, не слезая с велосипеда, за несколько минут. Назад вверх приходилось вести велосипед в руках.

Сергей очень любил эту маленькую рыбацкую деревушку. Они с другом обследовали все береговые окрестности. Облазили вытащенные на берег старые рыболовецкие суда. На вёсельной лодке уходили к скалам, ограждавшим вход в бухту. Там рыбачили и купались. В доме друга его принимали, как своего. Обычно он оставался ночевать. Но однажды он решил вернуться домой вечером, надеясь проскочить до наступления ночи. И не успел. Ночь его застигла на середине дороги. Но фонарик на велосипеде работал надёжно, и он спокойно крутил педали.

Вдруг Сергей увидел впереди два огонька, которые он принял за светящиеся глаза довольно крупного животного. Какой зверь мог оказаться на дороге? Он знал, что волков здесь никто не видел. Но волк мог появиться там, где его никто не ждет. Может быть, рысь? Останавливаться было нельзя. Если он повернет обратно, любой зверь догонит его в два–три прыжка. Единственная надежда оставалась на то, что огонь фонарика отпугнет зверя. А ещё Сергей подумал о том, что «нормальные» звери летом на людей просто так не нападают.

Эти мысли пронеслись в голове молнией, и он продолжал «жать» на педали, приближаясь к огонькам.

Но в какой–то момент он понял, что проскочил между ними!? Он резко затормозил и оглянулся. Огоньки также ровно продолжали гореть сзади.

— Чёрт, — засмеялся Сергей. — Это — же светлячки!

Успокоившись, он сел вновь на велосипед и продолжил путь…

Сейчас, вспомнив об этом забавном приключении, Сергей уже знал, что этот огонь в тайге не может быть костром. Когда стало светать, огонь моментально исчез, как будто кто–то выключил лампу.

Поднимавшееся солнце осветило кроны деревьев, и Сергей понял, что они шли правильно. На востоке был океан. Он залез на большое дерево, под которым они провели ночь. Это оказался старый дуб, по крепким веткам которого он легко забрался наверх. На счастье, их сопка оказалась выше других соседних сопок. Очень далеко в лучах утреннего солнца он ясно увидел город на берегу моря. Это была Находка! Значит «Промысловка» находится сзади. Он слез с дерева. Внизу его уже ждал Юра.

— Поднимай малышей, — сказал ему Сергей. — Пора домой.

Ребята двинулись вниз с вершины гостеприимной сопки. Через некоторое время они вышли на просеку ЛЭП. Вскоре они уже были дома. Войдя в дом, Сергей посмотрел на настенные часы. Ещё не было восьми часов утра. Куры уже гуляли по двору. В сарае его возмущённо встретил голодный поросёнок. Отцовский мотоцикл стоял на том же месте, где Сергей его вчера поставил. Теперь у него была одна забота, как объяснить отцу, почему мотоцикл вдруг перестал работать…

Прошло время, и отец Сергея узнал об их походе на «полигон». Тогда Сергей спросил его о странном огне в тайге. «Это — «гнилушка», — рассмеялся отец. — Так светится в ночи большое старое дерево, сгнившее изнутри».

Было начало осени, когда мы приехали в Гурзуф с Дальнего Востока после демобилизации отца. Здесь мне предстояло заканчивать десятый класс. Школа находилась в старинном двухэтажном здании, окруженном своим небольшим парком. Классные комнаты были небольшие, но с высокими потолками и большими светлыми окнами. Все помещения выходили в большие просторные холлы. Здесь занимались только старшие классы, а младшие находились в другом здании. Так что не было ощущения привычной школьной рутины, а присутствовала необычная атмосфера свободы и какого–то вне возрастного равенства. Все друг друга хорошо знали. Учителей было немного и, хотя некоторые из них были уже в значительном возрасте, однако, отношения со старшеклассниками были скорее личными, чем «педагогическими».

Учебный год уже начался. В классе, в котором я оказался, было всего четырнадцать человек: семь девчонок и семь парней. Приняли меня сначала очень настороженно. Но вскоре мои некоторые спортивные увлечения (гимнастика, бокс и пр.) безболезненно расставили все «по своим местам». А мой немецкий аккордеон принес мне определенную популярность в школе и за ее стенами. В нашем классе образовался мужской «квартет». У одного из парней, отец которого раньше служил в Германии, кроме привезенного от туда аккордеона, оказался большой запас немецких музыкальных нот. Был и у меня неплохой запас нот современной эстрадной музыки. Мы создали «джаз–банд» (два аккордеона, гитара и «ударные»), который участвовал в школьных концертах, играл на танцевальных вечерах. Нас стали приглашать в другие школы. В то время на Южном берегу Крыму разразился танцевальный «бум»: танцевали все и везде. В каждом поселке было несколько танцевальных площадок, пользовавшихся огромной популярностью. Однако, действительно танцевальной музыки, тем более «живой», практически не было. Так что мы оказались в «нужном месте в нужное время» и вскоре стали «знаменитыми».