Александр Грог - Время своих войн 3-4

…Николай Васильевич, крещенный калмык, поступил противно как Православию, так и природе человеческой — женился на собственной дочери, младше себя на 25 лет и прижил от нее четырех детей…

…Мойша, богатый еврей, торгующий спиртом, не брезгующий заниматься шантажом, мошенничеством и вымогательством (отчего на него было заведен уголовное дело), имея характер скандальный и мстительный, был уличен в поджоге 23 домов своих соплеменников в Староконстантинове…

Какое значение для русской истории имеют два упомянутых случая? Никакого бы не имели, если бы однажды эти две семьи не породнились, и один из внуков, воспитываемый на позициях ненависти к России, не взял себе псевдоним — «Ленин».

Псевдоним для мужчины странный, к реке Лена, как и женщинам, носящим это имя, какого–либо отношения не имеющий. Но все же, но все же… Исходя из публикованных в Оренбурге личных писем Зиновьева — Апфельбаума (к Ленину и обратно) можно было заключить, что г-н Ульянов (Бланк по матери), кроме патологической агрессивности, и периодических приступов нервно–мозговой болезни, страдал педерастией, и кроме Апфельбаума (Зиновьева), сожительствовал также и с Лейбой Бронштейном (более известным под псевдонимом — Троцкий)

Считал ли он, Зиновьев, что после смерти Ленина, как наиболее «близкий» к телу человек, должен заведовать всем этим нежданно свалившимся в руки кагала хозяйством под названием Россия, но с жаром интриговал против своего постельного конкурента, из–за чего тот и этот, растратив силы, пропустили вперед фигуру неожиданную.

Знал ли о всем этом Сталин? Несомненно!

С этим укоренившимся презрением, даже брезгливостью, с выражением «проститутка-Троцкий» — выражением ушедшим в народ, использующим его по всякому поводу в обиходе, но, впрочем, считающим, что это касается только «политической проституции». Женская проституция может существовать, как способ выживания средь сильных и жестоких. Но мужская проституция — это не камуфляж, не способ выживания — это отражение истиной души. Всегда и без исключений.

Гитлер также не отличал педерастии мужской от педерастии политической — изменил своему мужскому естеству? — значит, изменишь и во всем остальном и заключал педерастов в концентрационные лагеря.

Россия во все времена (кроме новейших) разбиралась с тем, что такое мужеложство по меркам здоровья. Государственное и Общественное преступление! Которое перестало быть преступлением едва ли не первым декретом пришедшего к власти еврейства, и человеческое статус–кво было восстановлено позднее усилиями Сталина. (Еще одно его «преступление» в череде многих.) Но началось то в общем–то почти невинно — какой–то калмык со странностями, окрещенный в «Николаи Васильевичи» женился на своей дочери… Но странности подобных характеров гарантированно отражаются на их потомках, создается «дурная кровь», а если к ней примешивается кровь специально созданная, от той породы, что выводили от времен пустынных скитаний, воспитывая на завете хоть и «ветхом», но к руководству вечном, на «убейте всех».

Семья–клан являющаяся организатором двух мировых войн, начала с того, что братья Рокфеллеры (все четыре), расписанные отцом по мировым угодьям, женились на своих родных сестрах, чтобы не делить богатство, и преумножить выродков.

Здоровые нации не занимаются подобным скрещиванием. Выбитые в войнах пассионари, пусть не в прежнем качестве, но восстанавливаются через два–три поколения, а если с идеологическим подогревом, то и раньше — как раз к той войне, на которой должны погибнуть.

За все разом браться — ничего не сделать. Седой, Извилина и Георгий умеют планировать. Умеют и, распределив, сами работать, не чураясь никакой, даже самой грязной. Крови бояться?.. Когда своей готов щедро плеснуть, чего чужой расстраиваться?

Являясь людьми выживания — сильными людьми, людьми действия, а не заламывания рук, хватаний за голову и причитаний — в цинизме своем (цинизм в данном случае — крайняя форма реализма), готовы были проталкивать к спасению лишь сильных, а отнюдь не слабых, как это навязывает мораль.

Новую мораль создают слабые, и не иначе как для собственной безопасности, они прилагают к продвижению ее невероятные усилия, именно мораль они выбирают предметом выживания, и эта мораль позволяет им оставаться за спиной сильных. Слабые плодят слабых, сильные тоже плодят слабых, когда принимают их мораль. Слабость никогда не прикладывает усилий в сторону, чтобы стать сильными, слабость — это форма защиты. Сильные поднимаются в атаку и погибают первыми, слабость остается лежать на земле, дожидаясь — чем дело кончится. Слабость оперирует тем, что у нее, как у всякой слабости, множество талантов, которых не развить туповатым и недалеким «сильным». Их мораль не стоит на месте, она развивается, втягивая в себя все категории, с жаром доказывая, что педерасты изначально, «по факту своего рождения», талантливее остальных, и приводит множество причин, по которому мир должен повиниться перед ними и предоставить … не замечая, что те же самые аргументы приводились по отношению к евреям, и мир уже перестает понимать, что выращивает.

Бренд — беззащитный, веками отторгаемый обществом педераст, тонко–чувствующий и ранимый, по иронии судьбы на какой–то момент перестал отличаться от бренда еврея, слился с ним. Бренды способны переноситься и на государства. Маленький беззащитный Израиль в непонимающем его агрессивном и враждебном окружении. Но и многотысячные слеты–парады педерастов всего мира как в Израиле, так и в Нью — Йорке (его филиале и штаб квартире) уже не могут считаться случайными. Все переплелось, все взаимосвязано, все используется по схеме и не один раз, но мир отчего–то больше не в состоянии видеть, сталкиваясь, он уже не блюет — привык.

----

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

«Нет никакого сомнения в том, что движение абстрактного экспрессионизма в США субсидировалось ЦРУ — интенсивно, но окольными путями (анонимными пожертвованиями некоторым галереям, выставлявшим абстракционистов), без ведома самих художников. ЦРУ не создавало этого движения: организация просто–напросто решила, что абстрактный экспрессионизм — самое мощное оружие против социалистического реализма в идеологической войне…»

/Би — Би-Си/

(конец вводных)

----

— И кем?

— По уставу Русской Правды.

— Это что? Секта такая новая?

— Старая, — говорит Георгий и еще раз повторяет, разделяя и четко выговаривая слова: — Очень Старая Русская Правда. Только вот, устав недавно обновляли. Частично…

— Чего хотите? — спрашивает усталый мужчина в выцветшем галстуке, поглядывая на дверь, понимая, что секта — это уже серьезно, на них убеждения не действуют, невозможно подкупить, едва ли возможно перевербовать, внедрить кого–то, кроме как рядовым членом, которым во всех эти сектах, так уж сложилось, конечных целей не видать как собственных ушей — все они расходный материал, а выше уже нереально — во всякой секте все давно поделено, расписано штатное расписание, а всякого претендующего просвечивают таким рентгеном, проверяют так долго, так пристально, что…