Сергей Дигол - Отпечатки на следах [СИ]

— Не сразу. Часов, кажется — он поводил глазами, словно по воображаемому циферблату, — ну да, часов через шесть.

— Господи, — устало сказал Наташа. — И что же произошло за эти шесть часов?

— Лилия исчезла.

Наташа снова перевернулась — теперь ее лицо было полностью обращено к Николаю.

— Как исчезла?

— На сегодняшний день — бесследно.

Они помолчали.

— А когда это случилось?

— Я же говорю, в тот же день, когда я получил письмо.

— У тебя есть основания предполагать, что эти события как–то связаны?

— Конечно. Я рассказал ей кое–что, воспользовавшись вот этим письмом — он снова потряс бумагами. — После чего она исчезла.

— Что, прямо на твоих глазах?

Николай заулыбался.

— Давай–ка еще коньячку выпьем, — предложил он.

— А! — махнула рукой Наташа. — Наливай! Все равно разговор до утра будет.

Николай заглянул под кровать, где ожидали бутылка и две рюмки со следами коньяка на дне, и налил еще по одной.

— Она из дома пропала? — спросила Наташа, поморщившись от коньяка.

— Давай по порядку, — он снова наклонился, чтобы вернуть опустошенные рюмки во временное убежище, под кровать. — Получив письмо, я напросился к ней в гости.

— Зачем?

— Я рассказал кое–что, отчего она побледнела и даже присела на диван — так ей, видимо, было нелегко сдержать свое изумление.

— Про письмо? Но он же просил не разглашать…

— Нет–нет — замахал руками Николай. — Как ты могла подумать? Я сказал, что у меня есть подозрения, что она говорит неправду. Сказал, что Сергей Платон успел оставить свидетельства того, что он заметил за собой хвост. Мужчину, который следил за ним, меняя каждый день машины. Что Платон хотел выяснить, что это за мужчина, и более того, что он сам следил за этим мужчиной и кое–что про него выяснил. Еще я сказал, что подробности сообщить не могу, но что это задокументированное признание Платона, которое может быть предъявлено на суде, полностью опровергает версию, которую изложили она. Ну, то есть жена Сорочана.

— И что она?

— Я же говорю, она побледнела и села на диван. Попросила время до вечера. Мы договорились, что я позвоню около пяти, а от нее я уехал в где–то без пятнадцати час. Вечером на звонки она не отвечала. Не на мобильный и не на домашний. Не в пять, не в семь и не в десять. Я приезжал к ней, она не открыла, и свет в квартире не горел, хотя было уже около восьми. Звонил я и весь второй день. Встретился с Виктором — он понятия не имел, куда она подевалась и вообще не подозревал, что она не дома. Сегодня с утра — то же самое. Три часа назад мы вскрыли квартиру Сорочана.

— Ее ведь не убили? — съежилась под одеялом Наташа, одни глаза торчали.

— Я же сказал — она исчезла. В квартире никаких следов беспорядка и никаких зацепок. Даже шкафы ломятся от ее шмоток.

— Послушай, она могла просто уехать.

— В ее обстоятельствах отъезд равносилен побегу — отрезал Николай.

— А у родителей ты ее не искал? — помолчав, спросила Наташа. — У нее есть кто–то?

— Мама в Унгенах. Виктор позвонил ей при мне и, похоже, изрядно взволновал звонком. Мама явно переположилась. Нет, дочь к ней не приезжала. А еще она сказала, что…

— Сказала, что никакой тети Нади у нее нет?

— Умница, — удовлетворенно кивнул Николай.

Наташа потерлась щекой о подушку.

— Почему ты мне сразу не сказал про письмо? Ты же понимал, что про Надежду Павловну я уж наверняка слышала.

Николай сокрушенно помотал головой.

— А что толку? У меня дело вот–вот отберут.

— Но тебе же обещали…

— Да знаю я! — не сдержал он раздражения. — Понимаешь, неспроста Гологан давить стал. И опять же — сразу после исчезновения Лилии, про которое, кстати, кроме меня и Виктора, никто не знает.

— Я тебе говорила про Виктора. Проверить бы его.

— Лучше Гологана для начала. Кто–то явно давит на него с противоположного от Сорочана фланга. А может, он сам почуял еще одну добычу и затеял двойную игру.

— Думаешь, из–за денег?

— Возможно, — пожал плечами Николай. — До сих пор я дышал спокойно лишь благодаря деньгам Сорочана, это точно. С его стороны установка не изменилась, но меня стали дергать. Вывод? Включилась еще одна сторона.

— Думаешь, Олтяну? — кивнула на листки Наташа. — А в чем подозрения на ее счет?

— Да нет особых подозрений. Ничего, по большому счету, на нее нет. Даже если я выложу руководству свою новую версию…

— Ой, ты так и не рассказал!

— Давай потом. Мне самому она уже кажется сырой до неприличия. Так вот, выложи я хоть какие–то подозрения насчет госпожи Олтяну, у меня потребуют доказательства. А все мои доказательства — вот это письмо, которое я, как ты прекрасно понимаешь, раскрыть не могу. С другой стороны, дополнительные сведения об этой самой Надежде Павловне мне ой как нужны. И опять проблема — ну не могу я ни с кем советоваться, а если спецслужбы и вправду замешаны? Думаешь, в таком случае за мной не следят? Или что, у них не найдется информатора в нашем отделе? — он вздохнул и потер глаза. — Давай–ка спать.

— А еще, — осторожно, словно подкрадываясь заговорила Наташа, — ты не хотел, чтобы я помогла тебя с информацией об Олтяну, ведь так? Ты боишься за меня?

— Наташа, — с нежной укоризной сказал Николай.

— А ведь я, к примеру, могла бы сообщить, что Надежда Павловна Олтяну — замглавреда в журнале «Пастель» лишь для проформы. А на самом деле она — собственница журнала.

— Доказательства? — чуть прищурился Николай.

— Слухи, конечно. Лучших доказательств, как верно тебе заметила Лилия, в нашей стране не сыскать.

— А кто главный редактор?

— Виктория Томша. Чисто формальный, опять же. Ничего там от нее не зависит.

— Ну понятно, спасибо.

Николай замолчал, рассматривая люстру.

— Ждешь, что еще что–то расскажу? — пряча улыбку под одеяло, спросила Наташа.

— Жду — признался Николай.

— Ааа, — торжествующе потянула она. — Раньше надо было. А не мучить меня, и себя заодно целых три дня.

— Ладно, — согласился он, — не буду больше мучать. Обещаю.

— Ну, в общем, — Наташа заерзала, предвкушая мгновение славы, — говорят, что у нее бизнес, вроде с бензином связанный.

— С бензином? — сдвинул брови Николай. — Это точно?

— Ну, если ходят слухи, то, наверное, да.

— Хм, занятно.

— Что занятно?

— Да так. Думаю, кое у кого я смогу узнать точно, слухи это или нет.

Пауза.

— У Сорочана, что ли?

— Точно!

— Ой, правда, он же тоже по бензину! Ты, кстати, про жену ему сообщил?

— Пока нет. Придется все же и, наверное, завтра.

Снова повисло молчание, и лишь Наташа дважды шмыгнула.

— А больше ты ничего не хочешь у меня узнать? — не выдержала первой она.

— А что еще есть?

— Фу, какой ты скучный. Если ты так допросы проводишь, неудивительно, что никто не раскалывается.