Марина Голубицкая - Два писателя, или Ключи от чердака
- Название:Два писателя, или Ключи от чердака
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Марина Голубицкая - Два писателя, или Ключи от чердака краткое содержание
Два писателя, или Ключи от чердака - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Ну, что ж, давай, Иринушка.
Я знаю, чего он хочет, но тяну:
— Что давай?
— Иринушка, не ломайся, покажи мне свой текст. Где компьютер?
Я заранее втиснула в библиотеку два стула, но ворчу: тут слишком много книг, из–за них негде жить, зачем еще что–то писать …
— Открывай, открывай файл, голубушка.
Я открываю. Вижу в первой же строчке: «сквозь лай Диггера». Это место я переписывала раз двадцать : сквозь лай Диггера, через лай Диггера, поверх лая, не замечая, перекрывая, перекрикивая. Мне хочется как–то прикрыть это место:
— Наверное, нельзя писать: «сквозь лай»?
— Можно–можно… Послушай, ласточка! Я не люблю обстановку литературных студий, я не буду обсуждать с тобой каждое слово.
Я вздыхаю:
— Хорошо–хорошо.
Он берет меня за руки, смотрит в глаза.
— Иринушка, милая, успокойся. Я понимаю чувства начинающего автора! Прекрасно понимаю. Хоть я и не был начинающим в зрелом возрасте. Скорее, наоборот. Я в молодом возрасте был зрелым.
Он вновь погружается в чтение. Заворожено смотрит в экран, прищуривается, вглядывается в слова, жмет на клавишу, командует строчками. Можно подумать, играет, но не за мальчика — он играет за крокодила. Я с трепетом жду. Наконец он потягивается:
— Что ж, хорошо… Моя Лариса так не напишет.
Я обижаюсь:
— А Лариса что — пишет?
— Да нет, я так. Это все–таки женское. Как вы там вокруг своих мужей, с собаками…
Я напрашиваюсь на похвалу:
— А диалоги?
— Диалоги хороши. Ты права, я речь писать не умею. Хотя догадываюсь, что все именно так и происходило — у тебя. Я‑то свои диалоги выдумываю. А ты еще напиши… Да все ты можешь! Ну, напечатают. Дальше–то что?
— Ничего, — я радостно вспыхиваю. — Что, правда можно печатать?
Он смеется:
— Конечно, можно. Только… В «Урале» главный сменился. Коляда из Москвы вернется, вступит в должность, я скажу ему. Ты этого хочешь? Напечатать один рассказ?.. Для чего?
— Чтоб был такой факт. В биографии.
— А не получится, радость моя. Один раз не бывает, — он вздыхает. — Это ж такая отрава, это — все. Борьба…
Для начала мы боремся с принтером. Литературный персонаж писатель Омутов в компьютерах разбирался как бог, а его создатель пасует: «У меня Лариса по этой части». С грехом пополам мы вставляем в принтер чернила. Принтер кряхтит, тужится, мы выхватываем листы, смазывая непросохшие буквы. Чмутов уносит с собой несколько экземпляров — жене Ларисе, в журнал «Урал» и Лере Гордеевой. Я остаюсь в недоумении: он поверил, что я ничего не выдумала.
62
— Где мое пиани–и–ино… — Лелька размазывает слезы по щекам. Столько слез, что мне кажется, ее семитские глазки сейчас сползут с лица, огибая щечки.
— Я его мальчику отдала, такому же, как ты, только ты на танцы ходишь, а он на музыку.
— Зачем отдала–а–а!
Я намучились с Машей — одни комплексы от этого пианино, с Зоей и без того полно проблем, а Леля хочет стать «балеиной».
— У вас в комнате и так теснота. Леличка, некрасиво быть жадиной.
— Я тоже хочу учиться–а–а-а!
— Иринушка, послушай! — он подносит телефонную трубку к клавиатуре, нажимает несколько клавиш и произносит замогильным голосом: —
Пианино спустилось с пятого этажа, пианино проехало через полгорода и, словно гроб на колесиках, въехало на девятый этаж. Девочка села за пианино… тут показались бабушкины руки… У тебя ведь есть бабушка?
— А у тебя ведь нет девочки?
— Значит, не зря ты его отдала, про девочек–то подумала…
Человечество разделилось на две неравные части: на тех, кто читал «Этажи», и кто не читал. Четыре года листочки валялись в тумбочке, я их вылизывала, как кошка своих котят, и вдруг, распечатав, раздала знакомым. Небольшая разговорная зарисовка, несколько сцен из жизни домохозяек — какой реакции я ждала, какой оценки? Мечтала, что все кинутся хвалить? Нет, надеялась, всем будет интересно. Гладить по спинке. Рассматривать каждое слово. Дергать за хвост. Позвонила Лера Гордеева. Болтала о том, о сем, о тексте ни слова, с каждой минутой я относилась к ней все хуже.
— Да! — вспомнила Лера наконец. — Игорь ведь принес мне твой рассказ.
— Это рассказ?
— Рассказ. Вполне приличный. Но, на мой взгляд, в нем не хватает антуража.
Я растерялась. Мне казалось, именно в этом вся соль. И главное: рассказ родился, он уже не изменится, так что же я хочу услышать?!
— Всегда интересно, понравилось или нет, — объяснил мне Майоров, — и если понравилось, то чем.
63
Боже, как больно… Только что, зажав трубку плечом, я набирала телефонный номер, в свободной руке вертела палочку, длинную, с острым концом, щекотала ею шею и за ухом… Вдруг это злобное шипенье с присвистом. Нет, сначала острая боль. Острая палочка вонзилась в ухо, в глазах потемнело, поплыл потолок, я села на пол и, как в самолете, чтобы выгнуть барабанную перепонку, пыталась выдохнуть через уши. Из уха выползло змеиное «сш–ш–ш-ш». Мотая головой, я стараюсь понять, может ли левое ухо слышать свист из левого уха. Меня мутит от боли и страха. Звуковая волна не змея, она отражается, не ползает, и я стучу, бренчу, заткнув здоровое ухо… Как паршиво: боюсь оглохнуть и вдобавок… встреча курса в Москве. Послезавтра.
— Никаких самолетов, и все заживет, — успокоили в больнице скорой помощи. — В девяноста девяти случаях из ста заживает, правда, статистика по детям до четырех лет.
Так, наверное, и начинается разложение. Скоро я вытащу передний зуб. Вчера мы беспечно болтали вчетвером: я, Марина, Майоров и Чмутов. На крыльце Зойкиной школы, на солнышке. Дышало лето, а мы говорили всякие пошлости . Смеялись над общей знакомой, философиней. Чмутов рассказывал, как мыл ее в ванной, плачущую и пьяную, потерявшую жизненный смысл: Эльвира решила покончить с собой и отправилась в Москву, к Еременко, а ее посадили в кутузку за отсутствие регистрации. Я бессовестно расписывала, как в походе она готовилась к гигиеническим процедурам: грела на костре ведро воды, потом остужала, разводила марганец, снова грела и остужала, шла в лес, боялась темноты, и муж тащил за ней котелок.
— Эльвира же триппер подхватила! — ликовал Чмутов. — Сама и сказала мне, вот те крест. Решила избавиться от всех инфекций, пошла в какой–то хреновый центр — «Гименей», кажется, и там ее заразили!
Она была доброй девкой , эта нелепая философиня, сочинявшая про себя всякие небылицы, она дарила нам эту возможность — чувствовать себя чертовски благополучными людьми. Мы потешались над смехотворной неудачницей, крутые выпускники на школьном крылечке, мы хохотали до слез, до колик в животе, Марина, словно шестиклассница, улыбалась. Сегодня мне стыдно, и ухо болит, а Марина утешает по телефону:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: