Олег Нестеров - Небесный Стокгольм

– А вот наши балетмейстеры, – шепнула Наташа. – Касаткина и Василёв.

Об экспериментальном характере постановок балетмейстеров Натальи Касаткиной и Владимира Василёва подробно написано в статье Вадима Гаевского Шестидесятники . http://www.classicalballet.ru/about/press/3.html

…Каретников фамилия. Принес «Героическую поэму», а получились «Геологи».

Композитор Николай Каретников внезапно стал писать по-новому, побывав в 1957 году на концерте пианиста Глена Гульда. Но идеи европейского модернизма и новой венской школы пришлись не очень-то по вкусу его коллегам из Союза композиторов.

Нет, дорогие мои, есть вещи, которые я знаю твердо: женщина должна быть в юбочке.

Об этом эпизоде с Фурцевой подробно:

В. Кичин Н. Касаткина и В. Василёв: Снегириное озеро . «Известия», 5 июля 2002.

На что-то более серьезное, чем на этот ваш социализм с человеческим лицом.

Я позволил Кире повторить слова Андрея Вознесенского, сказанные им в интервью:

«Д. Быков: Почему все-таки выдохлась оттепель? Ее прикрыли или она сама закончилась по внутренним причинам?

А. Вознесенский: Я думаю, ее бы никто не смог прикрыть, если бы она развивалась. Но она именно выдохлась, и это понимают немногие – было видно тогда, изнутри. Тогда, насколько помню, Аннинский об этом написал. Антисталинский посыл закончился довольно рано – все уже было сказано на XX съезде. Надо было идти дальше. Чтобы дальше идти, нужно было опираться на что-то более серьезное, чем социализм с человеческим лицом, – или на очень сильный, совершенно бесстрашный индивидуализм, или на религию. У меня, как почти у всех, был серьезный кризис взросления, но он случился раньше официального конца оттепели, задолго до таких ее громких вех, как процесс Синявского и Даниэля или танки в Праге. Думаю, это был год шестьдесят четвертый. Выход был в религиозную традицию, в литургические интонации, но это не столько моя заслуга, сколько генетическая память, которая подсказала их. Вознесенские – священнический род. Мне кажется, я после оттепели писал интересней».

Д. Быков. Андрей Вознесенский. Я не тихушник и другим не советую.

«Собеседник», 10 марта 2010.

…социализм с человеческим лицом.

Я прошу прощения у читателя, что Кира говорит эту фразу за четыре года до Александра Дубчека.

Глава 28

Назвалась она «Сказка» и была стилизована под «Руслана и Людмилу» Пушкина.

Тут ее можно прочитать целиком: http://djelunchik.livejournal.com/879.html

Глава 28

Она привела с собой Фридриха.

Это ни в коем случае не сценарист Фридрих Горенштейн, несмотря на сходство в судьбе, характере и внешности. Образ Фридриха не следует принимать за портрет Фридриха Горенштейна, а все случившееся в этой сцене – за эпизод из его жизни. Тем не менее я позволил себе связать выдуманный образ с реальным персонажем через его творчество и высказывания.

У него напечатан рассказ в «Юности», и он дико талантлив.

Ф. Горенштейн. Дом с башенкой. «Юность», № 6, 1964.

Он литературный негр.

«Надо все же отдать должное Андрею Кончаловскому: он – единственный режиссер и сценарист, рассказавший в своих мемуарах много правды о Горенштейне и назвавший несколько сценариев, которые в титрах шли под другими именами».

М. Полянская, В. Гуга. Обед молчания или «бренд» Фридрих Горенштейн . «Урал», № 3, 2013.

Говорит, мы с Андроном уже друг друга обманули.

«…А все-таки я его тогда обманул, когда написал ему “Первого учителя”, хотя в титрах меня нету. Я тогда жил в Москве без денег и без прописки… Андрон мне говорит: “Перепишешь сценарий «Первого учителя» за пятьсот рублей (за сценарий тогда платили от трех до двенадцати тысяч рублей. – Е. П .), а то материал совсем говно”. Я и переписал. Я с этого учителя та-а-кого хунвейбина сделал, что Андрон сразу прославился. Но только я его тоже обманул. Сказал ему, что буду работать месяц, а сам все сделал за две недели».

Тайна Горенштейна. «Октябрь», № 9, 2002.

Пьесу уже вроде как Ефремов репетирует в «Современнике».

«Розов, которому пьеса нравилась, добился ее читки в „Со-временнике“. Читал по его просьбе Олег Ефремов. Пьеса „до-шла“ до труппы и должна была вскоре репетироваться. Молодые Олег Табаков, Олег Даль, Андрей Мягков и другие оценили новый для советской сцены легкий абсурдизм, а также новизну героя, напоминавшего князя Мышкина, но в советской жизни. Казалось, первая премьера драматурга Горенштейна близка, однако вскоре „Современнику“ в постановке пьесы „Волемир“ без особых объяснений начальством было отказано, и пьеса остается не поставленной и поныне».

Юрий Векслер. Молились и черту тоже. «Новая газета», 22 марта 2012.

Борис Полевой пробил.

Руководитель сценарной мастерской, слушателем которой был Горенштейн, Виктор Розов отдал рассказ напрямую, минуя редакторский коллектив, главному редактору «Юности» Борису Полевому, и рассказ был опубликован.

Высшие сценарные курсы.

«Уникальность состояла в том, что в стране тоталитарного режима, в самом центре Москвы, образовался учебный островок, освобождавший своих обитателей от всяких казенных обязательств, кроме приятной обязанности написать некий текст, похожий на сценарий. Никаких экзаменов и зачетов. Ничего, кроме лекций, увлекательных кинопросмотров и занятий в мастерских».

Из воспоминаний Юрия Клепикова:

Выпускниками Высших курсов режиссеров и сценаристов в 1960-х стали: режиссеры Илья Авербах, Александр Аскольдов, Глеб Панфилов, Михаил Пташук; сценаристы и писатели Алесь Адамович, Андрей Битов, Марк Розовский, Резо Габриадзе, Фридрих Горенштейн, Юрий Клепиков, Иван Драч, Максуд и Рустам Ибрагимбековы, Борис Можаев.

http://www.kinobraz.ru/?page_id=1361

Кино должно быть неподдельным, как фоторепортаж, со всеми житейскими подробностями.

«Это звучало комично, но, прислушавшись к Фридриху, можно было распознать его “претензии” к молодым выдающимся режиссерам не как дежурные замечания, а как законченную киноэстетику нового натурализма: жизнь в кадре должна представать в формах самой жизни, никакой игры, время всегда соответствует реальному времени…

Фридрих Горенштейн отстаивал тотальный реализм – назовем его “сугубый натурализм”, или “неподдельное кино”, или даже “фотокино”… Функция камеры – фиксация течения жизни во времени, без художественного или антихудожественного насилия над ней. Образ – знак правды, а не правдоподобия, поэтому необходимо срастись с реальностью – в этом и мастерство».