Ли Чайлд - Избранные романы: Трудный путь. Волшебный час. Просто, как смерть. Чудо в Андах.

— Перед смертью на все смотришь иначе.

Всю первую неделю ноября Артуро слабел и словно отдалялся от нас. Его лучший друг Педро Альгорта не отходил от него: давал ему пить, согревал его, как мог, молился с ним вместе.

Однажды ночью Артуро тихо заплакал. Педро спросил, отчего он плачет, и Артуро сказал:

— Я плачу, потому что я уже совсем близко от Господа.

На следующий день у него началась лихорадка, и двое суток он был в бреду и лишь изредка приходил в сознание. В его последнюю ночь мы переложили его из гамака на пол, чтобы он мог спать рядом с Педро, и под утро Артуро Ногуэйра, один из самых отважных людей, кого я когда-либо знал, тихо скончался на руках своего лучшего друга.

Утром 15 ноября Нума, Роберто, Тинтин и я стояли у самолета и смотрели на долину, которая простиралась на восток. Мы были готовы к походу. Хоть Нума и пытался это скрыть, я видел, что ему очень тяжело. После лавины он заставлял себя есть, но, как и Кохе, мог проглотить всего несколько крохотных кусочков — больше его желудок не принимал. За несколько ночей до этого кто-то случайно наступил ему на ногу. На ноге тут же появился огромный синяк. Когда Роберто увидел, как опухла нога, он посоветовал Нуме никуда не ходить. Нума уверил Роберто, что беспокоиться не о чем, и отказался оставаться в лагере.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я его, когда мы взяли вещи и попрощались с остальными.

— Пустяки, — сказал Нума. — Нога почти не болит.

Мы начали спускаться вниз по склону. Было прохладно, но ветерок дул слабый. Я с недоверием относился к идее идти на восток, но все равно был рад наконец покинуть наш лагерь. Поначалу мы шли довольно быстро, но где-то через час небо потемнело, резко похолодало и поднялась метель.

Понимая, что дорога каждая минута, мы зашагали назад, и только успели забраться в самолет, как начался настоящий буран. Мы с Роберто отлично понимали, что, разразись буран двумя часами позже, и в живых мы бы не остались.

Такого бурана за все время, которое мы провели в Андах, еще не было. Мы оказались запертыми в самолете на два долгих дня. Роберто все больше беспокоила нога Нумы. Ран было две, и обе они раздулись, как бильярдные шары. Роберто обрабатывал раны, но стало ясно, что в поход Нума идти не может.

— Тебе придется остаться, — сказал Роберто.

И впервые за все время Нума вспылил.

— С ногой у меня все в порядке, — заявил он. — Я не останусь в лагере!

Роберто взглянул на Нуму и сказал твердо и сурово:

— Ты слишком слаб. Ты будешь нас тормозить. Взять тебя мы не можем.

— Нандо, хоть ты скажи! — обратился ко мне Нума. — Я все выдержу. Не оставляйте меня.

Я покачал головой:

— Извини, Нума. Я согласен с Роберто. Тебе не надо никуда идти.

Все остальные с нами согласились. Я видел, он очень хочет уйти с нами, но надеялся, что у него хватит выдержки.

Наконец 17 ноября выдалось ясное, спокойное утро. Роберто, Тинтин и я без лишнего шума собрались и снова отправились в путь.

Я шагал и слышал только, как хрустит у меня под ботинками снег. Роберто, который тащил сани, вырвался вперед, и часа через полтора раздался его крик.

Он стоял на снежном холме и показывал на что-то. Подойдя поближе, мы поняли, что метрах в пятистах от нас лежит хвост «фэрчайлда».

Добрались мы до него за несколько минут. Повсюду валялись чемоданы, а в них — настоящие сокровища: носки, свитера, теплые брюки. Мы с радостью сорвали с себя вонючие лохмотья и переоделись в чистое.

В обломках самолета мы нашли еще чемоданы с одеждой. А также ром, коробку шоколада, немного сигарет и фотоаппарат с пленкой. Кухонный отсек самолета располагался в хвосте, так что мы нашли пирожки с мясом, которые немедленно съели, и заплесневелый сандвич — его мы оставили на потом.

Мы так обрадовались свалившемуся на нас богатству, что чуть не забыли про батареи для радиостанции, о которых нам говорил Карлос Рок. Мы довольно быстро их обнаружили. Они оказались больше, чем я рассчитывал. Еще мы нашли несколько ящиков из-под кока-колы, из которых развели костер. Роберто поджарил немного мяса, и мы быстро его съели. С сандвича мы соскребли плесень и съели тоже. Когда спустилась ночь, мы расстелили в багажном отсеке одежду из чемоданов и улеглись спать.

Роберто поколдовал с проводами, свисавшими со стен, подсоединил батареи к лампочке, и впервые за все это время мы после захода солнца наслаждались светом. Мы почитали журналы, оказавшиеся в багаже, и я сделал несколько снимков Роберто и Тинтина. Я решил, что, если мы умрем, может, кто-то найдет фотоаппарат и проявит пленку, и тогда наши родные узнают, что мы некоторое время еще продержались. Почему-то для меня это было важно.

В багажном отсеке было просто роскошно — просторно, тепло, можно было вытянуть ноги и устроиться поудобнее, и скоро меня потянуло в сон. Роберто выключил свет, мы закрыли глаза и провалились в настоящий сон — впервые за все время после катастрофы.

Утром шел снег, но через пару часов небо прояснилось, стало припекать солнце. В полдень мы устроили привал в тени одной из скал. Мы съели мясо, растопили снег, но сил идти дальше не было, и мы решили остаться здесь на ночлег.

На закате температура упала. Мы укутались одеялами, зарылись в снег, но укрыться от холода не смогли. Стужа пробирала до самых костей, и мне казалось, что в жилах стынет кровь. Мы поняли, что если лечь в обнимку, то тот, кто в середине, может хоть немного согреться. Мы всю ночь менялись местами и смогли продержаться до рассвета. Утром, выбравшись из своей берлоги, грелись в первых лучах солнца и удивлялись тому, что пережили эту ночь.

— Второй такой ночи нам не вытерпеть, — сказал Роберто. Он смотрел на восток: горы казались больше и дальше от нас, чем мы рассчитывали.

— По-моему, эта долина на запад не приведет. Мы только углубляемся в горный массив.

— Может, ты и прав, — сказал я. — Но остальные на нас рассчитывают. Думаю, нам надо пройти еще немного.

— Нет смысла! — отрезал он. — И какой прок будет остальным, если мы погибнем?

— Что ты предлагаешь?

— Давай погрузим батареи на сани и отвезем их к самолету. Мы можем наладить радиостанцию.

Я не верил ни в радиостанцию, ни в поход на восток, но я сказал себе, что мы должны проверить все возможные способы. Мы собрали вещи и вернулись к хвосту самолета.

Мы вытащили батареи и поставили их на сани, сделанные из крышки чемодана. Но когда Роберто взялся за веревку, оказалось, что сани под тяжестью батарей утопают в снегу.

— Черт возьми, они слишком здоровые, — сказал он. — До самолета нам их не дотащить.

— На себе мы их тоже не унесем, — сказал я.

— Не донесем, — согласился Роберто. — Давай возьмем радиостанцию из «фэрчайлда» и принесем сюда. Захватим с собой Роя. Он может ее подсоединить.