Бен Хетч - Знаменитый газонокосильщик

Перед тем как лечь, позвонил Генри Келли из передачи «Золотоискатели»: «Генри, я тот самый человек, который звонит телеведущим в самое неподходящее время, наплевав на их частную жизнь. Мое имя начинается на букву „Т“. Угадал? Правильно. Я — Телефонный хулиган. Отлично, Генри, мы включаем тебя в финал конкурса эрудитов, который состоится на этой неделе».

Сегодня начались авиаудары по Ираку. Лично я считаю, что это не перерастет в крупномасштабный конфликт, хотя Шон прав — было бы здорово поменять справочник по трудоустройству на противотанковое орудие. Тогда мне было бы о чем потом вспомнить.

Шон говорит, что, если его призовут, он пойдет в артиллерию. А если призовут меня, я пойду работать в Арабское бюро и буду работать за линией фронта, подрывая врага изнутри, как Лоренс Аравийский. Буду погонять палкой своего дромадера и разыскивать бедуинов.

«Скажите, вы хорошо знакомы с Т. Э. Лоренсом?»

«Нет, но мне доводилось пожимать ему руку в Дамаске».

«В летописи сказано, что ни один белый человек не войдет в Акабу».

«Мне наплевать на то, что говорят другие, я сам делаю историю» и т. д. и т. п.

Когда я прихожу на работу, на моем столе лежит записка: «Ты не в школе. Немедленно приведи свой стол в порядок». Я читаю ее под пристальным строгим взглядом Бриджит. Позднее она снова возвращается к этой теме и заявляет, что если на моем столе и дальше будет беспорядок, то я начну забывать существенные вещи и не стану обращать внимание на жизненно важные звонки. Я пытаюсь объяснить: беспорядок на столе свидетельствует о том, что человек занят делом, но она отвечает, что я ей надоел.

Кроме того, меня выводят из себя слепая покорность и заискивающая манера Линды. Если я не перезваниваю клиенту, ее это страшно раздражает. Сначала я думал, что речь идет исключительно о хороших манерах, тогда я еще мог бы это принять. Но сегодня я понял, что дело не в этом. Линду интересует лишь имидж компании. Она сама произнесла именно эти слова — «имидж компании»: «От этого пострадает имидж фирмы „Монтонс“, Джей». И откуда только берутся такие люди?

После работы — корпоративная вечеринка. Клэр похожа на шар и явно выбирала себе одежду с использованием числа «пи», Рейчел, видимо, считает, что самое интересное — это съедать середину из чужих пицц, а Саймон изображает из себя умудренного жизнью манкунианца. Он задает соответствующие вопросы, а потом отвечает с помощью стандартных фраз — «Да, побродил я по зарубежью» и «Помарал я бумагу в Беркли». Он двумя словами обозначает любой поступок и любое движение души. Полная задница.

Короче, вечер просто отвратительный, и мне не хватает Джеммы. Думаю, мне больше всего нравится в ней ее манера поведения. Пару дней назад я видел, как она делает лазанью. У нее какая-то особая манера обращения с окружающими предметами. Когда она их берет, большие пальцы у нее отгибаются назад, принимая на себя всю тяжесть, а костяшки белеют. Но стоит ей захватить предмет в руку — будь то макароны, шариковая ручка или косметичка, — как она с небрежным видом принимается им размахивать, словно показывая, насколько крепко его держит. Несмотря на свою красоту, Джемма довольно неуклюжа и не умеет держаться. Мне это очень в ней нравится.

Очень хочу дать ей прочитать «Над пропастью во ржи». Думаю, это произведет на нее сильное впечатление и она согласится сбежать из дома и поселиться со мной в глинобитной хижине в Африке. Это было бы здорово — мы бы сами пекли себе хлеб, завели бы кур, я бы сидел у костра и наблюдал за тем, как она собирает манго.

Вернувшись домой, я написал ей письмо, используя военные метафоры, учитывая войну в Заливе. Суть послания сводилась к тому, чтобы встретиться на нейтральной полосе и немного пообниматься. Я стараюсь использовать обтекаемые выражения, преследуя при этом две цели. Во-первых, быть достаточно остроумным, чтобы все это выглядело шуткой и Джемма не испугалась, а во-вторых, я действительно хочу понять, что она ко мне испытывает.

Если мы начнем встречаться с Джеммой, то я вряд ли захочу стоять у маховика противотанкового орудия. Думаю, тогда меня это не будет интересовать.

8 часов вечера.

Сара сообщает мне по телефону, что папа согласился отложить решение вопроса с интернатом до тех пор, пока Чарли не встретится с приятелем Роба — детским психотерапевтом доктором Робертсом. Похоже, нам предстоит потратить много сил, чтобы убедить папу, особенно после сегодняшнего вечера. Чарли придется научиться не размахивать руками, когда он возбуждается. А сегодня вечером он уже уронил одну тарелку с комода, когда играл в черепашек-ниндзя. Я спрятал осколки в мусорном бачке под картофельными очистками, но папа обнаружил их, когда выносил пустые бутылки из-под «Куантро». После чего Чарли еще больше осложнил ситуацию, так как, вместо того чтобы извиниться, начал кричать: «Да падет горе на голову Хумунгуса». Черепашьи высказывания и законы запрещены в нашем доме, и папа требует, чтобы я заплатил за разбитую тарелку. Все справедливо — это высказывание тянет на двадцать фунтов.

Чарли привлекает идея посещения психолога, и мы, перед тем как погасить свет, играем у него на кровати в доктора-пациента.

— Ну что ж, Чарли, расскажи мне о своем детстве.

— Я люблю футбол, Джей, черепашек, истории про пиратов и еще рисовать.

Сегодня наш временный сотрудник Мартин обратил внимание на тот энтузиазм, с которым я отвечаю по телефону, и начал пародировать мое восторженное «Здравствуйте, фирма „Монтонс“ слушает». Я объяснил ему, что это входит в мои служебные обязанности. Каждый раз надо отвечать по-разному, во-первых, для того, чтобы тебе не наскучил звук собственного голоса, а во-вторых, чтобы в ответе звучала хоть какая-то заинтересованность. Иногда я говорю «Здравствуй-тефир-маМонтонс», иногда «Здррррасьте фирма Монтонс», а иногда все в одно слово. Мартина это очень развеселило, и мы поэкспериментировали с новыми способами ответа, включая механический «Здрав-ствуй-те фир-ма Мон-тонс слу-ша-ет», чем заслужили негодующий взгляд Линды, Надо постараться поближе сойтись с Мартином. Он собирается основать со своими друзьями юмористический журнал, и ему могут потребоваться авторы, что будет неплохим началом моей литературной карьеры.

После работы пошел в кафе Дебби. Хочется думать, что его посетители считают меня таинственной фигурой и я вызываю у них интерес. Мое внезапное появление, исписанные страницы, приверженность к чизбургерам и пинте кока-колы, в которую я требую положить три винных кубика, наверняка должны вызвать любопытство у обслуживающего персонала.