Даннис Харлампий - Селфи на мосту

Когда Макс едет по очередным бесполезным делам, его останавливают сотрудники дорожной полиции и арестовывают автомобиль. Макс не может сопротивляться, так как основания ему предъявляют существенные. А оставшись посреди улицы на своих двоих, он нервными пальцами ищет в записной книжке телефона свою мать.

Людмила отвечает сразу, в отличие от сына, которому не могла дозвониться два с лишним года.

– Надо же, какой ты находчивый, – говорит она с издевкой в голосе. – Что ж ты не реагировал на мои звонки все это время? Конечно, понимаю, теперь тебе нужно, вот ты и суетишься.

– Как ты могла это сделать? – отвечает Макс. – Думаешь, у меня проблем не хватает?

– Да их у всех достаточно, – продолжает мать. – Но ты, похоже, забыл, что когда-то почувствовал себя взрослым. Так вот и привыкай к самостоятельности. Начинай все с нуля. А теперь я буду, как ты, не брать трубки.

Разговор обрывается. Макс чувствует себя убитым – он получил не в бровь, а в глаз. А что он ожидал, что с ним церемониться будут?

Он спускается в метро и первым делом изучает карту разноцветных веток – уж больно давно он не катался по подземным каналам сообщения.

В номере хостела, среди незнакомых людей, он сидит на своей кровати и даже не знает, как быть дальше. Теперь он свободная птичка, без дома, без работы, без авто и почти без друзей. Лишь собственные перышки с изображением городов героев в его распоряжении, да и те с каждым днем отрываются, за неимением постоянного дохода.

А Людмила Александровна по-другому и не могла поступить. Любыми путями она обеспечит себя средствами для поиска нового спутника жизни. Она рассуждала так: чтобы встретить достойного, нужно и выглядеть подобающе. А ведь за последний год она хорошенько принизилась из-за затянувшегося семейного кризиса. И она просто ментально не могла принять ту участь, которая поработила ее самых близких людей. Вот она и решила воспользоваться данной ей властью.

Она стоит перед зеркалом и оценивает себя блестящими глазами.

– Какая же ты еще лапочка, – говорит она отражению. – Тебе уже пятьдесят, а выглядишь ты на тридцать пять. Ну, может быть, на тридцать семь.

Она и правда была хороша собой, и плевать она хотела на разорившегося бывшего мужа и самодовольного сынка. У нее еще есть шанс начать новую, вторую жизнь. Поэтому она продает дом, не за то состояние, конечно, во что он оценивался, но все же денег теперь хватает, чтобы купить в центре города одну квартиру для себя и другую для парочки жильцов, чтобы получать пассивный доход. Теперь у нее есть постоянный приток денег, хоть и небольшой, но вполне оправданный, ибо другого заработка она для себя придумать не могла. Она отродясь не работала, да и не умела работать. Но надо же как-то продолжать жить в достатке, ведь привычка – дело такое.

Неплохую сумму Людмила выручает и от продажи автомобиля Олега. Но Porsche она оставляет для себя. Теперь она во всеоружии. Эй, буржуи с одинокими сердцами, налетайте, хорошая партия на витрине!

А Макс лишился даже прописки и теперь стал самым настоящим бомжом. Только сам он этого пока еще не знает. Да и хорошо, что не знает, потому что нервничать ему нежелательно. Из-за последних неудач он и так порядком захирел.

Макс не спит ночами – ему жарко, несмотря на то, что за окном октябрь. Часто он выходит на улицу и идет в неизвестном направлении. Так ему легче думается. Но мысли его больше не о поиске работы – он перебирает прошлые ошибки, анализирует, где и как надо было поступить по-другому. Но теперь-то чего прошлое ворошить, когда нужно действовать. Просто чмо взрослое, начиненное амбициями, и никто больше. А ведь когда-то кокаин нюхал с декольте грудастых блондинок. Как быстро все может поменяться – разбилось блюдо, и вся малина смешалась с грязью.

* * *

Однажды Максу звонит телефон, прямо в семь утра. Виброзвонок настойчиво требует ответа. Макс в злости просыпается – ну какого черта, ведь у него совсем недавно получилось заснуть.

"Какой же баран додумался потревожить в столь ранний час", – думает он.

На экране высвечивается "Дима". Макс нажимает "ОТВЕТИТЬ" и произносит хриплым голосом:

– Да, Дим, что случилось?

– Как что, – раздается ответ. – С днем рождения!

– Вот это новость. А я и забыл. Спасибо.

– Да вижу, что забыл. А ведь раньше я всегда поздравлял тебя первым, помнишь?

– Помню. Раньше я уже в полночь проставлялся.

– Да, но меня никогда не было на этих вечеринках. Но это не важно. Желаю тебе всего самого нужного в жизни, всех благ.

Раньше его телефон с двенадцати ночи уже разрывался от звонков и сообщений от кучи приятелей, с которыми он когда-то был знаком. Но теперь что случилось? Неужели у всех так резко отшибло память? Ведь дату своего рождения Макс не переносил. На самом деле, он попросту стал никому не нужен.

Ему исполнилось двадцать шесть, и впервые в жизни он не планирует отмечать это событие. Слишком много он уже праздновал – почти каждый день был развлечением, и он разбавлял его алкоголем. Теперь же алкоголем он заливает одиночество.

Днем, правда, Максу все же поступают поздравительные сообщения, но все они от разных бутиков и магазинов электронной техники, так – шелуха, спам авторассылки. А к вечеру он прочитывает еще одно сообщение – от Анны: "С днем рождения, Максим! Будь счастлив!"

Анна и раньше ему писала, а иногда звонила, но ведь Макс в последнее время стал настоящим профи не отвечать на звонки. Она пыталась с ним поговорить, но ни одна попытка не приносила пользы. Зато чудо техники не лишало Анну возможности хотя бы текстом доносить до непутевого мужа какие-то мысли. Бывало, что она писала много, рассказывала о своих однообразных буднях, о том, как скучает и как тяжело ей приходится одной. Не забывала она упомянуть и о ребенке.

"Наш зайчонок сегодня совсем плох, – читал Макс. – Сам почти не дышит. Каждый день я молюсь на этот аппарат, чтобы он не сломался. А еще к нам уже целую неделю приходит ЛОР, чтобы делать специальные ингаляции, так как миндалины в горле распухли и затрудняют дыхание (какая-то инфекция). Но ты знаешь, я все равно надеюсь на лучшее – на чудо, если тебе так удобнее считать. Раз он выжил, когда все этого так не хотели, значит, там, наверху, кому-то это было нужно. И я так хочу выйти на улицу с Илюшей, но с дыхательным аппаратом это просто невозможно. Но мы все равно гуляем – на балконе. Я открываю все окна и там становится свежо. Я даже научилась радоваться смеху с детской площадки и все время воображаю в эти моменты, что мы тоже там. Это не трудно оказывается: я закрываю глаза и вижу нас в песочнице".

Но бывало, Макс читал короткие сообщения: "Папа, вернись уже к нам, ведь это неправильно, когда ты не дома". Сперва это очень цепляло его, заставляло задумываться, обливаться слезами. Но позже он научился отвлекаться, не без помощи спиртного, разумеется.