Даннис Харлампий - Селфи на мосту

После этого Олег впадает в гипотимию, которая впоследствии переходит в депрессию и легкое помешательство. Изо дня в день он кому-то звонит по телефону и разговаривает об одном и том же: объясняет, в каком случае нужно покупать, а когда продавать. А в один из обычных вечеров он уходит из квартиры-офиса, никого не предупредив. И только на третьи сутки его находят в зарослях сквера с простреленной головой, а в руке "Тульский Токарев", крепко сжатый окоченевшими пальцами.

Узнав о печальном событии, Макс не торопится оплакивать отца. Ему даже жаль, что виновник его бед так быстро и легко отделался.

Опознав труп в морге, Макс решает не забирать его оттуда. Он считает, что крематорий для Соболева – лучший вариант, потому что вряд ли кто-то будет приходить и навещать его могилу на кладбище.

* * *

"Может, и я скоро помру, – думает Макс. – Свалюсь в очередном припадке и больше не проснусь. И не будет никаких проблем потом". Но такие мысли Макс старается отгонять. Ему еще не так много лет, чтобы жалеть об упущенном времени. Да и упустил-то он самую малость, больше строил из себя бизнесмена и верхогляда, когда нужно было по-настоящему думать головой.

Недавно с ним произошел приступ. Долго их не было – месяцев пять, наверное, или больше. И это результат трезвой жизни как-никак. Макс, конечно же, не может не согласиться с социологом, который отказал ему в нетрудоспособной пенсии. В глубине души он и сам понимает, что нет никакой эпилепсии; есть только алкоголь, который приводит к неприятностям. И стоит окончательно завязать пить, как припадки уменьшатся до одного раза в год или вовсе исчезнут из его жизни.

Только теперь он понимает, что надо было хорошенько заплатить комиссии, чтобы получить такую сомнительную инвалидность. Но ведь тогда у него не было денег, впрочем, как и сейчас.

Так же и мать ему говорила, когда вывела на разговор про ребенка.

– Но откуда ты все знаешь обо мне? – удивился Макс.

– Да видела недавно этого Зенкова, – пояснила Людмила. – Он мне все и рассказал. Но про ребенка я давно знала. А он мне только про несчастный случай сказал.

– Конечно, от тебя разве что-нибудь утаишь.

– А не надо ничего скрывать. Не надо было вообще жениться на той девушке и рожать ребенка, раз не дорос еще, чтобы соображать.

– В чем именно я не сообразил, по-твоему?

– Да во всем, Максим, во всем. В таких делах надо все по уму делать. Тебе нужно было заранее договориться с врачом, сделать первоначальный денежный подарок. Или ты не знал, что везде нужно платить, а в особенности врачам? Ты забыл что ли, когда тебе аппендикс вырезали, как я бегала и за все платила? Тогда тебе и наркоз хороший сделали, и обезболивающее чаще давали, и вообще все перед тобой бегали и стелились. А если не платить, то будешь в порядке очереди своего дожидаться и повезет еще, если ноги об тебя не вытрут.

– Да, наверное, так и надо было мне сделать. Тогда бы все нормально было. И малыш бы родился здоровым.

– Да не наверное, а в любом случае. Ты что, вчера родился что ли? Не знаешь, как у нас в стране все устроено? Вот если бы ты женился как следует, я бы лично сопровождала свою сноху во время беременности. Я бы нашла лучшего акушера и заплатила бы ему столько, чтобы ее сканировали с ног до головы всеми этими УЗИ и КТГ. Да ее бы там на руках носили, она бы все девять месяцев пролежала на сохранении, если бы потребовалось. Но ты же решил, что уже взрослый. А оказался птенцом, думающим, что крылья отрастил. Отрастил ты, Максим, только свою штуковину между ног и засунул ее не в то место.

Макс не знал что и ответить после такого утверждения.

Позже он часто ловит себя на мысли, что думает об Анне и ее неудачной беременности. А ведь он мог сообразить и заплатить, ведь тогда у него еще были деньги, которых бы хватило сполна.

Долгими часами Макс прогуливается по городу и продолжает обдумывать свои промахи. Может быть, все это было ему уроком, думает он. Но слишком дорогую цену пришлось заплатить за обучение.

Подобные прогулки он теперь совершает почти каждый день. И однажды он видит Анну. Она выходит из торгового центра, а рядом с ней какой-то мужчина – он открывает ей дверь, потом садится за руль, и они уезжают, скрывшись в потоке автомобилей. Макс не сразу поверил своим глазам, но это была, действительно, его бывшая жена. Она выглядела отлично, даже намного красивее, чем тогда, когда принадлежала ему, когда он имел на нее все права. Ему вдруг стало горько на душе, ведь Анна все еще оставалась родной для него. Но все это провалилось где-то там, в мутных воспоминаниях.

Безусловно, Анна была счастлива. А Макс почувствовал себя самым несчастным человеком на планете.

После этого события Макс идет в Храм Рождества Христова. У него одно намерение: он хочет помолиться за Анну, за ее будущих деток и благополучие в семейных делах. Он входит туда прямо в разгар службы. Иерей в это время машет кадилом перед алтарем.

Макс смотрит по сторонам, держа тонкую свечку.

– Ставь прямо у распятия, не ошибешься, – слышит он голос Димы позади себя.

Даннис Харлампий