Даннис Харлампий - Селфи на мосту

Макс долго смотрит на мертвого малыша, на которого, пожалуй, и при жизни-то столько не смотрел. Теперь ребенок выглядит по-другому: его кожа посинела, а веки вспухли. Но Макс все равно видит в нем что-то близкое для себя, родное. И тут-то его охватывает настолько жгучая душевная горечь, что он даже скрыть не может, как стало трудно дышать.

– Ну все, – тихо говорит Ульяна. – Начинайте.

Двое землекопов принимаются за работу. Крышку гробика закрывают и заколачивают гвоздями. В этот момент Анна в истерике кидается к своему ребенку, которого больше не увидит никогда. Макс удерживает ее, но и ему, пожалуй, самому не мешала бы поддержка – его ноги постоянно подкашиваются, а слезы бегут в три ручья.

После долгих стенаний у невысокого деревянного креста они покидают священное место. В квартиру они едут вместе. Всю дорогу Анна рыдает, отвернувшись к боковому окошку. Не лучше она чувствует себя и дома. Ее подушка промокает от слез, а иногда ей становится не по себе – она бледнеет и сползает на пол.

– Старайся не вставать с постели, – говорит Макс, укладывая ее на кровать. – Я сейчас принесу тебе успокоительное. Ульяна там оставила какие-то таблетки.

– Не нужно, – отвечает Анна. – Я уже пила их сегодня целую кучу.

– Хорошо. Что мне сделать для тебя?

– Ничего не надо делать. Ничего не хочу.

Макс идет на кухню, чтобы заварить себе кофе без сахара. Он бы выпил чего-нибудь покрепче, но в квартире уже давно нет места алкоголю.

Несколько часов Макс сидит в задумчивости, подперев голову руками. И, может быть, просидел бы так до глубокой ночи, если бы не услышал шаги: пришла Анна, бледная и заплаканная.

Она садится напротив, ее взгляд пустой и рассеянный. Спустя несколько молчаливых минут, она смотрит на Макса и произносит:

– Уходи. Слышишь, уходи навсегда и больше не появляйся в моей жизни. Через неделю я отсюда съеду. А до этих пор сюда не приезжай.

– Но куда ты пойдешь? – спрашивает Макс. – Что будешь делать?

– Просто уйди, Максим, просто уйди.

Макс встает и направляется к выходу. В дверях он задерживается и смотрит на нее. Но Анна не поворачивается: больше ей не интересно, что творится в дверях.

Пока проходит неделя, у Макса случается очередной припадок, на этот раз без крови – он чудом падает на газон. После этого он наконец-таки задумывается, что, может быть, и в самом деле стоит окончательно завязать с пагубными привычками. Но приступы не единственный мотив, чтобы начать что-то менять. Главную роль, конечно, сыграла смерть ребенка. Она словно оживила Макса, напомнив, что жизнь для некоторых все еще продолжается.

Наступает то время, когда Макс может приехать в квартиру и тоже собрать свои оставшиеся вещи. Но ему совершенно некуда их девать, разве что сложить у Димы на некоторое время. Все-таки это не деньги одолжить, отказать не сможет.

В квартире теперь все кажется пустым, заброшенным. А ведь совсем недавно в ней жили два самых близких ему человека. Макс садится на кушетке и печально разглядывает голые стены и выдвинутые полки в шкафах. Ему вдруг вспоминается та – первая квартира, где каждый день приносил счастье, а каждая ночь – тепло и уют. А в этой теперь только его вещи, аппарат искусственной вентиляции легких, специальная кроватка с некоторыми принадлежностями и общая фотография на столике.

Макс берет снимок в руки и впивается в него глазами. Это селфи вдвоем на Мосту Александра III в Париже. Какие же они были веселые в тот день! Макс вспоминает, как перелез через ограждение и пугал Анну, что спрыгнет в воду, лишь бы доказать, как сильно он ее любит. А потом она перелезла за ним и добавила, что ей придется прыгнуть следом. Но, услышав свисток полицейского, они перелезли обратно и побежали прочь.

Фотография все это время висела в рамке на стене. И это была единственная вещь, которую Анна оставила. Видимо, ей не хотелось брать с собой те воспоминания.

Когда Макс привозит вещи, Дима еще дома. До его рабочей смены остается пара часов и еще есть время попить чай и перекинуться несколькими словечками.

– Я вижу, Макс, ты сейчас в очень плохом положении, – говорит Дима. – И у меня для тебя одна идея.

– Интересно, – отвечает Макс, – Что же такого ты можешь мне предложить, чего я сам еще не пробовал?

– О, поверь, этого ты еще не пробовал. И это может тебе помочь. Завтра, во второй половине дня, свободен?

– А как ты думаешь? Что за глупый вопрос?

– Ну хорошо. Тогда ближе к пяти я сообщу тебе, где встретимся.

Придя в указанное место, Макс до сих пор не понимает, что задумал его друг. Дима к этому времени уже ожидал его, разместившись на лавочке. Пожав руку, он куда-то ведет Макса, но всю дорогу молчит.

Вскоре они доходят до нужного места – это Храм Рождества Христова.

– Вот мы и пришли, – говорит Дима. – Сейчас начнется акафист к Пресвятой Богородице, нужно поспешить.

– Зачем ты меня сюда привел? – спрашивает Макс, ступая на паперть. – Не понимаю, каким образом мне поможет церковь?

– Церковь тут совершенно не причем. Помогает Бог. А в твоем случае, тебе просто необходимо установить с ним контакт.

– Странно все это как-то. По мне, так Бог вообще от меня отвернулся.

– Бог всегда смотрит на людей. Только люди, порою, за всю жизнь о нем не вспоминают. Пошли, уже началось.

Макс покорно входит в храм и крестится. Целых два часа он молча повторяет все за Димой, слушает молитвы, а потом красивое пение. Дима тоже поет, нисколько не отставая от епархии священников. Стало ясно, что он здесь часто бывает и уже наизусть знает все кондаки и икосы.

По окончании службы настоятель храма обращается к пастве с короткой назидательной проповедью, после чего прощается, благословляя всех на сон грядущий.

Но Максу не спится в эту ночь. Он впервые провел в храме так много времени и весь сон, словно наяву, продолжает слышать невнятную речь молодого чтеца. А утром он снова встречается с Димой.

– Ну что, – говорит Дима. – ты готов теперь каждую неделю ходить со мной на службу?

– А это точно мне поможет? – спрашивает Макс.

– Ты опять неправильно рассуждаешь. Это приобщит тебя к духовной жизни, приблизит к Богу.

– Честно сказать, я всегда был против церкви.

– Ну и что. Иисус тоже был против церкви. Но дело не в ней. Пойми, церковь и храм – разные вещи. Поэтому, когда ты приходишь в помещение с иконами и священнослужителями, ты волен сам выбирать, чем все это будет для тебя являться. Но и туда ходить не обязательно, если в твоей душе отведено место для Бога, чего, кстати, не скажешь про тебя.

– А что не так с моей душой? По-моему, там полно места.

– Твоя душа забита всяким хламом. Для этого люди и ходят в храмы, чтобы освобождаться. Тебе нужно успокоиться и перестать думать о плохом, тогда ты обретешь в себе Бога и он начнет направлять тебя на правильные пути. В общем он будет давать тебе все, что тебе нужно.