Георгий Бурцев - Следствие… Том 1

— Негодяи! Они, кажется, разгадали наш план. Ты скачи к Амбруазу де Лоре и де Рэ, пусть закрепляются на этих позициях. А ты, — коннетабль повернулся к другому гонцу, — лети скорее к резерву Поклена, он слева от нас, за пригорком, пусть идут в обход Руврэ и выходят в тыл англичанам, вместо Мюго и Фуше.

Гонцы исчезли — помчались выполнять приказ главнокомандующего. А он повернулся к дофину с видом стратега-победителя.

— Суффолк, бесспорно, негодяй. Мы это знали и планировали сражение с учётом этого. А ещё в нашем деле очень важно сохранить спокойствие.

В шатёр вошёл курьер от капитана де Рэ.

— Англичане отступают, сир. Прикажете добивать?

Толстяк обрадовано потёр ладонями.

— Ну, вот, план начинает исполняться. Хотите добивать? Рано! Отряд Поклена ещё не вышел им в тыл. Закрепляйтесь!

Гонец умчался. Коннетабль подступил к дофину и чуть склонился к нему.

— Я знаю, кое-кто ехидничает по поводу того, что я сам не размахиваю мечом или топором. Я сторонник иного метода ведения боя. Каждый отдельный командир отряда всегда знает, где я нахожусь, поэтому со мной всегда можно легко связаться и получить новое приказание.

— Я помню, сир, что именно благодаря этому мы и выиграли бой под Монтаржи, — поддержал его Карл.

— Благодаря этому, сир, мы одержим ещё не одну победу, — продолжал разглагольствовать толстый Жорж. — Современная война — это шахматная игра, игра умов. А командующий — игрок.

В этот момент английская стрела пробила шатёр и воткнулась в карту, лежащую на столе.

В следующее мгновенье вошёл гонец.

— Сир, англичане вернулись на позиции. Они перестроились и убивают наших солдат.

— Скачите вслед за отрядом Поклена. Они идут в обход Руврэ. Верните их сюда! Немедленно!

Гонец вышел, но через мгновенье ввалился спиной в шатёр со стрелой в груди. В тот же миг ядро, прорвав шатёр, рухнуло на стол, прямо на шахматы, да так, что фигуры брызгами полетели в разные стороны.

Карл успел прикрыть лицо рукой. Затем с бледным лицом, но оптимистической ноткой в голосе сказал:

— Я думаю, сир, что эта неожиданная атака англичан есть не что иное, как агония. Всё равно они в мешке и ничто уже не поможет им спастись. Я поехал в Шиньон. Вечером жду вас для доклада.

Во дворце он позвал к себе советника Персеваля де Буленвилье.

— Ещё одно такое сражение, и хозяином во Франции будет герцог Бедфорд. Если три дня назад я был уверен, что наконец-то наступил перелом в войне, то сегодня я потерял всякую надежду на то, что нам когда-нибудь удастся вернуть Францию. Как вы думаете, что о нас говорят в стране?

— О нас уже давно ничего не говорят, ваше величество.

— Это почему же?

— Потому, что везде говорят про деву, которая якобы должна явиться и спасти Францию.

— Я бы не пожалел награды тому, кто привёл бы сеющего такой слух и бросил бы его в яму с волками.

— Ваше величество, по имеющимся сведениям, ещё прошлым летом англичане поймали такого человека в Париже и исполнили ваше желание.

— Вот как? Странная логика у этих англичан.

Буленвилье покачал головой, а Карл продолжил:

— А что это за девчонка, о которой болтают? Она существует? Есть ли о ней какие-либо сведения?

Персеваль потянул уголком рта, поднял брови и склонил голову набок:

— Сведения, в общем-то, фантастические, так как всё это плод вымысла и ожидания героя, который вернёт страну к жизни. Но мне думается другое: даже если такая дева не объявится, мы с вами будем вынуждены придумать её сами.

— Что значит придумать, если о ней уже говорят?

— Я хотел сказать, ваше величество, что нам с вами придётся материализовать слух о ней.

— Что вы такое говорите? Как вы это себе представляете?

— Думаю, что нам придётся снарядить экспедицию в Шампань или Гасконь, выловить хорошенькую девчонку, отмыть её, нарядить в латы и ставить во время боя на пригорок.

— Где-то я уже слышал подобное, — сказал Карл и поморщился.

— О-о-о… Ваше величество! Об этом говорят со времён Труа.

Вошёл секретарь Жан Шартье и доложил:

— Ваше величество, из Вокулёра вернулся курьер, привёз письмо от капитана Роббера де Бодрикура.

— Читайте, — тихо сказал дофин.

Шартье развернул послание и принялся читать, громко и чётко, изредка переводя взгляд с бумаги на дофина:

«Его величеству дофину и королю Франции от слуги и верного рыцаря, коменданта крепости Вокулёр, капитана Роббера де Бодрикура.

Ваше величество! Довожу до вашего сведения, что в период с весны прошлого года по настоящий момент вверенное мне для охраны ваше кастелянство перенесло немало бедствий. В июне 1428 года на земли домена вашей семьи напала банда бургундцев и англичан под командованием француза-предателя Антуана де Вержи. Жители Гре и Домреми-сюр-Мез подверглись нападению банды, которой предводительствует не менее тёмная личность де Орли. Несчастные обитатели селения вынуждены были продолжительное время укрываться в Невшато у францисканцев, сохранивших верность единственному и законному наследнику престола — вам, Карлу VI. Сейчас на землях ваших разруха и запустение. Так бандиты нанесли огромный ущерб всему, что составляло вашу собственность. Но даже в самые в самые тяжёлые дни испытаний, ниспосланных судьбой, мы продолжали думать о вас.

Государь, в вашем кастелянстве объявилась юная дева, которая утверждает, что к ней являлись святые и передали ей слова господа нашего, чтобы она пошла к вам, сняла осаду с Орлеана и повела вас в Реймс для коронования.

Мы, Роббер де Бодрикур, Бертран де Пуланжи и Жан де Мец, беседовали с ней для выяснения её личности, но она не показалась нам обманщицей или ненормальной. С ней также имел беседу ваш дядя, герцог Лотарингский Карл II и даже вознаградил её четырьмя золотыми…»

Услыхав это сообщение, Карл неожиданно для присутствующих сделал два уверенных шага к секретарю, выхватил письмо, отыскал то место, где было написано о ней, пробежал по нему глазами и, не оборачиваясь к Шартье, спросил:

— Он здесь?

— Кто? — переспросил тот. — Гонец?

— Да. Гонец.

— Здесь, ваше величество.

— Позовите.

Шартье поклонился и вышел. Тотчас вместо него в проёме двери возник фельдъегерь, которого дофин встретил вопросом:

— Она здесь?

— Да, ваше величество.

— Какая она?

— Девчонка, ваше величество… Особенного в ней ничего нет, но хорошенькая.

— Говорит она что?

— Да она больше молчит, чем говорит.

— Ну что-то же она говорит? Не заговаривается?

— Нормально говорит, ваше величество, не заговаривается. Гладко, складно. Справлялась о вашем здоровье…

— Где она?

— На постоялом дворе у Франсуа Колье.

— Ну, хорошо, спасибо, позовите сюда нашего секретаря.