Альфред Андерш - Занзибар, или Последняя причина

На большой феррарской равнине, под водянистым зимним небом, Альдо остается у одной девушки, которой при-надлежит бензозаправочная станция. Отец девушки старый, ненормальный человек; Альдо помогал девушке на бензозаправке. Она была красивая, красивее Ирмы, она была чувственная и восхитительная в постели. Альдо был счастлив. Только отец мешал им. В кармане он носил членскую карточку «Федерации анархистов», но был абсолютно одинок, потому что в нижнем течении По уже не осталось ни одного анархиста, не то что в Тоскане. Он творил сумасшедшие вещи, однажды напал на одного из соседей, который как раз собирался свалить пару деревьев. Вирджиния сказала Альдо: «Нам надо отправить его в приют». Она сказала это, стоя перед комодом, и сказала как бы между прочим, но Альдо бросил на нее быстрый взгляд, он знал, что она имела в виду. Еще одна, с ненавистью подумал он, которая выгоняет человека, потому что он стал ей в тягость. Бензозаправка находилась вблизи Порта-Толле, на новом шоссе, ведущем из Равенны в Венецию, и они отвезли отца в дом для престарелых в Равенне. Так хотела Вирджиния. Альдо долго рассматривал стариков, сидящих в холодных коридорах и чего-то ждущих. Старый анархист пошел бродить по окрестностям. Антониони важно было показать, что отношение Альдо к Вирджинии очень похоже на любовь. Если бы Альдо мог забыть Ирму, то он полностью предался бы иллюзии и, возможно, смог бы полюбить Вирджинию, несмотря на ее мелочный характер. Но, подумав, Фабио отверг этот вывод, и не столько из-за характера Вирджинии — возможность любви не зависит от достоинств и недостатков любящих, — а потому что он знал, что даже постепенно эрзац нельзя превратить во что-то настоящее. Можно было понять свою ошибку и попытаться извлечь из нее все что можно, добиться чего-то хорошего — такова тайна большинства считающихся хорошими браков! — но долго человек не мог предаваться иллюзии и рано или поздно понимал, что встретил не настоящую любовь. Вот я, например, подумал Фабио, так ее и не встретил, но и не мог решиться отдаться одной из своих иллюзий и закрепить отношения. Он подумал, что это роднит его с Альдо: он тоже был неспособен заключить компромисс с иллюзией. Но вели они себя так по противоположным причинам: Альдо — потому что познал настоящую любовь, Фабио — потому что никогда ее не знал.

Альдо опустился на социальное дно. Он попал в компанию поденщиков, обитающих в местности, где находится устье По, странный народ, сезонные рабочие, с пустыми желудками ищущие начала весенних мелиоративных работ, живущие в «клубах», которые называются «Зеленая кошка» или «Латерна магика», к востоку от Комаччо, к востоку от Помпозы, в подвалах и развалившихся хижинах. Альдо связался со шлюхой, «проституткой на всех», у которой была лачуга на песчаной отмели возле одного из рукавов По, в дельте, он больше не работал, играл в карты, иногда ходил ловить рыбу В голодные вечера один человек по имени Гвальтиеро рассказывал всякие истории о Венесуэле: старые истории о бегстве в рай. Когда голод становился невыносимым, Андреина куда-то уходила, и чаще всего ей удавалось заработать немного денег.

В конце этой драмы Антониони приводит Альдо в черный рай, где нет стыда, словно хочет ему доказать, что его драма не кончается и там, где никто не считается с условностями любви. В конце концов, Альдо мог бы себе сказать, что его связь с проституткой не так уж важна, раз возможно так просто регулировать отношения между людьми, как это делали поденщики Эмилии. Но Антониони заставляет Альдо упрямо держаться за идею любви, что бы там ни говорили этнологи, изучающие примитивные племена, общества в зачаточном состоянии. Фабио восхищался своенравием Антониони. В один прекрасный день Альдо пришел к выводу, что Андреина верна ему. То есть она по-прежнему спала с каждым, кто давал ей денег, но не шла с любым беднягой только потому, что ему это было нужно. Альдо просто обнаружил, что он ей нравится, что ей неприятна даже мысль о том, что он может однажды уйти, что она готова вести с ним любую жизнь, если только это будет жизнь с ним. Когда Альдо понял, что творится с Андреиной, он вышел из лачуги и долго прогуливался по песчаной косе, откуда было видно море. Потом он уехал в Франколино и покончил с собой на глазах у Ирмы, бросившись с высокой башни. Его падение завершилось страшным криком женщины, которую он любил.

Этот Альдо был абсолютно чужим для Фабио. Фабио смотрел на него, словно наблюдал за полярным исследователем, передвигающимся во льдинах Гренландии. В области, которая была для Фабио терра инкогнита, Альдо расхаживал так уверенно, словно лунатик. Но Фабио не удавалось вызвать у себя чувство презрения к нему за его одержимость. Альдо знал нечто, чего не знал Фабио.

Но если бы я узнал, что знал Альдо, подумал Фабио, как бы я сумел распознать это? По каким признакам узнают любовь? Он искал правильное слово, ведь для обозначения сущности любви могло существовать одно-единственное слово, и Фабио нашел его: зависимость. Этот человек, Альдо, попал в зависимость, рухнул в нее, как в судьбу, любовь привела его туда, где кончается свобода, раз и навсегда. Конечно, у него была возможность перестать любить. Но эта мысль даже не пришла ему в голову, а если бы он и подумал об этом, то как об огромной чудовищной пустоте. Поскольку его зависимость была для него чем-то единственно живым в этом мире, он напоследок захватил в свою зрительную память картину огромного серого потока, но не как знак свободы, а как символ тщетности.

Должно быть, это ужасно — узнать зависимость от любви, подумал Фабио. И еще он подумал о том, что ему скоро исполнится пятьдесят лет. Ну, а меня от этой зависимости Бог избавил. Эта фраза не показалась ему веселой, а просто тривиальной и забавной. Он попытался найти лучшую фразу, но нашел только одну: мне этого не хватает.

В дурном расположении духа он бросил монету за эспрессо на стойку, кивнул Уго и вышел из бара. Ему надо было спешить: последняя репетиция перед генеральной репетицией «Орфея» начиналась в половине третьего.

Франциска смотрела, как ассистентка закрыла пробирку с мочой и наклеила этикетку, еще раз спросив перед этим имя и фамилию Франциски; она услышала, как доктор Алессандри распорядился: «Отнесите в лабораторию и скажите, чтобы сделали вне очереди!» За спиной врача в окне, перед которым он сидел, Франциска увидела дома на противоположной стороне Кампо-Манин, серые в сумерках; мне здесь делать больше нечего, я могу идти; она встала, врач поднялся тоже и сказал:

— Завтра после обеда будет результат. Если хотите, можете просто позвонить.

Он ее не осматривал, он был деловит и сух, не пытался под предлогом необходимости медицинского осмотра удовлетворить мимолетный эротический интерес, интерес подглядывающего, как это делают многие врачи.