Евгений Мин - Ценный подарок (сборник)

Он размышлял, где находится комната с мигающим светом, и решил, что она на седьмом этаже, справа от лестницы. «Я нужен там, наверное там живет больной старый человек, я могу помочь ему», — мысленно сказал он себе, направился к дому и вошел в парадную.

Дом был старый, лестница крутая, с высокими пролетами, так что семь этажей равнялись не меньше девяти нынешних строений.

У молодого человека были сильные ноги и сердце. Ему ничего не стоило одолеть высоту этого дома, но волнение охватывало его, дыханье сбивалось, он шел медленно, как старик, отдыхая на каждой площадке.

Он добрался до седьмого этажа, долго стоял у высокой резной двери, восстанавливая дыхание, затем нажал кнопку звонка, похожую на пуговицу от мужского пальто.

Никто не отозвался. Тревога охватила его. Может быть, он опоздал и уже случилось несчастье? Он нажал кнопку еще сильнее, долго не отнимая палец. Он услышал шарканье ночных туфель за дверью. Проскрипел старческий голос:

— Кто еще там?

— Извините, — смутился молодой человек, — я — никто, я — посторонний.

— Посторонний, — хрипло захохотал старик за дверью. — Плохо придумал, твои братья жулики называются водопроводчиками, монтерами, телетехниками. Меня не проведешь. Я их не пускаю. Зря, говорю, рветесь — ценностей у меня нет, бриллиантов не накопил, одна пенсия. Шагай домой, посторонний. А может, ты набрался где-нибудь?

— Нет, — смущаясь еще больше, чем раньше, сказал молодой человек. — Я выпил всего две рюмки.

— Две рюмки, — злобно захохотал старик, — знаю я ваши рюмки, стаканами хлещете, и дамочки ваши не отстают. Объясняй по-честному, кто тебя навел сюда?

— Я увидел свет у вас в окне, он то зажигался, то гас, мне это показалось тревожным.

— Тревожным? Ты с луны, что ли, свалился? Не знаешь, что помереть можно, пока электрика допросишься. Ну, ладно, топай восвояси. Устал я с тобой балясы точить, — сказал старик и разразился долгим, рвущим все внутренности кашлем.

Молодой человек обеспокоился:

— Вы больны, прошу вас, пустите меня, может быть, мне удастся помочь вам, я — врач.

Кашель еще долго мучил старика, затем он стал с натугой выдавливать из себя слова:

— Врач? Раньше посторонним объявлялся, теперь врачом. Есть у меня поликлиника, с ее божьей помощью бесплатно помру. А ты катись, пока я не позвал милицейскую службу, она тебя скоро вылечит, врач.

Молодой человек услышал звуки удаляющихся, шаркающих туфель и стал медленно спускаться по лестнице, почему-то идти ему было тяжело, каждая ступенька давалась с трудом.

Ночь стала еще темнее и гуще, черные лохматые облака закрыли луну и звезды. Молодой человек шел и думал о том, как бы скорее вернуться в свою светлую, теплую квартиру. Вдруг он увидел темный серый дом. В пятом этаже его светилось единственное окно.

Он долго стоял у этого дома, затем вошел в парадную и стал подниматься по крутой лестнице.

Жили-были муж и жена. Звали их Смех и Правда. Они отличались характерами и поэтому были счастливы. Правда, женщина прямая и строгая, редко улыбалась, а Смех был мужчина веселый, общительный, и то и дело рассыпался смешинками.

— Знаешь, — говорила Правда своей ближайшей подруге Истине, — может быть, он несколько легкомыслен и его приятель Рассудок зарабатывает больше, но с ним всегда весело.

У счастливых супругов не было детей, и как-то Правда сказала мужу:

— Мой друг, нам пора обзавестись потомством, теперь в каждом приличном доме есть ребенок и кровная собака.

— Ты хорошо придумала, милая, — рассмеялся Смех. — Я буду папа, а ты будешь мама. Это очень смешно.

Через год у них родилась двойня — мальчик и девочка. Их назвали Сатира и Юмор.

Это событие было торжественно отмечено.

Пришел Рассудок, приятель папы Смеха, Истина, подруга мамы Правды, двоюродные сестры новорожденных Ирония и Шутка, троюродный брат Анекдот. В углу, нахмурившись, сидела бабушка Мудрость. Она трясла головой то ли от того, что думала о чем-то очень важном, то ли просто от старости.

Рассудок подарил близнецам сберегательную книжку, Истина изрекла несколько полезных истин. Ирония сказала какое-то забавное приветствие, так что нельзя было понять, говорит она в насмешку или всерьез, Шутка вместо близнецов поцеловала папу Смеха, Анекдот разразился остротой, над которой хохотали все, и даже бабушка Мудрость перестала качать головой.

Девочка и мальчик, Сатира и Юмор, росли быстро. Они были очень похожи друг на друга, но, так же как родители, отличались характерами.

Юмор был весел и беззаботен, Сатира — правдива и беспощадно остра.

— Конечно, — говорила мама Правда, — нельзя никому прощать ложь и обман, но девушка должна быть мягка и сердечна. Право, не понимаю, в кого она такая.

— В меня, душенька, — хохотал папа Смех, — пока я не женился на тебе, я смеялся над кем попало.

Язык у Сатиры был опасно острый. Доктор Ухогорлонос, к которому обратилась мама Правда, сказал, что не встречал такого острого языка и медицина бессильна.

Чем старше становилась Сатира, тем острее и умнее делалась она.

— Боюсь, она никогда не выйдет замуж, — печалилась Правда, — мужчины не любят умных женщин.

— Ничего, — успокаивала ее подруга Истина. — Все меняется, может быть, со временем ум ее уменьшится, а красота расцветет.

Бабушка Мудрость молчала. Впрочем, ее давно никто не слушал.

— Все-таки ей нужно бывать в обществе, — сказала Правда, — сейчас нет балов, но бывают приемы.

Однажды она взяла с собой дочку и сына на прием, где были разные персоны: Храбрость, Ум, Талант, Честность, Порядок и другие лица, которые обычно бывают на торжественных церемониях.

Смелая, красивая, с ясными, широко открытыми глазами Сатира понравилась всем, и все приветливо беседовали с ней.

— Милая девочка, — сказала Храбрость, — я рада, что вы такая. Без смелости нельзя жить на свете.

— Я получил огромное удовольствие от беседы с вами, — низко склонился Ум, — вы так весело и умно судите о самых сложных предметах, которых не решается касаться никто.

— Я много слышала о вас, — сказала Честность, — и представляла вас совсем другой. Я думала, вы — старая дева, обозленная на всех, а вы, оказывается, молоды, красивы и говорите только прямые слова. Это удивительно!

— Что же здесь удивительного? — улыбнулась Сатира. — Я дочь Правды.

— Нет, нет, — вмешался в разговор Талант. — Дело не в честности. Есть много порядочных и честных людей, однако они так скучны, что от разговора с ними болят зубы, а вы талантливы, блестящи и остроумны.

— Точно так! — козырнул Порядок, который был по-военному краток.

Последней к Сатире подошла могучая, полногрудая женщина. Она была одета просто и строго. Снежно-белое платье широкими складками падало до самых пят. На руках и шее не было никаких драгоценностей, волосы вокруг головы уложены косами, веки не накрашены, губы не намазаны.