Николай Зайцев - Вертикальная радуга (СИ)

Не помню, как добрался до ларька. Кажется, я ехал в троллейбусе и долго шел пешком по неизвестным улицам и тротуарам. Время остановилось. Реальность становилась зыбкой. Я снова погружался в мир уныния и тупого однообразия. В мир врагов. Да. Кругом были одни враги.

— Не надо так на меня смотреть, — предупредил меня злобный прохожий и растворился в тумане моей боли. Что он знал о боли? Ведома ли была ему огромная жалость к самому себе?

Я скрипел зубами и шел, шел дальше. Мой путь тянулся на бесконечное расстояние, измеримое только мукой.

И когда мне показалось, что смерть милостиво предложила присесть возле пыльного забора, я с трудом осознал, что нахожусь возле нашего основного ларька, с которого началось превращение грез в реальность. В трех метрах от вагончика стояла машина Руслана. Черный цвет «восьмерки» был похоронен под толстым слоем пыли — у хозяина, как всегда не хватало денег на мойку.

Друг увидел меня в окошко и, когда я подходил к двери, уже встречал меня на пороге.

— Ты поздно. Я снял кассу один. Э, да на тебе лица нет. Нарвался на контролера в автобусе? Что случилось?

— Я умер.

Руслан впустил меня и закрыл дверь на засов. Я машинально сел на стул напротив форточки. Зря. Покупатель — симпатичная девчушка, бодро кинула мне деньги в лицо и прокричала:

— Пачку «Мальборо».

Я поднял деньги с полу. Отсчитал сдачу из кассы, взял пачку и вышвырнул в форточку.

Девушка обиженно взвизгнула и залилась трелью детского мата, очень часто наклоняясь к земле. Я, не мигая, смотрел на её согнутую спину. Глаза стекленели, готовые вот-вот лопнуть

— Что ты делаешь?! — вскричал Руслан. — Мы потеряем клиентов!

И глаза лопнули. Только вместо стекла из них покатились слезы. Руся засуетился. Выхватил из ящика банку лимонада, вскрыл, сунул мне.

— Ты что? Ты что?! Она тебя обидела? Сейчас… — Руслан выглянул в форточку. — Эй! А ну живо сюда! Куда побежала?! Вернись! Ну вот. Мы потеряли клиента. Жаль. Васек! Ну, ты что? Ты на покойника похож.

Я попил лимонада. Пламя внутри улеглось. Слезы продолжали литься.

— Я и есть покойник.

— Что ты такое говоришь! Мы ведь только жить начинаем. Скоро вместо кошельков чемоданы таскать будем! Ты, что, браток! Посмотри за окно. Видишь город? А знаешь, чей он? Знаешь?

— Уж вся ко не наш.

— Зато нас все знают. И чем дальше, тем больше будут с нами считаться.

— Так вот какая у тебя мечта…

— Что?! — Руслан замер. Я видел, как он потупил глаза. Потом с вызовом поднял их. Сказал зло:

— Да. Я мечтаю масштабно. Меня кожаной курткой не удивишь. Я хочу, чтобы меня узнавали. Чтобы мы с тобой встретились на улице у светофора, остановили свои крутые тачки, высунулись в окно и спросили друг друга о жизни. А все бы нам сигналили…

— Я ездить на машине не умею.

— Пускай у тебя будет водитель.

— От меня Оля ушла.

— Пускай у тебя… Что? Как ушла? Она что с отпуска уже приехала?

— Нет. Не приехала. И не приедет. Она вышла замуж. Понимаешь?!

Руслан поёжился и нерешительно предложил:

— У настоящего мужчины первая любовь всегда катастрофа.

— Нет. Ты не понял. — Я затряс головой. — Не понял. — Руслан вскинул голову, ожидая продолжения. Я видел, как за его спиной к форточке склонился покупатель. Он спросил:

— Будем работать или не будем?!

— Не будем, — отрезал Руслан и закрыл форточку перед ошарашенным «князьком». Кажется сегодня день потери клиентов.

— Не понимаю, что?

Я замялся.

— На самом деле. Я ведь для неё старался. Мне — это предпринимательство даром не нужно. Меня моя работа на заводе вполне устраивала. Да, там не платили денег, да, там относились, как к рабу, но в глубине души меня устраивал такой порядок жизни. Внешне — нет, а внутри пульсировала огнем мысль, что всё вернется, и завод опять станет функционировать в полную силу.

— Идиот, — устало сказал Руслан.

— Работаете или нет?! — кричал за стеклом покупатель.

— Завтра вытащим деньги и разделим «пенку». Да ты по колено обложишься пачками денег! Да такое количество твой отец даже представить не мог!

— Не трогай папу! Он — святой. Он — коммунист. Его Родина предала.

— Вот видишь! Какой масштаб! А у тебя? Что? Разве твоя катастрофа может сравниться?.. Да у тебя будет сто таких Оль! Да ты только помани её одной из пачек. Да, радуйся! Теперь все Оли твои. И не только Оли. Спроси у Симы, если мне не веришь.

Я слушал его тираду, обхватив голову ладонями. Сквозь пальцы струился пот.

— Слушай? Точно. — Я просиял. — А давай я к ней слетаю?

— Ты что?! У нас дело.

— На день. Что может случиться за день? Я быстро.

Руслан замотал головой. Отвел глаза в сторону.

— Никак нельзя. Ты мне нужен. Мы ведь партнеры. Сначала самолеты, а девушки потом. Так даже в песни поется. Ты теперь взрослый.

— Работаете или нет?! — не унимался покупатель, настойчиво барабаня в стекло.

— Сегодня у тебя выходной. Возьми водки. Напейся. Выпей всё до капли и ложись спать. А завтра… Завтра у тебя начинается новая жизнь.

— Я же умру после бутылки водки.

— Надо.

Я нерешительно взял «литрушку» из первого попавшегося ящика. Посмотрел на черную этикетку. Водка называлась просто — «Черная смерть» — череп в котелке, скалясь, предлагал мне забвение и покой. То, что надо.

Выйдя из ларька, я увидел, как Руслан открывает форточку и покупатель, очень назойливый мужчина неопределенных лет и блеклой внешностью, зло бормочет и суёт красные корочки под нос другу.

— Работаете или нет?! Налоговая инспекция! Открывай…

Я передернул плечом — всё равно, устало посмотрел в растерянное лицо за стеклом ларька и нетвердой походкой направился домой. Как никогда ощущался пыльный воздух. Свежего воздуха не хватало и грудь, тяжело поднимаясь, причиняла сердцу боль. Пропал звук. Мимо проносились беззвучные автомобили. В луже барахтались взъерошенные воробьи, которые часто и безрезультатно открывали клювики. Меня обогнали смеющиеся подростки. В тишине, без какого-то либо звука, они казались скалящимися вампирами.

Только кровь, пульсируя, стучала в висках — тух-тух, контролируя каждый мой шаг и ленивые взмахи. Я шел сквозь мед: медленно и тягучи, давались шаги, долго и сонно, но верно и правильно, с конечной остановкой у родного подъезда. Остановил меня, конечно же, сосед, живущий подо мной. Именно такие соседи всегда считают, что ты что-то им должен: за то, что ходишь не так, шумишь не так, топишь не так, живешь не так…

— Привет, Толик! — радостно сказал сосед и облизнулся. Я посмотрел в мутные глаза, оценил выжидающую позу и вдруг спросил:

— Стакан есть?

— С-стакан? К-конечно!

Наши движения стали едины: один доставал бутылку, второй пластмассовый стакан. Чпок: стакан разложился, крышка с бутылки улетела прочь в траву. Сосед выжидающе поднял брови, и я налил до краев. Он жадно выпил и снова протянул стакан. Со второй порцией не стал торопиться. Блаженно зажмурил глаза и сквозь щелочки сначала посмотрел на небо, потом на меня. Секунд через пять он меня узнал.