Эбби Клементс - Поцелуй под омелой

Воскресенье, 17 декабря

Тот короткий блаженный миг, когда Лори, просыпаясь, не помнила ничего о минувшем вечере, в воскресенье утром мелькнул и исчез. И стал принадлежать прошлому. А вернулись воспоминания – о том, как лучший вечер ее жизни превратился в кошмар.

Не в силах думать обо всем этом, она вскочила, быстро приняла душ, высушила волосы, натянула джинсы, толстовку. И выглянула в окно, чтобы узнать, какая погода. Снежный буран утих. Вместо пальто – она не смогла найти его – пришлось надеть куртку из овечьей шерсти, найденную в шкафу в прихожей. Укутавшись поплотнее, она ринулась пробираться через сугробы к коттеджу Дианы.

Диана открыла ей дверь, одетая в то же платье, что и вчера вечером.

– О боже, – воскликнула она. – Ты похожа на Снежного человека! Заходи скорее.

Она выставила на стол кофе и сдобные булочки. А ее рассказы на время отвлекли Лори от собственных проблем.

– Он попросил меня остаться после закрытия, – поведала ей Диана. – В пабе были только он и я.

Глаза ее светились, щеки порозовели. Они с Лори обсудили важные детали: о чем именно Диана разговаривала с Грэхэмом, на чем они остановились (оба были готовы продолжить отношения), были ли поцелуи (да), и были ли они хороши (о, да), и кто сделает следующий шаг (Грэхэм взял номер телефона Дианы).

– Грэхэм вчера сказал, как здорово, что ты сошлась с Патриком, – заметила между прочим Диана. – Но ты так рано ушла… Почему?

– Я знала, что я не разбираюсь в мужчинах, – мрачно покачала головой Лори. – Но этот выходит за рамки.

– Патрик?

Лори кивнула.

– Но он казался…

– …таким хорошим парнем? – закончила за Диану Лори. – Ага, я тоже так думала. Но нет, он полный урод.

Взяв с тарелки еще одну булочку, она вонзила в нее зубы.

– Не могу поверить, что я повелась на него! Когда он встречался со мной, параллельно он назначал свидание другой девушке.

Диана от удивления даже открыла рот.

– Но что еще хуже, этой девушкой оказалась моя пятнадцатилетняя крестница…

– Не Милли! – в ужасе запротестовала Диана.

– Милли.

– Ни-чер-та-се-бе, – у Дианы округлились глаза.

– Вот именно. Жалкий он.

– Еще хуже, – отозвалась Диана, ее лицо ожесточилось. – Она несовершеннолетняя! Это отвратительно. Ну что ж, через недельку-другую друзей у него здесь не останется. Оставь это мне. Какой мерзавец! Рейчел знает?

– Еще нет, – ответила Лори, вспоминая жуткий разговор с Рейчел после жуткого разговора с Патриком. Как провалилась в бездонную яму после того, как помаячила на пике славы…

– Она очень расстроится. Бедная Милли. Она умная девочка… и нельзя ее винить за то, что она была им очарована. Как и все мы, в общем-то.

Лори не могла избавиться от ощущения, что она должна была все-таки догадаться. Почему она не смогла раскусить Патрика с самого начала? Неужели она и в самом деле так боялась остаться одна на Рождество?

Идя домой от Дианы, Лори прокрутила в памяти все разговоры с Патриком. И обнаружила, что, когда он рассказывал о себе, он редко вдавался в какие-либо подробности, и все, что он говорил, – что ж, вполне может быть, это все было ложью…

Дойдя до коттеджа, Лори уже знала наверняка: ей пора уезжать из Скипли. Она окинула взглядом гостиную: скамья под окном, все в подушках, фотографии Рейчел и Эйдена с их семьей, коллекция дисков, их книги… Здесь, в таком окружении, она чувствовала себя членом семьи. О, как же она скучает по Рейчел! И как хочет стать хорошей крестной матерью Милли!

Однако она умудрилась покалечить их жизни и испортить отношения с ними обеими. Нет, она не сможет выполнить требования Рейчел держаться подальше от их семьи! Милли все еще общалась с Патриком, выслушивая ту же ложь, что и она, и собиралась встретиться с ним через несколько дней. Во что бы то ни стало необходимо рассказать Милли правду!

Если Рейчел отказывается брать трубку, она найдет другой способ. И Лори пошла наверх собирать чемодан.

Рейчел встала в половине седьмого утра. На улице было еще темно. На кухне тихо играло радио, а она пекла пряничных человечков, готовила цукаты и венки из орехов. К тому времени, когда все проснулись, квартира была полна запахом имбиря и сдобного теста. Пустота и боль после ссоры с Лори никуда не ушли из ее души. Но она справлялась с этим так же, как справлялась с любой проблемой – она пекла. Эйден зашел на кухню заварить себе чаю.

– Что готовишь? – спросил он, принюхиваясь.

– Бисквиты. Я хочу, чтобы Рождество было таким же, как и всегда, – ответила Рейчел, подняв на него глаза. И вздохнула, осознавая скорбную реальность происходящего.

– Ясно, – отвлеченно уронил Эйден.

– У нас все получится, – упрямо проговорила Рейчел, достав противень с бисквитами из духовки и поставив его остужаться на дальнюю из конфорок. – Хочешь, я пойду сегодня с тобой в больницу?

– Да, – кивнул Эйден. – Хочу. Давайте пойдем все вместе.

– А когда я дошел до третьего уровня, появился монстр и начал дышать на меня огнем, – взволнованно повествовал Зак. – Ты не можешь прошмыгнуть мимо него, надо подняться наверх и пройти там. Но я нашел монетку, которая делает тебя больше, и…

Уже десять минут Зак рассказывал Беа о своей новой компьютерной игре. Поначалу он чувствовал себя неуверенно, не знал, что сказать, но теперь, когда прошло больше недели и он пообвыкся, его уже не смущала безответная публика.

В то утро доктор Пател снова повторила свой же совет быть терпеливыми.

– Прошло десять дней, – шепнул Эйден Рейчел, когда врач ушла. – Они должны были выяснить что-то…

Рейчел взяла его за руку:

– Похоже, что это не так. Я думаю, она не хочет вселять в нас ложную надежду. Она с самого начала говорила, что остается только ждать.

– А потом ж-жух – и я перепрыгнул его, бабуль, – лицо Зака сияло, – и прошел уровень с водопадом. Это правда. Можешь Милли спросить.

– Это правда, – подтвердила Милли, сидя с краю кровати и гладя бабушку по руке. – Он перешел на четвертый уровень. И в мире Зака это все равно, что выиграть в лотерею или что-то вроде того.

Рейчел посмотрела на Милли. С бабушкой она опускала свои заградительные щиты.

– Ну что, бабуль? – обратилась к ней Милли в продолжение разговора.

И осмотрела комнату в поисках вдохновения. Ее взгляд остановился на снежном шаре на прикроватном столике. Это была ее любимая безделушка из дома – внутри была малюсенькая Эйфелева башня.