Софья Ролдугина - Кофе с привкусом вишни

Признаться, я не испытывала симпатии ни к одному из действующих лиц этого трагифарса. Во-первых, джентльмен не должен поднимать руку на леди — разве что для защиты своей жизни. Во-вторых, напрямую никто уже давно не запрещал преподавать — мисс Кэролайн Смит тому пример, на её лекции по математике ходили едва ли не с большим удовольствием, чем к самым старым и уважаемым профессорам Оклендского колледжа. В-третьих, дурное поведение ширманок вредило женщинам куда сильнее весьма умеренных выступлений лорда Истона.

Однако в кофейне нынешним вечером — насмешка судьбы, не иначе — собрались как пылкие сторонницы мисс Клоуз, так и не менее яростные противники. И посетители волей-неволей разделились на две партии, прямо как в парламенте. Ширманок, порицающих лорда Истона, возглавила миссис Скаровски. Их оппонентов — виконт Уэстер, который вообще-то приходил не так часто, исключительно ради "огненного" кофе Георга, и обычно сидел за дальним столиком, не вмешиваясь ни во что, но на сей раз не смог смолчать.

Если для того чтобы пресечь горячую проповедь лорда Уэстера, хватило и моего появления — трудно рассуждать о глупости и несамостоятельности женщин под холодом фамильного взгляда Валтеров, — то миссис Скаровски успокоилась только после настойчивых просьб прочитать новую главу своей поэмы. Луи ла Рон, невольный виновник суматохи, отёр лоб, опасливо поглядывая на стопку черновиков, однако посчитал, что поэзия — меньшее зло и промолчал.

Присаживаясь за общий стол и заводя беседу о лошадях и скачках — о, излюбленная тема лорда Уэстера, возжигающая огонь в глазах и умягчающая сердце! — я заметила за столиком в углу странного молодого джентльмена. Точнее, сперва он показался мне совершенно обычным щёголем — укороченный пиджак по последней моде и брюки-дудочки, всё весьма скучного тёмно-серого цвета. Внимание привлекали разве что два кольца на левой руке незнакомца, крупные, с синими камнями.

"Может, дело в цвете волос? — размышляла я отстранённо, не забывая поддерживать разговор. — Такие светлые, что кажутся прозрачными… Или мне доводилось уже где-то видеть его прежде?"

Тут миссис Скаровски наконец-то закончила разбирать свои черновики и многозначительно прокашлялась. Я невольно отвлеклась от раздумий. Но несколько слов в первых же строчках будто наотмашь ударили:

— Ах, остров мой в далёком океане, ах, беспечальный узник злого солнца…

Цепочка ассоциаций выстроилась быстрее молнии.

Остров в океане, жара, затворник, Ноэль Нинген… конечно же, Сэран!

Я не узнала его сразу, потому что он сидел спиной ко мне, да и модный костюм сбил с толку. Но изящные запястья, безупречную осанку и белые, невесомые, как паутина, волосы невозможно забыть. Правда, на картине это смотрится совершенно иначе… И всё же, неужели правда он?

Улучив момент, я обернулась.

За столиком никого не было. Только полная чашка крепкого кофе источала ароматный дымок.

Показалось? Нет, там точно кто-то сидел совсем недавно — стул отодвинут, на полу мокрые отпечатки от ботинок. Но тогда куда же Сэран делся?

После недолгих сомнений, я решила подумать о странном госте позднее. В конце концов, если ему действительно что-то нужно, то мне не спрятаться. А если нет — искать встречи бессмысленно. Всё равно что ловить дым сачком для бабочек.

Вечер завершился спокойно. Поэма миссис Скаровски, к удивлению и досаде лорда Уэстера, снискала искренние похвалы слушателей. Луи ла Рон, искупая своё неосторожное поведение, был в меру остроумен и щедр на добрые слова. Последние гости разошлись ближе к полуночи. Я наскоро попрощалась с Георгом, миссис Хат и Мэдди, а затем поспешила к автомобилю, который уже стоял у крыльца.

— Леди Виржиния.

Два слова, тихий голос, ровные интонации — но сколько чувств они пробуждают! Раньше любовные романы казались глупым смешением нелепиц, напыщенной ложью в клубничном сиропе. Реплики героев я считала надуманными: право, что это вообще за диалог, если двое только зовут друг друга и вздыхают? Однако мне теперь открылось новое удовольствие. Слушать, как его губы ласкают моё имя; перекатывать его имя на языке, словно перечный леденец, приторный и жгучий.

— Мистер Маноле.

Он распахнул дверцу автомобиля, а затем отвесил безупречный поклон, словно мы были на балу, и за нами неотрывно следовали взгляды всех светских сплетников. Я поблагодарила — кивком и улыбкой.

В салоне пахло вербеной. Едва уловимо, но даже такая малость дарила ощущение покоя и безопасности… Вскоре автомобиль тронулся. Когда мы отъехали на значительное расстояние от кофейни, Лайзо снова заговорил.

— Как прошёл ваш день?

Всё это время я стойко держалась, но сейчас эмоции пробили тонкую преграду холодного расчёта.

— Как прошёл? Как у святой Генриетты после проповеди перед фанатиками-альравцами.

Отражение Лайзо в стекле нахмурилось:

— Но ведь её сперва пытались сжечь, а потом посадили в клеть?

— Вот именно.

Он не потратил много времени на то, чтобы сопоставить визит маркиза и моё дурное настроение.

— Ваш жених… — О, как прозвучало это слово! И насмешка, и глубокая уязвлённость, и раздражение одновременно. — Ваш жених что-то сделал нынче утром?

— О, да. Он покусился на главное достояние леди — её свободу.

— Запретил покидать дом? — быстро откликнулся Лайзо. — Из-за участия в расследовании? Или он что-то заподозрил?

Ему не понадобилось уточнять, что именно; запястье словно искра ужалила. Я почувствовала, что щёки у меня теплеют, и отвернулась к чёрному стеклу. Особняки Вест-хилл, едва различимые в темноте, проплывали за окном медленно, как во сне.

— Скорее, первое. Он не объяснил своё решение, но оговорился, что я слишком часто стала бывать в неподобающих местах. Миссис Мариани вынуждена рассказывать ему о всех моих передвижениях. Наверняка и о встрече с мисс Дилейни поведала — ровно столько, сколько могла увидеть сама, — улыбнулась я. О, могу представить, что бы подумал дядя Рэйвен, доведись ему побывать в моём сне и узнать правду о Валхе и о Финоле! — Маркиз приказал согласовывать с ним все мои визиты и выезды. Мне дозволено находиться в особняке на Спэрроу-плейс и в кофейне. Разумеется, никаких расследований. Остаётся благодарить Небеса, что принимать гостей он не запретил… — я запнулась и продолжила тише: — Лайзо, если я ослушаюсь, пострадают невинные люди! "Каждый ваш необдуманный поступок может наихудшим образом отразиться на карьере мистера Норманна и на судьбе сэра Клэра Черри" — так он и сказал.

Против ожиданий, Лайзо мои откровения нисколько не встревожили:

— Я бы не назвал тех двоих невинными. Но лучше их предупредить. Вы дали обещание, Виржиния, — добавил он негромко и повернул руль. Автомобиль выехал на дорогу, которая вела напрямую к площади. — Но такие обещания редко удаётся сдержать. Это всё равно что волну решетом ловить.