Виктор Мануйлов - Лестница

— Сказать можно было и через дверь, — попенял ему Тепляков.

— Да вы не бойтесь: я не заразный! — воскликнул мальчишка. — Это когда грипп, тогда заразный. Тогда в больницу кладут. А у меня у-эр-зе. Вот сто у меня.

— Я не про твою болезнь, малыш. Я про другое: что, если я не квартирант, а разбойник? Что тогда? — с охотой втягивался в детскую игру Тепляков.

Лицо несколько отодвинулось от щели, и голос, измененный не столько страхом, сколько недоумением, спросил:

— А вы. А разве такие разбойники бывают?

— Сколько угодно, — ответил Тепляков, сделав страшное лицо.

— И нет! — послышался из-за двери радостный голос. — Такие не бывают! Вы просто сутите.

— Шучу, малыш, шучу. Извини. Тебя как зовут-то?

— Иван. А вас?

— Меня? О, брат! Это военная тайна. Вот если баба Валя возьмет меня к себе, тогда, так уж и быть, открою тебе свой секрет.

— Возьмет! — уверенно и с еще большей радостью воскликнул Иван. — Ей внука кормить надо, а пенсия у нее маленькая. А ее доська — сялава. Зинкой зовут. Нагуляла внука, а сама в кусты. Вот. Поэтому баба Валя и возьмет. Ес-се ка-ак возьмет! Вот увидите! А тогда сказете?

— Скажу. Но пока ответь мне на такой вопрос: во что одета баба Валя?

— В синее пальто, а на голове сяпка… такая… с кистоськой. Вот…

— С кисточкой?

— Ну да! Красная!

— Что ж, с кисточкой так с кисточкой. Спасибо, Ванюша, за информацию. Пойду знакомиться с бабой Валей. Пока! — И Тепляков, пошевелив на прощанье пальцами перед щелью, стал спускаться по лестнице. На площадке оглянулся — Иван, в коротеньких застиранных штанах и рубашке, стоял в открытой двери и смотрел ему вслед. Тепляков погрозил ему пальцем, сделал сердитое лицо, прорычал: — А ну марш домой, больной! А то еще больше простудишься.

— И нет! И нет! — все с той же бьющей через край радостью прошепелявил голосок. — Я скоро и так поправлюсь!

«Господи! — подумал Тепляков, выходя из подъезда и оглядываясь в поисках детской площадки. — Да разве эти люди могут представлять опасность для этих самых вип- персон? Скорее всего — все наоборот: випы и есть их главная опасность». Но подумал он так почти машинально, на самом же деле он не мог сказать ничего определенного о тех, кого ему и его товарищам по школе придется охранять. Если не считать тех редких телепередач, которые ему пришлось видеть, где иногда мелькали фамилии этих «персон», упоминаемых с почтением даже в том случае, если их подозревали в воровстве.

Детская площадка располагалась за домом среди деревьев и кустов, окруженная сугробами. Тепляков предполагал, что ему придется отыскивать бабу Валю среди других баб и мам, но на площадке была лишь одна женщина с ребенком, и точно — в синем пальто и в красной вязаной шапке с кисточкой, наверняка предназначенной для детской головы. Баба Валя стояла возле горки, а карапуз лет трех-четырех взбирался на нее по ступенькам, пользуясь всеми четырьмя конечностями. Взобравшись, он, визжа от восторга, стремительно кидался вниз, где баба Валя делала вид, что ловит внука, вторя ему почти таким же восторженным голосом:

— А вот я тебя сейчас поймаю-поймаю-поймаю!

Тепляков с умилением с минуту наблюдал за этой игрой,

затем приблизился. Женщина выпрямилась, обернулась на скрип снега под его ногами, глянула с испугом.

— Здравствуйте! — весело воскликнул он. — Если я не ошибаюсь, вы и есть Валентина Семеновна Холщевская?

— Да, это я, — подтвердила женщина, продолжая все с той же настороженностью вглядываться в Теплякова.

— И это вы сдаете комнату?

— Сдаю, — кивнула она.

— Моя фамилия Тепляков. Зовут Юрием. Я по рекомендации от фирмы «Кристалл».

— Да-да, ко мне уже приходили от вас.

— То есть, вы уже сдали?

— Нет, не сдала. Молодому человеку не понравилось у меня.

— Так, может, мне понравится, Валентина Семеновна? Я человек без особых претензий.

— Да, но. я бы хотела девушку. А то парень, знаете ли, как-то стесняет. Да и дочь у меня. Сын вот ее, — показала она на внука.

— Жаль, — произнес Тепляков. — Что ж, извините. Пойду дальше. Всего доброго.

— А вы, молодой человек… вы не местный?

— Нет, не местный. Правда, жил когда-то за рекой, но это было давно.

— Вот уж не знаю, как быть-то. дочка у меня. Она, правда, живет не здесь, но бывает у меня часто. Иногда ночует.

— Но она замужем?

— Замужем, замужем, — подтвердила Валентина Семеновна, но таким тоном, что лучше бы она оставалась незамужней. — Даже не знаю, как вам и сказать, молодой человек. — замялась она.

Женщина явно боялась упустить квартиранта и, в то же время, чего-то опасалась, причину чего Тепляков мог лишь предполагать, опираясь на информацию, полученную от Ивана. Между тем Валентина Семеновна ему понравилась как-то с первого же взгляда, хотя он и не мог бы сказать, чем именно. Да и ходить по новым адресам, которых оставалось всего два, и оба на другом конце города, то есть вдали от Машеньки, ему ужасно не хотелось.

Тепляков переступил с ноги на ногу, затем что-то будто толкнуло его, и он произнес не слишком уверенно:

— У меня невеста есть, Валентина Семеновна. Вот скопим денег на квартиру и поженимся, — соврал он, сам не зная для чего.

Но неуверенность на лице женщины неожиданно исчезла, будто Тепляков предоставил ей гарантию, что дочка ее останется в неприкосновенности, она улыбнулась и произнесла с явным облегчением:

— Это совсем другое дело, Юра! Мне кажется, человек вы порядочный, а то, знаете ли, современная молодежь. — И, обернувшись к внуку, который теребил ее за полу пальто: — Сейчас, Андрюшка, пойдем домой. А то мы с тобой и так уж загулялись.

Вечером Тепляков вернулся в квартиру № 27 с вещами. Комнатка была крохотная, с окном как раз на детскую площадку. Обстановка — под стать комнате: деревянная полуторная кровать, ковер над кроватью, однотумбовый стол у окна, почти такой же, какой стоял когда-то и в его комнате «на том берегу», над столом две полупустые книжные полки, у двери двустворчатый шкаф — и это все.

Тепляков разложил свои вещи, переоделся, сел на кровать, не зная, что делать дальше. Идти на половину хозяйки, где бубнил старенький телевизор, не было никакой необходимости. Перед тем, как окончательно перебраться сюда, он поужинал в кафе, можно было бы почитать. хотя бы то, что стояло на полках, но читать не хотелось, тем более что его вчерашние мечты не шли дальше того, что, как только он устроится на квартиру, то непременно отоспится за все недоспанные часы и дни. Но и спать ему не хотелось тоже.

И тут в дверь постучали.

— Да-да! — откликнулся он, вскакивая на ноги.

Дверь приоткрылась, заглянула хозяйка.

— Вы еще не спите, Юра? Я вам не помешала? — спросила она.

— Нет-нет! Что вы, Валентина Семеновна! Время-то детское.