Гектор Тобар - 33. В плену темноты

Глубоко внизу Луис жадно читал письма жены. Кармен осталась сама собой, она не изменилась, и ее ежедневные послания стали островком здравого смысла в море множества пугающих и абсурдных вещей, которые его окружали. Он хотел, чтобы она писала больше, потому что когда она пишет, все ненадолго представляется ему нормальным, словно он дома, за обеденным столом, слушает ее рассказ. На это жена не могла не пошутить: «А раньше ты говорил, что я слишком много болтаю», – писала она. Кармен снова и снова советовала ему полагаться на их общую веру («Ты читаешь тот молитвенник, который я тебе послала?») и сосредоточиться на том, что действительно важно, а именно на безопасности тридцати двух горняков, за которых он несет ответственность, а не на славе и богатстве, которые могут прийти после. Она ни разу не упомянула миллионы Фаркаса, и когда он наконец спросил ее об этом, она ответила: «Не волнуйся об этом, тебе нужно сосредоточиться на спасении, потому что глупо говорить о деньгах, когда твоя жизнь все еще под угрозой». Луис доверял Кармен больше, чем кому-либо, и она стала его глазами и ушами на поверхности. Одно дело слушать, как чиновники говорят, что чилийское правительство делает все возможное для их спасения, и совсем другое – читать это в изложении Кармен. «Ты не представляешь, как много привозят машин, как много рабочих… здесь огромные прожекторы, под их светом привозят контейнеры, машины вырезают дороги через холм на юг, север, запад и восток, – писала она. – Постоянно движутся грузовики, вывозя землю, огромные фуры каждый день поднимаются наверх, привозя воду в цистернах по 5000 литров. Мы слышим гудение моторов и генераторов, от которых запитали прожекторы: на каждом краю горы стоят огромные прожекторы, такие, как ты, наверное, видел раньше только в «Пунта-дель-Кобре», одной из самых больших шахт в Чили, или где-нибудь еще, но только не в “Сан-Хосе”».

Но прежде всего Кармен писала мужу ради того, чтобы напомнить снова и снова, что его любят. Она даже посвятила ему стихотворение: «Щедрый, простой, страдающий шахтер / Пьющий из раненых недр Земли / ты смотришь, не видя усталыми глазами / а я зову тебя, шахтер, зову тебя по имени / добытчик угля, пыли, минералов / руки твои загрубели от ранней зимы / знакомы с лопатой, с расколотым камнем, с киркой». Иногда тон ее писем становился игривым, девичьим, словно они познакомились несколько недель назад, а не прожили вместе двадцать лет в браке. «Ты думаешь обо мне, скучаешь по мне, или ты уже забыл, какими духами я пользуюсь?» – спрашивала она в одном из писем. (Луис не забыл. Несколько дней после обвала он ощущал запах ее духов от сиденья пикапа, в котором спал, – запах приехал из дома на его одежде и каким-то образом закрепился в кабине.) Но чаще в ее письмах звучала привязанность, зрелая, романтическая, проверенная временем. «Не забывай меня, – писала она. – Помни о том хорошем, что я тебе подарила, и о плохом тоже, ведь его было немного. Потому что мы снова увидимся и начнем все заново, как в первый раз». Это письмо она завершала обещанием: «Я буду ждать тебя вечно». Te espero por siempre . Когда Луис держал в руках письма Кармен, сидя в своем белом пикапе, ставшем его подземным офисом, ему становилось немного легче поверить в то, что он выберется из-под обрушившейся скалы, сохранит здоровый рассудок и доживет до декабря или даже января под землей, в компании разозленных товарищей.

Бо́льшая часть семей горняков тоже знала, что это их обязанность – поддерживать спокойствие и ощущение домашнего порядка для тех, кто оказался внизу, однако это становилось все сложнее после того, как оптоволоконный кабель с поверхности соединился с системой видеоконференции. Омар Рейгадас, седовласый водитель, который когда-то пытался разводить костер в надежде, что дым дойдет до поверхности, теперь мог увидеть на экране красивое лицо своего взрослого сына, Омара-младшего. Для обоих мужчин это был акт чистой воли: удержать поток слез, который вырывался наружу, как только время разговора заканчивалось и экран темнел. Их всех убивало ощущение собственного ничтожества по сравнению с горой камня, пленившей людей. Гора казалась невыносимо реальной и устрашающей в миг, когда они наконец смогли увидеть друг друга и поговорить. «Мне хотелось плакать, но я удержался, и, конечно, позже я узнал, что вся моя семья тоже сдерживала слезы», – вспоминал Омар-старший. Отец и сын не хотели, чтобы их слезы добавили горечи ноше, свалившейся на плечи каждого из людей. Вместо этого Омар-младший сказал: «Мы все время верили, что ты выжил, что Господь защитил тебя под скалой». Рейгадас спросил о своей престарелой тетке, которая его вырастила: у нее диабет, и он переживал за ее здоровье. Она в порядке, ответил сын. «А что со счетами, с оплатой квартиры?» – « Viejo , ни о чем не беспокойся, я все твои счета оплатил вовремя». Рейгадас сдавал часть дома, и все жильцы тоже вовремя оплатили ренту, успокоил его Омар-младший. «Все хорошо себя ведут, все помогают, и все заплатили. Не волнуйся ни о чем, главное, чтобы с тобой все было в порядке», – говорил он. Остальные родственники тоже были настроены весьма оптимистично.

«Они делились со мной своим хорошим настроением, – вспоминал Рейгадас, – посылали добрые вибрации». Su buena vibra . В своих письмах он шутил со своей семьей о том, что хочет свое любимое блюдо – стейк с авокадо, иными словами передавая одну и ту же мысль: я все тот же старик, который ушел на работу 5 августа, который смертельно устал после работы и хочет только одного – получить свою порцию corazòn con palta . «В письмах, которые мы писали друг другу, ни разу не возникло непонимания, не было ни ссор с детьми, ни жалоб. Наоборот, мы постоянно вели очень здоровые разговоры. И с моей женой это было точно так же. Она поднималась к шахте, передавала письма и возвращалась в город, на работу. Письма были полны чистой любви, вот и все». В письмах с поверхности Рейгадас чувствовал ритм нормальной жизни, которая ждет его снаружи. Его задание в подземелье «Сан-Хосе» – справиться с той немногочисленной работой, которую нужно сделать, а также набраться сил и отдохнуть, несмотря на темноту, грохот скальной породы и жалобы многочисленных товарищей по несчастью. В основном он читал, лежа на своей самодельной койке, расположенной у входа в Убежище, рядом с которой вместо тумбочки стоит фанерный ящик. Его родные отправили ему несколько томов из серии дешевых приключенческих романов о ковбоях испанского автора Марсьеля Лафуэнте Эстефания, который написал книги «El caballero de Alabama» (Джентльмен из Алабамы) и «El Capitan “Plom”» (Капитан «Свинец») о техасских рейнджерах и бандитах Дикого Запада. Герой на обложке в неизменной широкополой шляпе, в которой играл Клинт Иствуд. Но больше всего ему понравился «Алхимик» Паоло Коэльо. Эту книгу прочли миллионы, а теперь с ней познакомился и Рейгадас, лежа на жесткой койке на отметке 90. Он читал историю о пастухе, идущем через пустыню, и вдохновлялся россыпью афоризмов: «…когда ты чего-нибудь искренне хочешь, вся Вселенная помогает тебе достичь цели».