Владимир Кунин - Сошедшие с небес

– Это надо же, на попутках семьдесят верст отшлепать – чаю попить! Здорово вас подлечили, баба Шура! – поразилась Нюська.

– А все она, Машенька, – гордо сказала баба Шура.

Маша посмотрела на часы, поднялась из-за стола:

– Посидите без меня минуток пятнадцать. Я тут одного старичка колю через каждые четыре часа. Я скоренько. – И направилась к воротам.

Нюська крикнула:

– Маш, а шприц, иголки там разные?

– У него все свое. Уже на плите стоит – кипятится. – И ушла.

Баба Шура посмотрела ей вослед. Посерьезнела, оглянулась и сказала Нюське тихо, испуганно и торжественно:

– Помню, войдет в палату, враз болеть перестает! У всех… Она как святая. Будто она к нам с небес сошла!…

А у тира стояли милицейский «газик» и «скорая помощь». Двери в тир были закрыты, и около них собрались в скорбном молчании несколько подростков и плачущая толстуха в грязно-белом фартуке – продавщица из пивного ларька.

Внутри, прямо под мишенями, на носилках лежало уже накрытое тело мертвого однорукого инвалида.

В крохотном помещении тира негде было повернуться: врач и фельдшер со «скорой», два милиционера (один в штатском) и председатель организации всех тиров.

Тут же стоял Вовка, крепко, держал отца за руку. Штатский записывал показания Сергея:

– …Ну, я послал здешних пареньков вызвать «скорую» и вас, закрыл тир – какое ни есть, а оружие – и стал ждать. И все.

– Ни разу больничного не брал, – удивлялся руководитель тиров. – Всегда как штык!

– Потому и умер, – буркнул фельдшер.

– Так… – проговорил штатский и показал карандашиком на кружку с нетронутым квасом, стоящую на прилавке среди духовых ружей: – А это чье?

– Его. – Вовка показал на носилки.

– Почему здесь ребенок?

– Это мой сын, – жестко ответил Сергей.

– Иди к нам работать, – прошептал Сергею начальник всех тиров. – План небольшой, квартальные премии… Конечно, и самому крутиться надо, а так – сиди себе, постреливай…

– Я в вашей жизни крутиться не умею. А стрельба мне вот так надоела. – Сергей провел ребром ладони по горлу и поднял Вовку на руки: – Айда, сынок.

Смеркалось. Баба Шура уже уехала. У водонапорной колонки Маша и Нюська мыли посуду. Маша в раздражении говорила:

– Он, видишь ли, стесняется, что ему в двадцать семь лет…

– Ну и правильно! На кой ляд ему с сопляками три месяца в этой автошколе огибаться?! Да я его здесь во дворе за две недели сама выучу!… – сказала Нюська.

И старый огромный неухоженный двор превратился в учебный автодром!

– Мама! – кричал Вовка с крыши сарая. – Зачем вы меня сюда засадили?!

– По технике безопасности, – отвечала ему Маша.

– А что это такое? – вопил Вовка.

– Скоро сам увидишь!

Маша вынесла на крыльцо столик со швейной машинкой – ставила заплаты на Вовкины штаны.

По двору козлом скакала полуторка. Рев мотора, прыжок вперед, тишина… Заглох двигатель.

В кабине за рулем сидит мокрый от напряжения Сергей. Рядом Нюська.

– Сцепление-то полегоньку отпускать надо!… – стонет Нюська. – Давай сначала.

Сергей заводит двигатель, выжимает сцепление, со скрежетом рывком включает первую скорость.

– Нежней, нежней! Прибавляй оборотики… – приговаривала Нюська. – Газу… Газу… Газу…

Неожиданно набрав скорость, машина врезается в забор. Удар, треск, звон разбитого стекла!

Задним ходом машина выдирается из пролома в заборе и останавливается. Сергей и Нюська вылезают из кабины – согнут передний бампер, разбита фара, смято крыло…

– Куда же ты гонишь, чертова кукла?

– Сама же говорила: «Газу, газу, газу…»

Подбежала Маша, быстро сказала:

– Мы заплатим. Мы заплатим за ремонт, Нюсенька…

– Еще чего! – хохочет Нюська. – Да я у себя в парке только глазом поведу…

Рано утром в автопарке двое слесарей-ремонтников приводили машину Нюськи в порядок. Тут же стояла Нюська, щелкала семечки.

В ремонтную зону влетел чумазый парнишка:

– Нюся! Вас Кузьмич требует!

Нюська кивнула ему, томно проговорила:

– Мальчики, я на вас надеюсь!

– Все будет в лучшем виде, – заверили ее «мальчики».

Нюська пошла из цеха, преувеличенно раскачивая бедрами. Уверена была, что ей смотрят вслед. Так оно и было. Один слесарь не выдержал:

– За такую бабу – отдай все, и мало!

… Начальник автопарка Василий Кузьмич, представительный мужчина при галстуке, сидел за столом и говорил:

– Поступил сигнал, что уже несколько дней ты свою машину только к ночи в парк загоняешь. Есть мнение, что калымишь. Так?

– Калымлю, – покорно сказала Нюська.

– Врешь! – не поверил начальник.

– Вру, – согласилась она.

– Ты мне дурочку из себя не строй! – рассердился начальник.

Нюська скромненько одернула юбку и ласково проговорила:

– Василий Кузьмич, дусенька мой! Можно мне еще недельку после смены машиной попользоваться? Я ремонтик в доме затеяла. То привезти, то… А я ведь женщина одинокая, мне помочь некому.

Начальник парка откашлялся и расправил орлиные крылья:

– Об чем речь, Нюся! Пришла бы ко мне сразу… – и решительно направился к Нюське.

– Ой, кто-то идет… – интимно шепнула хитрая Нюська.

Начальник застыл на месте, в смущении поправил широкий узел шелкового галстука.

– Пригласила бы как-нибудь… Может, я еще пригожусь.

– Василий Кузьмич! Прелесть вы моя! Да в любое время! – сказала Нюська и выскользнула за дверь.

Ночью Сергей и Маша лежали в своей никелированной кровати и изучали ПДТ – «Правила движения транспорта». Маша держала в руке тоненькую книжечку «Правил» и спрашивала:

– Тормозной путь при скорости шестьдесят километров в час при сухом дорожном покрытии?

– Тридцать метров.

– Правильно. При мокром?

– Восемьдесят.

– Верно… А ваши действия при въезде на Т-образный перекресток при необходимости совершить левый поворот?

– Пропускаю весь транспорт, движущийся в обоих направлениях по главной дороге, и только после этого совершаю левый поворот. – И Сергей совершенно недвусмысленно обнял Машу.

– Стоп, стоп, стоп! Цурюк! – оттолкнула она его. – А знаки?

В ногах на спинке кровати висела таблица дорожных знаков. Маша высунула слегка ногу из-под одеяла, ткнула большим пальцем стопы в один знак:

– Это что обозначает?

– Ограничение габаритов по высоте до пяти метров.

Маша сверилась с книжкой, сказала тоном учительницы:

– Верно. А вот это?

Сергей тоже высунул ногу из-под одеяла, прижал своей большой ступней Машину ножку к таблице:

– Какой? Что-то я не разберу… – и снова попытался обнять Машу.

Та уже была готова ответить ему на ласку, но в это время отодвинулась занавеска, показалась сонная мордочка Вовки:

– Папа… Ну это же «Проезд всем видам транспорта запрещен», – пробормотал Вовка и тут же заснул…