Владимир Чивилихин - Память (Книга вторая)

И еще раз вспомним пресловутых норманистов, вспомним, как в 1862 году с помпой, но исторически спекулятивно и ошибочно, было отмечено тысячелетие России. Воздвигнутый к этой дате в Новгороде прекрасный памятник был разобран немецкими фашистами, но недавно возрожден для новой жизни. Хорошо, пусть стоит, только им отметили всего лишь эпизодическое, так называемое «призвание варягов», хотя первое устойчивое государственное образование сложилось на Русской равнине к 882 году, а в середине прошлого века можно было бы, наверное, со спокойным достоинством отметить 2000-летний, юбилей нашей своеобычной древней государственности, двадцативековой исторический путь великой и обильной, возделанной трудом наших предков — пахарей земли, защитившейся от степной Скифии-Сарматни первым оборонительным валом за полтора века до нашей эры, а может быть, и раньше…

А полтора тысячелетия спустя, в средние века, русский народ возвел на дальнем северо-западе своей прародины еще одну оборонительную систему, равных которой человечество тоже не знало ни до нее, ни позже.

Первой крепостью этого района была, очевидно, Ладога, основанная на заре средневековья. Наши предки пришли сюда еще в VI веке и поселились неподалеку от побережья Ладожского озера на речном мысу, омываемом водами Волхова и Ладожки. Традиционный земляной вал и ров перед ним защищали первопоселенцев с напольной стороны. В XII веке сильная каменная Ладожская цитадель надежно охраняла от шведской экспансии Новгород, запирая доступ к волховскому водному прямотоку, а через тысячу лет после ее основания Борис Годунов послал в город-крепость колокол с надписью: «Ладоге, оплоту государства моего».

Несколько позже Ладоги возник Изборск, упомянутый летописью как город еще в связи с приключением 862 года; он на долгие века прикрыл собою с немецкой стороны другой важнейший торговый, ремесленный и культурный центр русского средневековья — Псков.

Новгородско-Псковская земля, избежавшая нашествия орды с востока, в XIII-XV веках героически сражалась на три смыкающихся фронта, защищая возрождающуюся Московскую Русь. Псковичи и новгородцы не смогли бы устоять, не сумели бы сохранить последний островок русской национальной независимости, если б не бросили тогда все силы на сооружение эффективной системы первоклассных крепостей!

На далеких от Новгорода северных рубежах Карельского перешейка возникли Корела и Тиверск, в истоке Невы-знаменитый Орешек, на северо-западном фронте — Копорье, принявшее на себя удары вначале датских крестоносцев (1224 год), затем немцев (1338 год), а вслед за ними пришел.было под стены этой крепости сам шведский король Магнус, да только вернулся восвояси.

Через сто лет, когда объединил с Ливонским орденом свои войска король Дании, Швеции и Норвегии Кристиан III, до Копорья пришлось ему две недели безрезультатно осаждать соседнюю крепость Ям на Луге, возведенную новгородцами вскоре после Куликовской битвы, и откуда он, потеряв множество воинов, «отъидоша в свою землю». В конце же XV века вознесся над Нарвой знаменитый Иван-город — в подкрепление Гдову и Кобыле — старинным северным псковским форпостам на Чудском озере. Однако самая мощная концентрация крепостей возникла на югозападных сухопутных подступах к Пскову и НовгородуВышегород, Опочка, Опока, Вышгород, Остров, Красный, Порхов, Владимирец, Дубков, Воронич, Колож, Выбор, Врев, Высокий, Котельно, Велье, Кошкин… И если какая-то из этих крепостей бралась длительной осадой или яростным штурмом, что, кстати, случалось не раз и не два, то за нею высились бастионы следующей, а затем целая гроздь неприступных твердынь, нанизанных на крутые речные берега, взять которую уже ослабленными силами было невозможно, и со дня на день могла подойти свежая новгородская или псковская рать, а то и обе вместе, да еще не дай Бог с войсками далекой залесной Московии, как это случилось зимой 1349 года, когда шведы вместе с датскими и немецкими наемниками были выбиты из первой же захваченной ими Орешковской крепости на Неве.

Вспомним, между прочим, что тогда уже наступило время «бога войны», пороховой артиллерии, появившейся вначале на вооружении захватчиков, но новгородцы и псковичи быстро противопоставили ей крепостные пушки да мощнейшие каменные бастионы, в которые закладывали огромные валуны, раскалывавшие, как орехи, чугунные ядра врагов. В 1428 году литовский князь Витовт так и не смог взять Порхова, хотя долго бомбардировал эту крепость из «Галки», крупнокалиберной тяжелой пушки, которую едва тащили цугом сорок лошадей… Сохранившиеся стены и башни Иван-города, Порхова, Орешка до сего дня поражают нас своей толщиной и высотой, инженерной планировкой и тайниками, искусством и трудолюбием строителей, сделавших возможным патриотический ратный подвиг нашего народа в самую опасную и жестокую годину средневековья.

И вот передо мной Козельская крепость с ее неотступной загадкой. Если в глубокой древности славянский юго-восток оборонялся землей, северо-запад в средневековье — камнем, то чем держалась почти два месяца эта срединная цитадель? При царе Алексее Михаиловиче жил в Тобольске образованный и наблюдательный серб Юрий Крыжанич, кстати, первым в истории высказавший мечту о грядущем единении всех славян. Заметив, что русский народ умеет замечательно использовать для обороны от врагов реки, озера, овраги, болота и естественные возвышения, он назвал такие места очень выразительно — «твердостями самородными». Но что были бы это за твердости, если б и древние и средневековые наши предки не приложили к ним рук и смекалки?..

По продольным и поперечным очертаниям эта огромная земляная гора напоминает солдатскую флягу, лежащую плашмя и чуть в наклон к меридиональному направлению, с горлышком, обращенным к югу. Достаю блокнот и рисую, как умею, эту флягу, а рядом — примерный профиль козельского мыса. «Горлышко» фляги — мост, жизнь и смерть древнего города. В поперечном сечении гора — та же фляга, омываемая водой. В районе Козельска в Жиздру впадают три речки — Другусна, Клютома и Орденка. Покатый мыс, завершающий водораздельный склон, круто вздымается между первой из них и Жиздрой.

И вот вам, дорогой читатель, первая догадка и, быть может, отгадка Козельскон крепости… Все реки, текущие в северном полушарии по меридиональному направлению, воздействуют на правый берег частицами воды, что обусловлено влиянием вращения Земли, — об этом свидетельствуют как натура любой речной долины, так и теоретические обоснования Бэра и Кориолиса. Другусна, довольно сильная река длиною в сотню километров с двумя десятками притоков, текущая с крутяков водораздела, в глубокой древности подточила козельскую гору и образовала неприступный обрыв. С веками, однако, гора осыпалась, застраивалась, теснила речку, и на ее правой приверхе для усиления защиты крепости был насыпан вал, о котором речь впереди.