Владимир Чивилихин - Память (Книга вторая)

Любознательный Читатель. Неужто никто из историков никогда над этим не задумывался?!

— Задумывались они или нет — не знаю, только их размышлений или даже предположений на сей предмет мне найти не удалось…

В 1776 году высочайше утвержденный герб Козельска геральдисты сопроводили такой «исторической» справкой:

«Во время нахождения Батыя на Россию, сей град, быв уделом малолетнего князя Василия Титыча, был осажден татарскими войсками, и хотя малолетство князя являлось бы долженствовать ослабить его жителей, но верность их Государю превозмогла в них все другие чувствия; они разсудили сделать вылазку и обще с князем своим малолетним погибнуть или спастися. Сие ими исполнено было, но от превосходящего числа татар были все побиты и с князем засвидетельствовали свою верность. В напоминание сего приключения герб им полагается, в червленом поле, знаменующем кровопролитие, накрест расположенные пять серебряных щитов с черными крестами, изъявляющими храбрость их защищения и несчастную судьбину, и четыре златые креста, показующие их верность».

Позже и до наших дней историки даже не пытались проникнуть в тайну столь длительной обороны Козельска, и я для экономии читательского времени не стану цитировать их, лишь констатирующих общеизвестный летописный факт его беспримерной стойкости. Ничего не проясняют и военные историки, и специалисты по средневековой фортификации. Крупнейший современный знаток старорусских крепостей П. А. Раппопорт, написавший о них солидные работы, ограничивается сообщением о том, что «г. Козельск Батый осаждал два месяца и огромными потерями смог взять его после подхода крупных сил». Срок осады в «два месяца», а также сведение о подходе «крупных сил» взяты у Рашид-ад-Дина, но этот персидский историк, повторяю, слабо и лишь по позднейшим разноречивым рассказам представлял обстоятельства набега орды 1237— 1238 годов, сообщая, например, о его начале, что «булгары были многочисленный народ христианского вероисповедания» и «границы их области соприкасаются с франками» (!), а о конце, ознаменованном взятием Козельска с помощью подкреплений «в три дня», говорится, что после этого победители «расположились в домах (?) и отдохнули». Сдается, что Рашид-ад-Днн, заполнивший свою летопись родословными чингизидов и событиями в Азии, вообще не знал подробностей западных походов орды-не упоминает после Козельска ни Переяславля, ни Чернигова, ни Киева, не говоря уже о Владимире-Волынском, Сандомире, Кракове, Буде или Дубровнике, и в справке о Бату называет кровавую бойню в Восточной Европе до предела общо и кратко — «завоеванием северных стран».

Предельно кратко и общо, к сожалению, говорится о финальном сражении 1238 года и в самом солидном труде по истории СССР: «Таким образом, героический Козельск почти на два месяца задержал татаро-монгольскую армию». Однако в этом двадцатитомном академическом сочинении нет ни слова о том, каким образом произошло сие задержание, и меня не оставляет подозрение, что ни один историк никогда не побывал в Козельске и не прикинул на месте, как вообще такое могло свершиться.

— Известный русский историк Михаил Погодин побывал в Оптиной пустыни, а значит, и в Козельске…

— Он ничего не оставил о Козельской обороне, хотя немало сделал доброго в тот период повышенного интереса к русской старине… В самом деле удивительно! Есть подробные исследования о Невской победе Александра Ярославича над шведами, о Ледовом побоище, тщательно вычерчены маршруты войск перед этими сражениями 1240 и 1242 года, схемы боевых действий публикуются даже в энциклопедиях, а вот о козельской эпопее 1238 года нет ни одной научной работы или хотя бы отдельной справочной статьи!

— Наверное, все в недоумении останавливались, не зная, как объяснить факт, который считали аксиомой, — маленькая деревянная крепостенка почти два месяца сражалась с несметным войском.

— Да, миф этот слишком живуч… Краевед Василий Николаевич Сорокин, великолепно знающий местную старину, водит по Козельску бесчисленные экскурсии, рассказывая о полумиллионной армии врага, семь недель бес— — прерывно штурмовавшей город. Когда я его спросил, откуда эта цифра, он показал мне историческое сочинение, в котором она действительно названа. Пригласив его на мост, я попросил взглянуть и вообразить, как могли тут стоять в течение почти двух месяцев полмиллиона людей и не менее миллиона лошадей. За этот срок каждый воин должен был съесть минимум одного коня, оставшись без приводного, обязательного в степном войске. Но чем мог питаться бестравной весенней порой этот постоянно уменьшавшийся, но все равно гигантский табун?.. Сорокин развел руками.

— Мы уже подробно говорили о начальной численности орды Субудая — на границах Руси в ноябре 1237 года появилось около ста пятидесяти тысяч степных воинов.

— Да! И после Торжка — повторимся — их осталось, быть может, два-три тумена. Потому-то ослабленные отряды орды отступили от Новгорода, не смогли прорваться к Смоленску, а после уничтожения Вщижа не пошли даже на соседний Дебрянск. Нехватка фуража, пищи, стрел, разложение войска, половодье, преградившее путь в степь, необходимость дождаться весенней травы, ссоры чингизидов, в чем мы документально скоро удостоверимся, и, наконец, крепость необычайных защитных качеств, способная сопротивляться даже и полумиллионной средневековой армии, потому что была условно доступна лишь с узкого перешейка, перерезанного очень глубоким рвом с бурлящей внизу водой, — всю эту реальность необходимо учесть, чтобы приблизиться к разгадке тайны семинедельной обороны «крепкодушных козлян», как их именует летопись. Они были крепкодушными без всяких кавычек, но не были исключением в нашей военной истории; за истекшую тысячу лет все большие войны с захватчиками становились всенародными, а когда русский народ защищался, он не сдавал своих крепостей…

Никакого, однако, пятидесятидневного беспрерывного штурма Козельска не могло быть — этого не выдержала бы ни деревянная крепость с немногочисленным и непрофессиональным гарнизоном, ни осаждавшие. Врагу нужно было время, чтобы более или менее безопасно преодолеть глубокий ров, приблизиться к стене, проломить ее тараном. Козельск невозможно было взять без достаточных запасов камня и камнеметательных машин, которые следовало построить на месте, — абсолютно нереально, чтобы тяжелые и громоздкие сооружения орда тащила по лесному весеннему бездорожью сотни километров от Торжка. Но даже и после того, как баллисты и таран сделали свое дело, не все для козельцев было потеряно. Убежден, что город пал из-за одной роковой ошибки, допущенной осажденными, или последнего, крайнего способа осады, примененного под конец ордой.