Сергей Парфёнов - Виа Долороза

Оказавшись на улице, несмотря на то, что в воздухе чувствовался легкий, щиплющий морозец Борис Моисеевич стянул с головы ермолку и сунул её в карман.

– Вы на машине? – спросил Яков Маген и тут же спохватился: – Ах, ну да… Вы же у нас теперь автомобильный магнат…

– Да… Теперь вот с шофером… – Сосновский кивнул на стоящую рядом с тротуаром черную "Волгу", а затем, словно оправдываясь, развел руками. – Положение обязывает… Стараюсь, правда, этим не бравировать – так легче находить общий язык с людьми…

Маген скользнул ироничным взглядом по его старенькому пальто.

– Может быть вы и правы… – произнес он. – Кстати, если не торопитесь, мы могли бы посидеть где-нибудь. Тут рядом есть кафе… Насколько я знаю, там быстро и неплохо обслуживают… Если вы не против, конечно…

– С удовольствием, с удовольствием, – быстро закивал Борис Моисеевич.

Отойдя от синагоги, они, не торопясь, направились вниз по бульвару, но, пройдя всего несколько шагов, Маген почувствовал какую-то необъяснимую тревогу. Эта тревога, как бдительный сторожевой пес всегда предупреждала его о том, что опасность находится где-то рядом… Слегка вывернув шею, Маген скосил глаза назад и увидел, как на небольшом расстоянии вслед за ними идут двое молодых людей. Одного из них он уже видел у синагоги, а второй вышел из припаркованной рядом с синагогой автомашины.

– Это ваши? – кивнул Маген на неожиданных попутчиков.

– Мои… Охранники… – небрежно пояснил Борис Моисеевич. – Или, как их теперь называют, телохранители… Тоже издержки положения… Сейчас много всякой шантрапы развелось, так что приходится подстраховываться… А если не секрет, Яков Романович… – он заинтересованно посмотрел на Магена. – Как это вы определили, что это мои люди?

Маген коротко усмехнулся.

– Ваши, а не КГБ, вы хотите сказать? На это есть, как минимум, две причины… Во-первых, КГБ сейчас деморализовано и парализовано своей реструктуризацией – им сейчас не до нас… А во-вторых, России сейчас не нужны политические скандалы, связанные разоблачениями иностранных разведок… Кстати, мы уже пришли… Это здесь…

За разговором они незаметно подошли к небольшому пятиэтажному зданию, первый этаж которого раньше занимала диетическая столовая, а теперь обосновалось кооперативное кафе. На тяжелой двери висела скромная табличка – "Кафе "Гурман", время работы с 11-00 до 23-00." Они прошли внутрь. Заглянув в зал, Сосновский с удивлением обнаружил, что новые хозяева действительно постарались, чтобы заведение выглядело достаточно презентабельным. Подсвеченные изнутри узорчатые витражи вместо окон и темно зеленые бархатные шторы создавали уют. Мягкий полумрак в помещении поддерживали тусклые зеленые лампы, низко нависающие на витых пружинистых проводах над тяжелыми, стилизованными под былинную старину, дубовыми столами. Сдав в гардероб верхнюю одежду и тщательно вымыв руки (в туалете кафе даже оказалось душистое мыло!), Маген и Сосновский прошли в небольшой зал, где заняли свободный столик у стены.

В зале играла тихая инструментальная музыка. Оглянувшись, Маген отметил, что других посетителей в кафе нет, кроме вошедших вслед за ними охранников, которые расположились чуть в стороне, так чтобы им было удобно наблюдать и за входом и за стойкой одновременно. "Грамотно!" – отметил про себя Маген. К столику подошла девушка-официантка, в ажурном белоснежном фартучке.

– Что господа будут заказывать? – спросила она бархатным голоском, вытащив из передничка ручку, блокнот и приготовившись записывать.

– Что-нибудь кошерного, милочка, – с ласковостью ответил ей Маген.

– Кошерного? – не удивилась официантка и сморщила свой миниатюрный носик. – Есть цыпленок, рыба с картофелем, салат из овощей…

Маген заказал себе цыпленка, горячий сыр, овощной салат и бутылку сладкого кипрского муската, а напоследок попросил:

– Только, хорошая моя, цыпленка прожарьте, пожалуйста, получше… Так чтобы без крови… Обязательно, чтобы без крови… Проверьте, пожалуйста…

А Сосновский решил взять себе рыбу с картофелем и салат.

– На десерт что-нибудь будете заказывать? – проворковала официантка. – Есть кофе, мороженное…

– Потом, моя хорошая, потом, – снисходительно обронил Маген.

Официантка отошла. Сосновский посмотрел ей вслед, дождался пока она исчезнет в дверном проеме, ведущем на кухню, а затем перевел взгляд на Магена.

– Знаете, что меня удивило? То, что эту девочку совсем не обескуражило слово "кошерная"… А скажем, если б я, пришёл в ресторан лет эдак десять назад и произнес бы такое, думаю, мне в лучшем случае указали бы на дверь…

Яков Маген успокоено откинувшийся на массивном стуле, положил руки на стол, так что они попали в светлый круг, оставляемом лампой на зеленой скатерти, и ответил благодушно:

– Видите ли, уважаемый Борис Моисеевич… В этой стране, похоже что-то начинает меняться. Здесь потихоньку избавляются от предрассудков и начинают подходить к вещам более прагматично. Не важно, какой ты веры или национальности, если ты в состоянии заплатить за то, что ты хочешь, ты это получишь… Медленно, но здесь всё становится с головы на ноги. Но вы, я вижу, не согласны? – он удивленно вскинул бровь, заметив легкий скепсис на лице у своего визави. Сосновский несколько смутился, но потом произнес осторожно:

– Не могу с вами полностью согласиться…

– Почему?

– Как вам сказать… Я не уверен, что эта страна готова к переменам. У меня остаются опасения, что здесь опять всё может кончиться погромами. Поясню… Огромная страна развалилась, впереди неизвестность, а раз так, значит надо искать виноватого. Кого? Понятно кого… Евреев! В своё время здесь хорошо усвоили лозунг "Бей жидов, спасай Россию"… Хотя, пожалуй, это не столько российское – сколько интернациональное… Во всем мире почему-то считается, что во всём виноваты евреи… Испокон века нас обвиняют во всех смертных грехах и даже в том, что мы Иисуса Христа распяли… Причем, заметьте, – те, кто это делает будут громить в первую очередь…

Яков Маген пренебрежительно махнул рукою, словно услышал что-то давно набившее оскомину.

– Дебилы есть в любой стране… – равнодушно сказал он и лицо его перекосила презрительная гримаса. – Но знаете, что я отвечаю на этот счет? Если вы так хорошо помните, что Иисуса распяли евреи, то почему забываете, что и сам Иисус был еврей? Ну, а если серьезно… Если серьезно, то евреи потому и добиваются успеха, что им отказано в равенстве… Кстати, это не я придумал, а Макс Нордау… А кроме того, мне частенько вспоминается один анекдот, который был популярен, как теперь любят выражаться "во времена застоя"… Сидят однажды два еврея и один другому жалуется: вот мол, евреев нигде не любят, повсюду притесняют и отовсюду гонят… А второй ему отвечает: "Э-э… Ты не прав… Вспомни! Сначала были фараоны и были рабы-евреи… Где теперь фараоны? Исчезли! А евреи остались! Потом были черносотенцы и евреи… Черносотенцы исчезли, а евреи остались… Потом были нацисты и евреи… Нацисты исчезли, евреи остались… Теперь вот коммунисты и евреи…" – Что ты хочешь этим сказать? – спрашивает первый. – Ничего! – бодро отвечает второй. – Просто евреи уже вышли в финал!.." Так знаете что, я вам скажу, любезный Борис Моисеевич? – глаза у Магена заискрились хитрым лукавством. – Похоже, этот финал мы все таки выиграли…