Ричард Аппиньянези - Доклад Юкио Мисимы императору

Азусе моя улыбка тоже казалась неприятной и загадочной.

– Я не понимаю, чему ты радуешься, – заметил он, когда мы ехали домой на такси. – Твоя избранница – самая обычная заурядная девушка, выкуп за невесту непомерно велик, а что касается отца семейства, то, боюсь, мы сцепимся с ним раньше, чем состоится свадьба.

– Тем не менее я доволен. Азуса покачал головой.

– Твоя мать будет в ужасе.

– Разве это не повод для радости?

Азуса не принял моей иронии. Ему было трудно представить себе, что я могу так цинично относиться к матери.

– Мне не нравится, что ты слишком торопишься со свадьбой и держишь мать в неведении относительно своих планов.

Его попытка оправдать себя свидетельствовала о том, как мало он сочувствовал тем причинам, которые заставили меня искать себе жену.

В конце зимы 1958 года, когда все считали – как потом оказалось, безосновательно, – что моя мать смертельно больна, я сообщил Азусе, что готов жениться. Доверенные лица и посредники должны были помочь ему в подготовке омиаи, официальных встреч, на которых собирающиеся породниться семьи приглядываются друг к другу и обсуждают условия предстоящего брака.

Омиаи – своего рода традиционные смотрины или отборочные испытания. Я тогда как раз написал статью для одного популярного журнала, в которой изобразил идеальную супругу писателя. Я описал ее рост, внешность, характер, происхождение, образование и таланты хозяйки с такой дотошностью, как это делают полицейские в ориентировках на без вести пропавших людей. Я мечтал о жене, которая верно служила бы мне, писателю, но не вмешивалась бы в мои творческие и общественные дела. Все претендентки должны были представить в письменном виде свои характеристики, свидетельствующие об их пригодности на роль жены писателя, встретиться для предварительной беседы с моими посредниками, поскольку сам я не желал терять впустую время, и передать мне свои цветные фотографии в полный рост.

Мой подход к браку хотя и отличался излишней привередливостью, все же укладывался в рамки японской традиции. Я придерживался своей системы отбора кандидаток и намеревался тянуть с окончательным решением до тех пор, пока в дело не вмешается смерть Сидзуэ и ее похороны не положат конец этому фарсу. Я и предположить не мог, что ко мне поступит лавина заявлений. Девяносто девять процентов из них содержали неприличные предложения и похотливые фотографии и, конечно же, были сразу же отклонены. Но я вынужден был внимательно читать всю эту гору корреспонденции. Какой урок извлек я из чтения саморазоблачительных писем моих неизвестных корреспонденток? Я увидел в них зримый образ Юкио Мисимы, статистически воссозданный на основе опросов общественного мнения. Я обнаружил, что существует множество охотниц за удачей, готовых идти вслед за своей фантазией. Наши роли странным образом поменялись, это я был их кандидатом на роль воплощенной мечты.

Впервые я имел возможность посмотреть на себя со стороны, увидеть себя таким, каким меня представляли другие. Как оказалось, большинство девушек считали меня человеком с подмоченной репутацией, почти изгоем, или, во всяком случае, нежелательным в хорошем обществе лицом. Но если я представлялся им подобным образом, то почему они охотились за мной? Ответ на этот вопрос был очевиден. Их привлекала власть, которой я обладал.

К тому времени, когда я познакомился с девятнадцатилетней второкурсницей Школы пэров Сугияма Йоко, мне уже успели порядком надоесть заканчивавшиеся ничем омиаи. Йоко приложила массу усилий к тому, чтобы превратить стол в гостиной своего дома в настоящий алтарь. Она застелила его льняной скатертью и сервировала английским серебром и китайским фарфором. В центре стола на западный манер стояла ваза с живыми цветами. Меню обеда, который нам подали, свидетельствовало о кулинарных талантах мадемуазель Сугияма. Здесь были канапе с черной икрой, фаршированный фазан, различные паштеты, пирожки с мясом и рыбой, а также разнообразные кондитерские изделия. Наши желудки не могли выдержать такого изобилия.

– Вам понравился обед? – спросила мадемуазель Йоко. – В одной из ваших статей я прочитала, что вы любите французскую кухню.

– То, что я пишу в статьях, не всегда соответствует действительности. Лично я с большим удовольствием съел бы простое касуке из холодного риса и маринованных огурцов.

Мадемуазель Йоко нахмурилась. Мне нравилась ее независимость. Я пошутил по поводу того, что в годы моего обучения Школа пэров не была учебным заведением для лиц обоего иола.

– К счастью, с тех пор обстоятельства изменились, – с раздражением заметила она.

– Вы, наверное, очень смутно помните военное время, ведь оно пришлось на годы вашего детства, – сказал я и нарочито засмеялся. – Вы не жалеете о том, что в стране утвердилась демократия.

– Я достаточно хорошо помню прошлое, чтобы не жалеть о нем.

Превосходное начало. Я понял, что эта девица – истинная представительница нового поколения менеджеров, антропологически далекого от меня, деятельного и честолюбивого.

Мы покинули комнату, где наши отцы сидели за чаем, чинно беседуя, и перешли в небольшую гостиную. Здесь никто не мог помешать разговору.

– Что еще вы вычитали обо мне в прессе? – спросил я Йоко.

– Не хочу, чтобы у вас сложилось обо мне ошибочное мнение. О вас действительно очень много пишут в газетах, но я не доверяю слухам.

– Вы видели недавно анкету в одном популярном журнале, обращенную к юным леди? Редакция просила их составить рейтинг наиболее завидных женихов страны. Очевидно, я кажусь девушкам не очень-то привлекательным по сравнению с наследным принцем Акихито.

– Мне кажется, наследный принц Акихито не идет с вами ни в какое сравнение, – с улыбкой заявила Йоко.

Я рассмеялся и услышал смех за стеной в соседней комнате, где сидели Азуса и отец Йоко. Казалось, пока все шло гладко.

Я внимательно посмотрел на девушку. Она была миниатюра ной в соответствии с моими пожеланиями, выраженными в статье, и сидела на диванчике, на западный манер закинув ногу на ногу. Мне она казалась прелестной, ее рот выглядел очень привлекательным, в полных чувственных губах было что-то монгольское. Являлась ли она моим женским дополнением в соответствии с теорией капитана Лазара? Я старался найти в ней привлекательные мужественные черты.

– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал я. – Я могу сформулировать его по-другому и прямо спросить вас. Что привлекло вас во мне, почему вы решились на эту встречу?

– Мне непонятен ваш вопрос. – Она очаровательно надула губки, отчего они стали еще более чувственными, но при этом Йоко странно наморщила лоб. – Что привлекло меня? Вы сами, конечно.