Ричард Аппиньянези - Доклад Юкио Мисимы императору

– Все в порядке, – прошептал я.

Бывают моменты в жизни, когда тебя охватывает желание насладиться, когда сперма стремится излиться из тебя, оставив в душе чувство пустоты и сожаления. Это – неестественная похоть, сопровождаемая тошнотой. Страсть и пустота уничтожения тесно связаны. Предвидя ужас, который охватит меня после соития, я долго сопротивлялся, не желая изливать свою сперму и ощущать облегчение, которое приносит меньше удовлетворения и менее реально, чем простое мочеиспускание. Я вбил кол в сердце желания, этого ненасытного вампира, и заткнул уши, чтобы не слышать сладкого голоса сирен, раздающегося из влагалища и искушающего нас, зовущего броситься в эту гибельную пропасть.

Но сколько можно сопротивляться? И я сдался. Я не ощутил облегчения, а лишь почувствовал, как по моим бедрам потекли струйки жидкости. Я снова лег на живот и тут заметил на простыне красные пятна. Из лона Йоко сочилась кровь. Но Йоко спала, закрыв наконец глаза. Не просыпаясь, она натянула на себя простыню и повернулась на бок. Она так и не ощутила моих прикосновений, моего вторжения в ее лоно. Ничто не нарушило ее сна. О соитии свидетельствовали лишь пятнышки крови.

Острая боль в яичках, раздутых и переполненных спермой, напомнила мне о том, что я еще существую. Я направился в ванную, чтобы помыться. «Смой послед мечты…» Сначала из крана хлынула ржавая вода, а потом пошла чистая. Меня охватило желание искупаться в священных водах Ганга, хотя при мысли о том, что я могу заразиться какой-нибудь болезнью, меня бросало в дрожь. Я боялся этой грязной реки и в то же время жаждал оказаться в ее объятиях.

Взяв полотенце и захватив бутылку с недопитым виски, я вышел из номера. Как только я появился на дорожке перед отелем, меня приветствовали расположившиеся под деревьями рикши, ожидавшие клиентов и надеявшиеся заработать себе на пропитание. Майор Дас, как и обещал, нес свое дежурство, сидя в седане.

– Едем в Магахар? – спросил он.

– Нет, отвезите меня, пожалуйста, куда-нибудь в другое место. Например, в Маникарника.

Он кивнул.

– Вы уверены, что не хотите вернуться в Магахар, сэр?

– Уверен, – ответил я, садясь в машину. – Сколько времени осталось до рассвета?

– Часа два, может быть, меньше. – Майор Дас взглянул на ночное небо. – Видите ли, сэр, я могу подвезти вас лишь до дороги, ведущей к месту кремации. Остальной путь вы должны проделать пешком.

– Хорошо, я ничего не имею против. Мы быстро ехали по пустынным улицам.

– Дальше вы должны пойти пешком, – сказал майор Дас, тормозя на перекрестке, и показал направо. – Вот по этой дороге, сэр, вы выйдете прямо к Маникарника. Я буду ждать вас здесь.

– Вы все еще надеетесь, что я захочу вернуться в Магахар?

– Я не сомневаюсь в этом.

Мне показалось, что майор улыбнулся в полутьме.

Я пошел по улице, тускло освещенной светом, падавшим из окон и дверных проемов зданий. В этот час Бенарес спал, и все же мне казалось, что он наблюдает за мной. Я вдруг подумал о Йоко, которая спала во время нашего соития. Или, быть может, она тоже только притворялась спящей, как этот город сейчас? Стоявшие вокруг меня здания, казалось, находились в состоянии расслабленности и покоя, между сном и бодрствованием.

Я добрался до площадки Маникарника в тот момент, когда пламя погребального костра на берегу реки стало постепенно затухать. Наверное, это были похороны какого-нибудь бедняка, поэтому для них выбрали темное время суток. Однако, приглядевшись к процессии родственников, я заметил, что эти люди хорошо одеты. Они не походили на бедняков. Я присел на ступени каменной лестницы. Кроме меня, здесь находилось много ранних птах, пришедших искупаться на рассвете, или, подобно мне, страдающих бессонницей, а быть может, это были просто бездомные бездельники. Никто из них не обращал на меня ни малейшего внимания. Место кремации, хотя и казалось более безлюдным, чем днем, все же не пустовало и в этот неурочный час. Здесь толпились паломники и торговцы, их голоса оглашали ночную тьму.

Я поставил рядом с собой бутылку виски и закурил. Мне не хотелось пить. Я видел внизу освещенную фонарями лодочную пристань, кострища и сторожа, который за деньги охранял одежду купальщиков. Внезапно я заметил человека, который со стороны реки медленно поднимался ко мне. Это был пожилой индиец в английском деловом костюме. Остановившись рядом со мной, он попросил прикурить. Я был удивлен, увидев столь элегантно одетого человека в такой час и в таком месте. Однако, с другой стороны, присутствие здесь японского туриста в итальянском шелковом костюме выглядело тоже довольно странно. Мне вдруг показалось, что незнакомец очень похож на агори из Магахара.

– Вы пришли сюда, чтобы искупаться в реке, сэр? – спросил он с невозмутимым видом, как будто подобное желание было обычным для иностранцев. – Должен предупредить, что здесь очень сильное течение. И хотя оно сейчас не так опасно, как в сезон дождей, советую вам держаться ближе к берегу, где для безопасности купальщиков натянуты цепи.

Я поблагодарил его за предупреждение.

– Разрешите мне дать вам еще один добрый совет, сэр. Берегитесь воров и бродячих собак. Ночью и те, и другие ведут себя особенно дерзко и могут напасть на вас без предупреждения.

Я снова поблагодарил его. Мое внимание привлекли несколько человек, стоявших у затухающего погребального костра. Красивый юноша, на котором были лишь брюки, взял какой-то предмет и быстро растворился в темноте. Я едва сдержался, чтобы не окликнуть его. Это был мой милый Дзиндзо. Он опять неожиданно появился передо мной и тут же бесследно исчез. Я встал и вгляделся в темноту, но ничего не увидел. Сверху с террасы берега донесся пронзительный крик ночной птицы. Мой юный акробат, который, очевидно, постоянно посещал погребальные церемонии, превратился для меня в блуждающий огонек, в обманчивую мечту, дразнившую и мучившую своей несбыточностью.

Досадуя на то, что мне не везет, я повернулся, чтобы извиниться перед незнакомцем, но тот тоже исчез.

С реки потянуло холодом, и меня охватила дрожь. Я ощутил неприятный сладковатый запах плесени и почувствовал, что за моей спиной кто-то стоит. Я знал, что это мой долгожданный Дзиндзо, но не спешил оборачиваться. Сев, я украдкой бросил взгляд на каменную ступеньку рядом с собой и увидел, что там что-то лежит. Небольшой медный сосуд и связка острого перца. Мальчик сел рядом и начал что-то весело щебетать, словно воробей-попрошайка. Я понял, что он просит меня дать ему что-нибудь. Он подносил руку ко рту и делал вид, что выпускает дым. Я дал ему сигарету и разрешил выпить виски прямо из горлышка бутылки. Но юный акробат не унимался, он продолжал что-то настойчиво лопотать. В потоке его тарабарщины одно слово показалось мне знакомым. Я понял, что мальчик постоянно повторяет имя «Шива», и решил, что его так зовут. В ответ я назвал свое имя «Юкио», и мальчик повторил его за мной, сильно коверкая. Я попытался заговорить с ним по-английски, но мальчик затряс головой, и я догадался, что он не знает этого языка.