Лукаш Морбиделли - Грязь.FM

— Алло! Мойщик?

— Да — ответил неожиданно приятный, усталый голос, — я слушаю.

— Привет! Это Катя, насчет плеера. Кстати, как тебя зовут?

— Привет, да, — задумался он, — Фёдор меня зовут!

— Прекрасно, Фёдор! Ещё раз спасибо, что написал. Где и когда тебе будет удобно пересечься?

— О, я сегодня выходной как раз. — Ещё пауза, слышно какое-то громыхание позади. — Мне всё равно где, могу приехать на метро куда захочешь. Тебе где удобно будет?

— Мне тоже пофиг куда ехать! Ну... Где ты сейчас находишься?

— Юго-восточный округ. У меня тут недалеко метро текстильщики.

— Текстильщики? Хм, — девушка почти не знала карту метрополитена, — по этой ветке пролетарская, да?

— Да, на этой.

— Отлично, предлагаю встретиться там, на пролетарской... В шесть часов. Удобно будет?

— Да, окей, в шесть на пролетарской. Буду ждать в центре зала. Синий пуховик у меня.

— Великолепно, я запомню. Давай, до встречи.

Нажав отбой, Катя сразу же заказала такси, нежно распрощалась с ещё дремлющей Иришкой и направилась в путь. Таганский район был ей хорошо известен, там жили многие её друзья, и она могла рассчитывать вписаться к кому-нибудь на ночь. До шести вечера имелось ещё два с половиной часа. Она решила загодя прибыть на пролетарку, для того чтоб было предостаточно времени решить один вопрос хороших манер – вопрос, возникший теперь, когда она услышала голос этого человека и определила его весьма приятным, а интонации уверенными. Ей не хотелось просто забрать свою дорогую вещь и обойтись одними только словами благодарности. Он наверняка должен был узнать стоимость сей вундервафли, и если узнал – то за его честность следовало сделать подарок. Учитывая, что вот уж кому, а ей приобретать подарки ну совсем ничего не стоило.

Согласно всем расчётам, такси доставило Катю на место за час с небольшим.

Пошарившись в ближайшем торговом центре, девушка ощущала приятную интригу и щекотливую немочь выбора. Ещё в такси ей подумалось, что в таком случае было бы здорово вручить бутылку вина. Но что, если человек непьющий, или, что хуже – в завязке? Значит нет, не годится. Затем она стояла перед стендом солнцезащитных очков в солидном салоне оптики. "Честность – это круто. Не важно, какой человек в остальном, ибо если способен на такую честность – это уже ведь такая крутизна, пиздец. Можно и чёрными очками подчеркнуть!" – думала Катя. Но и тут появились сомнения – она и малейшего представления не имела о внешности этого мужчины, и столь мажорный, во всех смыслах, элемент стиля мог просто напросто с мордой лица не сочетаться, а то и выглядеть глупо.

В конце концов, девушка остановилась у витрины тур-походного магазинчика, и увидела, среди прочего, разнообразные мультитулы. Недолго думая, она зашла и приобрела один из лучших образцов. Оный заключал в себе буквально всё – ей же были очевидны лишь столовые приборы да плоскогубцы с отвёртками.

Через пятнадцать минут она спустилась в вестибюль назначенной станции метро.

Фёдор приехал с небольшим запасом, но всё же удивился, когда через стекло ещё закрытой дверцы увидел на станции эту девушку. Она была одета в приталенное пальто с меховым воротником, узкие джинсы, высокие кожаные сапожки. В руках она держала маленький пакет.

Двери вагона распахнулись.

Катя стояла, прислонившись спиною к колонне, и на останавливающиеся поезда ещё не смотрела, а залипала в телефон. Неожиданно, мелкая человеко-волна из очередного поезда вынесла синее пятно, приближающееся теперь к ней. Девушка оторвалась от экрана и подняла голову.

Улыбка потрескавшихся губ, обнажающая кривые, жёлтые зубы. Короткая щетина, множественные воспаления, ранки. Нездоровая, заветренная кожа; угри. Выпуклый над свинячьими глазками лоб, привносящий в это малость продольное лицо нечто древнее, бессмысленное и беспощадное. Если б он перестал улыбаться и застыл в дереве – сошёл бы за истукана в вечном трауре.

На то, чтобы взять себя в руки и не выдать охватившего её животного страха, у Катеньки было каких-нибудь несколько десятых секунды.

Лыба мойщика ещё более оскалилась, но тут, похоже, и он себя в руки взял – и принял более спокойный, деловой вид (насколько это вообще было к нему применимо).

К его неожиданности, девушка протянула руку – и он её с каким-то даже почтением пожал.

— Ещё раз привет, — сказала она, и чуть замешкалась: — Фёдор!

— Здарова-здарова!

Громко объявил мойщик, засунул лапу в карман пуховика – и достал на фирменно-тусклый свет московского метрополитена вещицу, из-за которой и случился весь сыр-бор.

Екатерина тихонько проскандировала "урааа", взяла свой плеер, и коротко оглядев, закинула в кармашек. Истукан гордо улыбался закрытым ртом и даже приосанился. Девушка, исполненная признательности, сказала:

— Огроменное спасибо! — и протянула ему пакет: — Это тебе!

Федя подарка никак не ожидал, и сюрпризу очень обрадовался. В пакете лежала коробочка с чертёжным изображением мульти-инструмента – и он сперва даже не понял, что это такое, но тоже поблагодарил в ответ. Девушка была любезна и сказала "тебе спасибо!".

Повисла неловкая тишина.

После мгновенного микроанализа, Катина соображалка не нашла подходящим к этой ситуации ни одно из известных ей слов прощания, и потому девушка лишь улыбнулась, взмахнула пятернёю, развернулась на месте и направилась прочь.

Довольный собою мойщик тоже поднял лапу в то мгновение, ещё чуть-чуть посозерцал удаляющуюся фигурку, преспокойно повернулся и развалисто почесал к концу платформы.

Фёдор уже решил, что раздавит сегодня поллитры водяры. И хер с ним, с похмельем. Сработается – не впервые.

Из тоннеля доносился стук колёс приближающегося поезда.

Мужчина остановился у грязных следов на платформе, означающих, что двери в вагон будут здесь. И вдруг почувствовал нежное прикосновение к своему плечу.

— Фёдор! Ты чем-нибудь занят сегодня? — спросила, как ни в чем не бывало, та самая блондинка.

Она опять увидела эту будку. Эту харю, рожу, ебальник. "Он мог бы играть в кино слабоумных. Или бандитов... Господи, что я делаю?" — удивлялась Катя.

Поезд накатывал, воющий стон становился всё громче. Федя на секунду совсем растерялся, и только какая-то автопилотная мудрость взяла над ним контроль и отвела пару в сторону.

— Нет, — успел ответить он, и станцию захлестнул шум вырвавшегося состава.

Он смотрел на неё, всё ещё ничего не понимая. Она тоже плохо понимала, что творит, но выглядела уверенно. Поезд простонал, остановился и шарахнул дверьми. Девушка весело объявила:

— Предлагаю прогуляться! Или в кафе посидеть.

Мойщик внутренне опешил, но виду не подал:

— Да, давай погуляем...