Ирвин Уэлш - Клей

Мы с Ивон пошли к моей маме, и она приготовила нам кашу, чай и тосты. Я ужасно парился, когда бедняжка Ивон пыталась объяснить, что она не ест завтрак, но моя мама все твердила, что позавтракать – это самое главное, и практически силой ее накормила. Мама сказала, что Билли только что ушел. Ивон расстроилась. Короче, нам надо было как следует поторопиться, иначе нам грозила очередная стычка с Блэки. Бред, конечно: ты можешь прогуливать уроки, даже целые дни, и никто не докопается, но если ты опоздал с утра на две минуты – они в залупу лезут.

Когда мы уже выходили, мама, надев ту же фальшиво-сладкую улыбочку, какую девчонки в школе используют, чтоб кого-нибудь подзавести, выдала:

– Ах да, вчера вечером тебе звонила какая-то девушка. Она не назвалась, просто сказала, что она твоя подруга. – И мама подняла брови и произнесла «подруга» с нескрываемым намеком.

– Уууу! Карл Юарт! Вот ты какой! – завела Ивон, и мама засмеялась, знает, что я смущен.

– Да нет… – запинаясь, начал я. – И что она сказала?

– О, она такая милая, она сказала, что звонит просто поболтать и что встретится с тобой, как договаривались.

– О-го-го! – затянула Ивон.

– Вот и все, – сказала мама, потом как будто вспомнила что-то. – Ах да, она еще поблагодарила за чудесный букет, который ты ей послал.

– Вау… мистер Романтик, – Ивон ткнула локотком мне под ребра, – цветочки, все такое!

Что за на хер?

Я посмотрел на маму, потом на Ивон, потом снова на маму.

Сабрина. Значит, кто-то за ней ухлестывает.

Я никаких цветов не посылал.

– Но… но… я не посылал ей цветов… – промямлил я.

Мама только покачала головой и рассмеялась.

– Это точно, не посылал. Это я придумала. – Тут она улыбнулась. – Однако мысль сама по себе неплохая, не так ли?

И вот я стоял, онемевший от удивления, а Ивон и мама потешались надо мной. Когда над тобой прикалываются друзья во дворе – и то как-то не по себе, но в собственном доме да еще с мамой – это ж совсем херово! Иногда мне кажется, что я появился на этот свет окружающим на забаву. В этом не было б ничего плохого, если б я сам развлекался как надо. Но того, что меня действительно порадовало бы, не происходит.

Короче, пошли мы в школу. Я и Ивон, которая на полгода младше меня, учится во втором классе и идет рядом с дурилкой-девственником. О Билли она особо не болтает, а говорит о том, как ее напрягают все эти скандалы дома. Еще она сказала, что, хоть Терри и брат ей, она ждет не дождется, когда он женится на Люси и переедет. Вальтер нормальный мужик, и к ней, и к матери относится по-человечески, но Терри никак не может к нему привыкнуть. Все время обзывает его нацистом.

Позиция Ивон мне была вполне понятна. Утром я прикололся вполне, но жить так изо дня в день я бы не смог. У меня бы крыша поехала. В общем, мы немного опоздали, но, к счастью, Блэки не дежурил, всего лишь миссис Уолтерс, она не стала докапываться.

– Пошевеливайтесь, вы двое!

– Бежим, мисс.

Я поднялся в класс и большую часть утра шатался по школе еще бухой. Я встретил Билли, и было очень странно, что Голли не видно. Я пробзделся по классу художки, повыпендривался перед девчонками. Вот что смешно: раньше на уроках художки я всегда вел себя довольно тихо, работал добросовестно, корпел над рисунками и лепкой. И тут в подпитии на меня снизошло: на этот урок собираются самые ебабельные телки школы. Те, что по какому-то внутреннему ощущению принадлежат к высшей лиге, их фачат взросляки на зарплатах и машинах. Эмми Коннор, Франсез Макдоуэл, Каролин Уркхарт и лучшая, на мой взгляд, Никола Эйрд – все в этом классе. Это как подиум на шикарном показе, а ты приходишь сюда порисовать и насобирать материала для дрочки. Что касается перспектив их отфачить, они стоят на недосягаемом пьедестале, однако все они милые девчонки, все, кроме Каролин Уркхарт, высокомерной дуры, чьи ставки на бирже секса чрезмерно завышены. Не то чтоб я не позволил ей у меня отсосать. Тут я вспомнил о Терри и о том, что она была с этим грязным ублюдком. Бедняга Голли, у него прямо фонари загорались, когда она была рядом. Он даже пытался перевестись на художку, чтобы быть поближе, но его не пустили из-за успеваемости.

Я посмотрел на нее, прямо уставился, борзый с пьяных глаз, и она отвернулась, знает, что я друг Терри, что я тоже знаю. Потом Ники и Эмми стали смотреть на рисунок в моем альбоме – это будет обложка первой пластинки, которую запишет наша группа «Мухлеж». Я заценил сиськи Эмми и представил, как сую промеж них свою шишку, как тот чувак из Лейта, Террин приятель.

– Что это, Карл? – спросила Никола.

– Это обложка для альбома нашей группы. Если мы, конечно, соберемся его когда-нибудь записать, – смеюсь я.

Я могу смеяться, потому что знаю, что мы это сделаем. Я в этом не сомневаюсь. Я сделаю все, что нужно. Если б я мог быть настолько же уверен в других вопросах.

Никола улыбнулась и посмотрела на меня, как на своего придурковатого дедулю.

– Я тут видела тебя с гитарой, – сказала Эмми. – С вами еще играет Мальком Тейлор, брат Анджелы.

– Ну да, он барабанщик. Отличный притом, – соврал я.

Малки едва палочки держит. Но ничего, научится.

Эмми посмотрела на меня и придвинулась, ее волосы чуть не коснулись моей щеки. Ники тоже подошла поближе, ее рука уперлась мне в плечо. Я почувствовал аромат духов и этот безумно свежий девичий запах. В воздухе не осталось кислорода, и уж точно он испарился из моих мозгов. Я подумал, что круто было бы назвать так песню: «Безумно свежий девичий запах». Немного хеви-металлом отдает, правда.

– А откуда взялось это название, «Мухлеж»? – спрашивает Эмми.

Я испугался, что если начну сейчас говорить, то губы мои зашлепают, как старые ворота на ветру. Собравшись с силами, я принялся рассказывать историю о том, как мы с Топси играли в карты в автобусе по дороге на выездной матч «Хартс». Как из-за игры поднялась буча, щелк – и один парень разбил другому нос. Мы как раз искали название, и когда один чувак постарше закричал: «Пиздиться из-за мухлежа смешно», – мы просто посмотрели друг на друга, и дело было решено.

– Я бы послушала вас как-нибудь, – сказала Эмми. – У вас есть запись?

– Ну да.

Тут подошла миссис Харт:

– Давайте-ка за работу, рисунки сами не нарисуются.

Я был так близок к тому, чтобы сказать: приходите ко мне. Ебать! Только представить: Сабрина, Мэгги и Эмми, всех за раз!

Шанс ускользнул вместе со звонком на перемену. Но потом я бы пригласил ее, и, наверное, она скажет да, или нет, или: принеси кассету в школу. Ее подружки не будут торопиться с оценкой, не будут улюлюкать, как некоторые телки, я тоже буду на спокойствии. Если б мне удалось кого-нибудь отпипонить хотя бы раз, тогда бы напряжение спало и я бы стал править миром!