Хантер Томпсон - Поколение свиней

Некоторое время Кромвель мрачно наблюдал за ним, потом встал и достал из своего кармана пару рифленых кожаных перчаток.

— Ну ладно, — сказал он. — Ты выбрал правильное место, чтобы предложить свой товар. Давай посмотрим на мотоцикл.

— Что? — спросил приезжий. — Вы действительно хотите его купить?

— Пока нет, — сказал Кромвель. — Но я куплю, если он развивает хорошую скорость. Я только что вернулся из Вегаса, и у меня на руках куча денег.

Откуда-то сзади, из кухни, раздался глупый смешок, но я сумел сохранить серьезное выражение лица.

Настоящая цена мотоцикла — десять тысяч, сказал приезжий, но так как он здесь человек новый, то скинет до пяти. Во всем мире есть еще только один точно такой же мотоцикл, и он был куплен Стивом Маккуином за сорок тысяч долларов.

— Кто из нас на нем поедет? — спросил Кромвель. — Я хочу устроить гонку: мотоцикл против моего джипа — милю по дороге до каменного карьера.

Он вышел под дождь и снял маленький симпатичный мотоцикл с платформы.

Потом Кромвель надел свои перчатки для мотокросса.

— Если мотоцикл окажется быстрее моего джипа, — сказал он, — я дам тебе десять кусков, но если наоборот — ты отдашь его даром.

Приезжий вытаращил глаза. Все кругом молчали.

— Вы с ума сошли? — наконец пробормотал парень. — Вы хотите устроить соревнование моего «дьюкати» с вашим чертовым джипом? За десять тысяч долларов?

— А почему бы и нет? — сказал Кромвель. — Давай начнем, пока не налетела гроза.

Нам всем понравилась его идея: «Победитель получает все». Кромвель вывел из угла стоянки свой страшный заляпанный грязью джип и развернул его вдоль дороги, а парень из Майами вывел свой мотоцикл. Я обошел машину Кромвеля и плотнее закрепил задний бампер. Его машина была таким быстрым и мощным чудовищем, что ездить по проселочным дорогам Колорадо на ней было страшно. На машине стоял 600-сильный мотор — турбо «форд-косворт».

Окружающие стали делать ставки. Были слышны разговоры о «честных долларах» и депозите. Парень по имени Текс выступил вперед и сказал, что согласен держать наличные до конца гонок.

Мы все вели себя, будто бы нас увлекла эта затея, хотя на самом деле всем было наплевать… А через мгновение весь мир взорвался: грохот и яркая вспышка отбросили нас в сторону. Джип Кромвеля вспыхнул голубым огнем, как зажигательная бомба, и, окутанный облаком отвратительного электрического дыма, упал на мотоцикл.

Всех нас оглушило. Теперь я вспоминаю: следующее, что я услышал, был женский крик: «О господи! Текс, не умирай!» Я чувствовал, как меня тащат через дорогу. Я не узнавал окружающих. Везде стоял запах паленых волос; я слышал, как говорили о «кислороде», «сердечной недостаточности» и «человеческом пепле».

В тот день все деньги остались у своих хозяев. Мы никогда больше не видели того парня из Майами. Через несколько дней я опять заехал в таверну, и мне рассказали подробности происшествия. В нас ударила молния, большой голубой шар, который упал на стоянку, а потом прокатился по дороге двести футов до ручья и там взорвался.

Текс остался в живых, но его сердце превратилось в маленький кусок угля, а лицо сморщилось, как изюмина. Доктор из Феникса сказал, что тело Текса состарилось, теперь ему лет четыреста, и если он случайно ударится обо что-нибудь твердое, то он скорее всего расколется, как дешевый стеклянный стакан.

Я больше никогда не видел Текса. Семья поселила его в сельском отеле, где-то в Аризоне. Там он, совершенно беспомощный, будет доживать до конца то, что осталось от его жизни.

На стоянке напротив «Таверны» Вуди-Крик до сих пор виднеется большой кратер. Края ямы покрыты черной обугленной коркой, а на дне — лужа гнилой застоявшейся воды… Я больше не возвращался сюда с тех пор, как закончил работу и переехал на Север по причинам, связанным с моей профессией.

В последнюю неделю в среде евангелистов воцарился совершенно новый дух: радостно-авантюрный. Служители Бога вошли в американскую политику с энергией, невиданной со времен Уильяма Дженнингса Брайена, и их переполняло предвкушение увлекательных приключений.

Спасение душ всегда было прибыльным делом. Тем не менее в последние годы среди «Движения Иисуса» все шире распространялось ощущение страха и неисполненных надежд. Они все больше утверждались в мысли, что воля Всемогущего может быть лучше выражена — и стать более действенной, — если Его слуги будут работать в Белом доме, а не в обшарпанной церкви где-нибудь в Молайне.

У них и раньше возникали такие мысли; хотя, как правило, они не доводят до добра, от искушения никогда не удается избавиться до конца. Похоже на похоть или малярию, но если вы хоть раз увидите, как человек, который ничем вас не лучше, стоит рядом с президентом на балконе Белого дома и машет рукой, приветствуя радостные толпы, ваша жизнь уже никогда не будет прежней.

Такая же история приключилась в прошлом году с популярным проповедником из Виргиния-Бич по имени Пэт Робертсон. Однажды утром он включил телевизор и увидел, как преподобный Джерри Фолуэлл — воин-евангелист, похожий на самого Пэта, но с куда меньшим списком почитателей, — неспешно прогуливается по овальному кабинету и перекидывается шутками с Рональдом Рейганом.

Для Робертсона это было мучительное зрелище. К тому же прошло совсем немного времени с того момента, когда Пэт услышал Глас Божий, призвавший его принять участие в борьбе за кресло президента США в 1988 году — от Республиканской партии. Вначале, сказал Пэт, его испугало это Откровение. Он хотел бы услышать другое предложение, но Бог редко ошибается в таких делах, и Пэт понял, что выбора нет…

Особенно теперь, в момент важнейшего исторического поворота, когда его старый конкурент Фолуэлл уже увидел новый свет и начал карабкаться на политическую вершину. Теперь нет ничего сверхъестественного в бескомпромиссных евангелистах-пятидесятниках, к которым прислушивается президент и которые оказывают влияние на национальную политику.

Фолуэлл уже преуспел в этом. Он пролез в ближайшее окружение в Белом доме: теперь он борется с порнографией плечо к плечу с генеральным прокурором Эдом Мизом и пишет речи для вице-президента Буша. Он официально признан, его мнение имеет большой вес, а охрана у ворот Белого дома называет его Джерри.

Пэт Робертсон взял все это на заметку и соответственно выстроил свои планы. В конце концов он самая крупная фигура в телеевангелизме. Список людей, пишущих ему письма, длиннее, чем у Фолуэлла. Он владелец телеканала, который каждый день смотрят в 28 миллионах домов.