Хантер Томпсон - Поколение свиней

Даже общественный защитник не хочет иметь отношение к этой истории, с горечью рассказывал Хист, поэтому он решил передать дело экстрасенсу, которая никогда не оставляла его в беде.

— Она тверже дешевых гвоздей, — сказал Хист, — и получает все свое знание и мудрость от Майкла, который очень хорошо разбирается в политике. Может быть, она поможет разрешить твои сомнения относительно Кейси.

— Кто он, этот Майкл? — спросил я Хиста. — Он имеет какие-то связи с ЦРУ?

Хист растерянно засмеялся, но я видел, что он совершенно обезумел от боли. У него было сломано предплечье, а один глаз ничего не видел — результат происшествия в таверне — и он не мог вести машину. Поэтому за рулем сидел я.

— Ради Бога, помоги мне! — кричал Хист.

— Не волнуйся, — говорил я. — Мы едем, едем…

Далеко за полночь мы добрались до Игнасио, где нас нетерпеливо ждала экстрасенс — симпатичная женщина лет тридцати девяти, одетая в стильное белое платье и босая. В ее доме не было ничего, что говорило бы о занятиях черной магией.

Хист совершенно пал духом. Он не первый раз нарушил закон. В Окленде его знали как дикого пьяницу, который избивал женщин.

— Что скажет Майкл? — прстонал он. — Теперь только он может мне помочь.

Несколько секунд женщина пристально смотрела на Хиста, потом глубоко вздохнула и откинулась на спинку своего кресла из испанской кожи. Ее глаза стали вращаться, пока не закатились до такой степени, что остались видны только белки; губы беззвучно шевелились, как будто она во сне разговаривала с птицами.

Потом она стала постепенно приходить в себя, оглядывая комнату с отсутствующим выражением.

— Майкл говорит, что не может тебе ничем помочь, — сказала она Хисту своим глубоким голосом. — Он говорит, что ты проведешь следующие два года в замкнутом пространстве — скорее всего, в тюрьме Фолсом.

— Что? — закричал Хист. — О, Боже, НЕТ!

Он вскочил со своего кресла и, пошатываясь, вышел из комнаты. Мы услышали, как его вырвало на лужайке перед домом.

Я дотащил Хиста до машины, где он остался сидеть, лихорадочно посасывая из бутылки с шартрезом… Когда я вернулся в дом, там по-прежнему не было никаких признаков Майкла. Тогда я поинтересовался у женщины, где же он прячется.

— Он разговаривает с нами из астрального пространства, — ответила она. — Но он здесь, в комнате.

Внезапно мне все стало ясно. Эти люди думали на другой частоте — как мистер Кеннет на Парк-авеню: то, что они называли Майклом и что Хист пытался выдать за политического гуру-отшельника, на самом деле даже не было человеком.

Согласно оккультной книге, которая лежала на полу рядом с кучей камней, Майкл «состоял из 1050 индивидуальных сущностей, экс-людей, если можно так выразиться».

Ну ладно, подумал я, раз я здесь, почему бы и не задать этому парню вопрос? Может, хоть Майкл что-нибудь знает.

— Пусть он скажет, где сейчас находится Уильям Кейси, — сказал я женщине. — Есть ли доля правды в слухах, что он не там, где нам кажется?

Было видно, что вопрос ее озадачил, поэтому я объяснил некоторые детали, и она передала их Майклу, неважно, как и куда — и ответ прилетел, как ракета.

— Вы, наверное, сошли с ума, — сказала женщина. — Этот человек — директор Центрального разведывательного управления. Конечно, он на самом деле там, где всем кажется!

Вы что, хотите, чтобы меня арестовали?

Она встала и замахнулась на меня большим серебристым камнем.

— Убирайтесь из моего дома! — закричала она. — Я повидала достаточно людей вашего сорта!

Хист умер на заднем сидении, пока мы ехали обратно в город. С помощью капитана Ханссена я сбросил труп около хибары на Скотт-стрит. Там его сожгли вместе с мусором.

Когда Большой Эл бросил свою шляпу на стол, все смеялись. Теперь смех затих. По мере того, как кампания выдвижения кандидатов от «Великой старой партии» на президентские выборы 1988 года все глубже тонула в трясине позора и смятения, имя «Хейг» все быстрее всплывало на поверхность. «Генерал» никогда не умел стартовать быстро, но те, кто с ним близко сталкивался, скажут вам, что он способен на взрывные ускорения во время забега.

Кто-то заметит: «короткий рывок», но бывает, что «длинный рывок» и не требуется. Именно в такие моменты люди, которые думают о себе, что они быстрые от природы, оглянутся через плечо и увидят, что Большой Эл догоняет их, словно пантера, и почувствуют его горячее дыхание.

Вначале не слышно никакого шума, но внезапно вы слышите причудливую смесь бормотания и ворчания, а потом странное бесформенное создание хватает вас сзади и сбивает с ног, как овцу.

В Хейге нет вялости или медлительности. Однажды он за 68 секунд стал из майора бригадным генералом. Это случилось в те старые добрые времена, когда он только начинал работать на Генри Киссинджера. Срочное присвоение генеральского звания понадобилось, чтобы Эл мог носить в Белом доме правильную униформу.

Получилось как в фильме Мейсона Уильямса. Хейг получил звание так быстро, что некоторые решили, что он был генералом всю свою жизнь. Он получил погоны, так сказать, на «поле битвы». Присвоение Хейгу генеральского звания в свое время казалось правильным и никогда не подвергалось сомнению официально… Если не считать шуток Ричарда Никсона, которому эта история казалась очень смешной.

В бессонные ночи, когда Никсон с Киссинджером пил джин в Зале Линкольна, он часто прикалывался по поводу молниеносной карьеры Хейга. «Сколько звезд мы можем вырастить на этом парне?» — спрашивал обычно президент, пока Маноло ходил за мартини, а Генри просматривал ежедневную стопку служебных записок, подготовленных его честолюбивым личным помощником — генералом Хейгом…

Потом Никсон — между припадками, во время которых он падал на колени и пьяно молился перед портретом Эйба Линкольна — пытался читать длинную нудную речь, которую написал для него Патрик Бьюкенен, его постоянный личный секретарь, человек-секира, в то время как раз получивший задание решить «проблему Агню».

И вот, через двадцать лет, мы видим Злобного Патрика и Большого Эла, Диких парней, которые бродят вокруг Вашингтона подобно паре бешеных лягушек в сезон спаривания, откладывающих по три тысячи яиц каждую ночь, и раскручивают гнусный по сути список кандидатов: Хейг и Бьюкенен, Бьюкенен и Хейг. Что значат эти имена? «Мы убьем того, кто попытается нас съесть, и съедим того, кого убьем…»

Роберт Доул 3–1

Патрик Бьюкенен 4–1