Хантер Томпсон - Лучше, чем секс

Преступников в иностранных государствах, в любой точке мира.

И это тревожит меня — наверное, так же, как Питера О’Рурка тревожит то, что Клинтон — Демократ. Питер — Республиканец, а я преступник — хотя бы потому, что курил, покупал и даже, время от времени, получал удовольствие от марихуаны, и я не вижу причин подвергать меня лечению, чтобы отбить вкус к травке только потому, что банда фанатичных йеху говорит, что марихуана — зло…

Я лучше знаю. Билл Клинтон тоже знает — как знают и Ал, и Типпер, и маленькая, со стальными глазами, Хилла-ри — но в этом году я не баллотируюсь в президенты, а если бы баллотировался, я, возможно, тоже сказал бы Ларри Кингу, что «не вдыхал» дым травки.

Ноя говорю эти слова с улыбкой и жду, что мои друзья поймут и тоже улыбнутся со мной. Почему нет? Йеху ходят на свободе, и они следят за нами.

Стоп! Да. Теперь я всё вижу очень ясно. Я был слеп, как летучая мышь, но теперь прозрел… Итак, позволь поделиться с тобой, Бубба, плодами моей, тяжелыми трудами заработанной мудрости. Осторожно! Вот её ужасное ядро: у Билла Клинтона нет чувства юмора!

И он ест много картофеля-фри, и смеётся не к месту, и у него часто проявляются клинические симптомы шизофрении. Но он разбирается в сделках, и в то мрачное утро в Литтл-Рок, мы были для него посредниками — Четыре Партнера, прямо из Нью-Йорка, прилетели, чтобы узаконить сговор. Жутко подумать, что у Джорджа Буша может быть больше чувства юмора, чем у Билла Клинтона.

Но не пойми меня неправильно, Бубба. Мы повеселились, несмотря на полученные нами разнообразные калечащие ранения и моё унижение, когда Клинтон отбрасывал каждую мысль, которую я высказывал, и каждый вопрос, который я задавал, как будто я — психически больной преступник… Это было невежливо, если не более того, и я склонен принимать его грубость как личное оскорбление.

Схватка происходила в задней комнате искусственно потертой копии одной из типичных для Юга закусочных. Место называлось «Столовка Доу» (выше я называл её и дальше буду называть — «Кафе Доу», потому что мне нравится слово «кафе», и я не переношу фальши… Так что, прояви терпение, Бубба: мне больно рассказывать эту тягостную историю).

Схватка — вот для чего мы приехали, открытая стычка с человеком, который, как мы дружно считали, будет следующим президентом Соединенных Штатов — если ничего не натворит до Дня Выборов. Правда, такую возможность исключить нельзя. Вспомним Вилли Хортона. [42] Вилли Хортон получил за убийство пожизненный срок без права досрочного освобождения. Сбежал из тюрьмы, когда в рамках программы штата Массачусетс по реабилитации преступников его выпустили из тюрьмы на побывку. Через несколько месяцев совершил вооруженное ограбление и изнасилование. Был пойман и получил два пожизненных срока плюс 85 лет. Этот случай был использован Республиканцами в 1988 году как козырная карта против кандидата в президенты от Демократов Майкла Дукакиса, который в бытность губернатором Массачусетса поддержал данную программу.

Вспомним Гэри Харта… Да. В доме много комнат, а на скоростной линии всегда будут происходить аварии. Девяностые годы, Бубба! Здесь нет такой вещи как паранойя. Всё соответствует действительности.

Итак, было бы нечестно назвать Клинтона малодушным болваном, хотя у нас возникло ощущение, что он боится контакта. Его опрометчивый помощник организовал для него беспрецедентную и крайне непредсказуемую беседу, за ленчем, с редакторами Роллинг-Стоун, людьми, знаменитыми своим свирепым отношением к политикам… Затея была очень рискованной, и Клинтон должен нравиться мне уже тем, что пошел на неё.

ТРУДНО сказать, какую пользу могла принести поддержка Роллинг-Стоун лидеру президентской гонки — но, без сомнений, отвратительный поток дерьма вылился бы на него, если бы беседа вышла из-под контроля. Пьяные, полоумные скоты могли натворить всё, что угодно.

Такую репутацию, как наша, неплохо иметь в некоторых городах — но не в Литтл-Рок, когда ты встречаешься на публике с будущим президентом, а на вас смотрит пресса всей страны и четырнадцать сторожевых псов из Секретной Службы. Никому не нужны заголовки типа: КЛИНТОН РАНЕН В ДИКОЙ ССОРЕ С НАРКОМАНАМИ: КАНДИДАТ ОТВЕРГАЕТ ОБВИНЕНИЯ В ПЬЯНСТВЕ, ОТМЕНЯЕТ ПОЕЗДКУ НА АВТОБУСЕ, СПАСАЕТСЯ БЕГСТВОМ.

Происходят вещи и похуже, Бубба, и обычно всё случается без предупреждения и без всяких причин. Бешеная собака может выскочить из ниоткуда и погрузить клыки в плоть над твоим коленом, потом укусить несколько раз в живот. Верная смерть. Пена изо рта. Ужасно. Ужасно.

Это видение преследовало меня минуты три после того, как мы сели, чтобы пообедать тамале, [43] Лепешка из кукурузной муки с мясной начинкой и соусом чили. тунцом и картофелем фри за одним столом с будущим президентом, которому, на самом деле, не очень хотелось там находиться. Его странное поведение сбивало с толку. Когда мы обменивались рукопожатием, он раздробил мои пальцы. Я закричал от боли, и Джэнн быстро вмешался, сказав: «Успокойтесь, губернатор. Мы на вашей стороне».

Я кротко кивнул и уселся на стул, который стоял в торце стола — думая, что кандидат, естественно, сядет на противоположном конце, вне досягаемости для меня.

Но не тут то было. Пугавший меня ублюдок быстро уселся прямо рядом со мной, на расстоянии около двух футов. Он пригвоздил меня сонным взглядом, который усиливал мою тревогу. Его глаза сузились, превратились в щелки, и вначале я подумал, что он задремал… Но он проявил себя очень бдительным, очень напряженным, готовым внезапно атаковать.

Боги, подумал я. Что здесь происходит? Всё не так, как я предполагал. Обстановка, в которой проходило интервью, оказалась очень странной, и губернатор тоже… Меня парализовал страх, хотя я не подавал виду.

Но мой мозг отключился не полностью. Чувствуя, что почти теряю сознание, я вспомнил, что у меня есть подарок для губернатора Клинтона, который продолжал пристально и мрачно меня рассматривать.

Я быстро сунул руку в карман рубашки и достал новенький язычок для саксофона «Вандорек». Его передал знаменитый фотограф Фултон Аспенский, который тоже играл на саксофоне и видел выступление Клинтона на Aisenio Hall Show. «Звук был слегка скрипучим, — сказал мне Фултон. — Ему нужен настоящий язычок «Вандорен» для Селмер Марк IV, на котором он играет. Любой другой язычок будет звучать дешево в Марк IV».

Я попробовал привлечь внимание губернатора, слегка помахивая элегантной маленькой вещицей из бамбука перед его лицом. Наконец в его глазах появился смутный интерес. Губернатор улыбнулся мне… Черт возьми, подумал я. Контакт. Теперь он казался почти дружелюбным. Я объяснил, что язычок — это подарок от моего приятеля-музыканта, который желает ему всего самого наилучшего. Потом я положил язычок в вытянутую ладонь губернатора.